Рабски перенося на экран букву, а не дух литературного произведения, Кроненберг оказался тем более неспособен явить на экране ни пресловутый Zeitgeist («дух времени»), ни подорванную технологиями реальность, в которой главному герою все кажется «устаревшим», ни уже давно наступившее прекрасное светлое будущее.