«Мы посмотрим это кино полчаса и уйдем», — говорит кто-то в очереди на «Капернаум». На постере фильма изображено два ребенка. Кажется, они очень бедны, и нам предстоит два часа душещипательной драмы о тяготах жизни на улицах Бейрута.
Но никто не подозревал, что в Надин Лабаки проснется настоящая Кэтрин Бигелоу, способная без сантиментов рассказать ту самую историю о тяготах жизни, а также то, что в фильме будет одна из самых потрясающих актерских работ. С одним уточнением: феноменальному актеру в этом году исполнится всего 14 лет.
Наверное, Зейну 12 лет. Он точно не знает, равно как не знают и его родители — у мальчика, как и у остальных детей в этой бедной бейрутской семье, нет документов. Сертификат о рождении стоит от 100 до 150 долларов, и у родителей Зейна таких денег, конечно, нет.
Несмотря на юный возраст, Зейн ведет себя как совершенно взрослый человек. Он работает, следит за младшими братьями-сестрами, помогает своей любимой сестре Сахар справиться с месячными («Ни в коем случае не говори об этом, иначе тебя выдадут замуж»), мечтает учиться в школе и смотрит на мир с плохо скрываемой ненавистью. Ему есть что ненавидеть. Его семья крайне бедна, сам он вынужден вкалывать, есть что попало, спать где попало, и, самое главное, только что Зейн получил пятилетний срок и, находясь в тюрьме, подал в суд на родителей. За то, что они дали ему жизнь.
Лабаки обрушивает эту информацию на зрителя в самом начале фильма. Зейн пырнул кого-то ножом, но кого именно и за что, вы узнаете в финале (если в этом фильме и есть что-то сентиментальное, то как раз в сцене с выяснением этой информации).
Пока же Зейн, узнав, что сестру собираются выдать замуж, сбегает из дома и отправляется к бабушке, сообщая об этом соседу по автобусу, деду в костюме Человека-таракана («Я не Человек-паук, мы с ним просто похожи»). Бабушки, конечно, нет, и Зейн выходит вслед за дедом возле парка аттракционов. Там он ищет работу и в кафетерии знакомится с Рахиль, иммигранткой из Эфиопии. Она нелегально находится в Ливане и старается скрывать своего годовалого сына, пряча его в тележке для продуктов. Рахиль решает дать кров Зейну, чтобы тот взамен присматривал за ее ребенком. Но однажды она не возвращается домой, и мальчику придется выкручиваться, чтобы накормить орущего младенца и выжить самому.
Если бы юный актер Зейн аль Раффеа допустил хоть одну фальшивую ноту, фильм пошел бы насмарку. Если бы Надин Лабаки начала выбивать из зрителя слезу, показывая страдания Зейна, это был бы худший фильм программы. Но герой «Капернаума» уже совсем не мальчик, а потому ведет себя как взрослый человек. Он не плачет, не ноет, не жалуется. Он жесток с окружающими, не лезет за словом в карман и проявляет смекалку. В нем ноль инфантильности, что неудивительно: детство в классическом смысле у него и не предвиделось.
Надин Лабаки и Зейн аль Раффеа на съемкахРабота над «Капернаумом» длилась пять лет. Три года ушло на исследование темы и написание сценария. Постановщица общалась со многими детьми, которым пришлось испытать на себе плохое обращение родителей, нехватку любви, ласки и образования. Подготовка к фильму привела Лабаки в центры содержания детей, тюрьмы для подростков и городские трущобы.
Идея фильма пришла к Надин, когда она возвращалась с вечеринки в час ночи и, стоя на светофоре, обратила внимание на женщину-попрошайку на обочине. На руках у нее был двухлетний ребенок, которому больше всего хотелось спать. «Я вернулась домой и набросала рисунок: мальчик, кричит на взрослых за то, что те бездумно родили его в мире, где он лишен всех прав. Но, вместо того чтобы сокрушаться над судьбой ребенка, я решила снять фильм, сделав его оружием в борьбе за улучшение условий жизни детей».
Съемки длились шесть месяцев. За это время Лабаки отсняла 520 часов материала, из которых пришлось оставить два. Отсмотрев их на пресс-показе в Каннах, критики сразу начали прочить фильму «Золотую пальмовую ветвь». Что решит жюри, мы узнаем уже в субботу вечером.
