26 июня 2021 года исполнилось бы 50 лет режиссеру Александру Расторгуеву, который был убит в 2018 году в Африке во время съемок фильма о «ЧВК Вагнера». 15 июля выходит в прокат снятый вдовой режиссера Евгенией Останиной документальный фильм «Расторгуев», но, кажется, его герой остается недооцененной и недорассказанной фигурой. Мы попросили куратора документального кино на КиноПоиске Майю Кузину написать, что он значит для документалистики, а его коллег и соратников — поговорить о главных проектах и методах Расторгуева.
Расторгуев — неоспоримо яркая фигура отечественной документалистики. Он так изящно сталкивал киноматериал, что из него проявлялись новые смыслы, незаметные при прямом наблюдении. В связи с непрекращающимися разговорами об этике в документалистике некоторые методы Александра Расторгуева — дерзость в контакте героем, провокации и настойчивость его камеры — можно посчитать неоднозначными. Но он автор, к которому сложно подступиться с холодным умом, настолько сильной и честной была его страсть к наблюдению за реальностью и поиску своей правды.
Для меня фильмы Расторгуева — это важнейшие документы переломных моментов в истории России (война в Чечне, протесты 2011 года) и символ вечного поиска языка для описания себя и нашей действительности, а никакая другая его и не волновала. Его эксперименты повлияли на множество молодых российских документалистов. Среди них есть те, кто интерпретирует расторгуевский метод (например, Зося Родкевич, Саша Кулак), и те, кто не считает себя учениками и вступает с ним в прямое противостояние. В любом случае, это те молодые таланты, чьи работы приглашают на фестивали уровня «Сандэнса» и Берлинале. Сам же Расторгуев при этом мало осмыслен международной аудиторией, несмотря на заметную фестивальную судьбу — его фильмы были и на главном смотре неигрового кино в Амстердаме, и на фестивале в Роттердаме. О нем немного написано критических текстов за пределами России, и это, наверное, претензия к тем культурным агентам, которые ведут международную деятельность, в том числе и к себе.
Многие зрители открывают для себя автора Расторгуева только сейчас, когда с нами его уже нет. Сегодня и организовать классическую ретроспективу его работ в кинотеатре с дискуссиями и приветствиями становится практически неподъемной с кураторской точки зрения задачей. И из-за формата онлайн-проектов («Реальность», «Норильск. От первого лица»), которые он разработал, и из-за юридических моментов, и из-за пандемии. Важно, что есть хотя бы великолепный документ, летопись его собственной жизни — фильм Евгении Останиной.
С чего началась его карьера
Евгения Останина
Режиссер, вдова Александра Расторгуева
и автор фильма о нем
Саша начинал с телевидения. Еще в студенческие годы, когда он на филфаке учился, он устроился работать на «Дон-ТР», тогда там же работал Кирилл Серебренников. И вообще на канале была очень творческая атмосфера — все-таки 1990-е, очень креативное время было. Мы с ним познакомились во время съемок «Дикого, дикого пляжа». Я тогда была довольно далека от кино, и именно знакомство с Расторгуевым помогло мне понять, что док бывает нескучным. Сейчас в школах кино часто учат тому, что режиссер должен быть максимально незаметен, кино должно быть наблюдательным, а не деятельным, но Саша был действующим человеком. Он творил реальность, которую видел, то есть фильм в плане режиссуры начинался уже на площадке, а не на монтаже. Саша никогда не был отстраненным наблюдателем, всегда очень плотно общался со своими героями, был внимателен к людям и заинтересован в том, что происходит.
Какими методами пользовался Расторгуев
Юрий Сапрыкин
Публицист, сооснователь проекта «Полка»
Александр пытался проломить стену между камерой (или экраном) и реальностью, показать эту реальность, сведя к минимуму искажения, создаваемые любой интерпретацией или постановкой, вытащить из человека наружу то, что он прячет даже не от камеры, а от самого себя. Мне кажется, он задавался вопросом даже не кинематографическим, а философским, экзистенциальным — что в человеке настоящее, — просто решал его средствами кино. И чтобы добраться до этой подлинности, придумывал новые способы: как поймать момент, когда человек ведет себя без оглядки на зрителя или наблюдателя, как спровоцировать такое поведение, как убрать посредника между человеком и камерой, как показать реальность не через один субъективный взгляд, а через множественные ее фрагменты и так далее. И на все это накладывается предельная этическая бескомпромиссность, без которой, наверное, невозможно задаваться вопросом «Что в человеке настоящее?».
Смерть — это всегда возможность придать биографии цельность, сквозной сюжет, который при жизни не просматривался. Теперь, задним числом, кажется, что в работах Александра было это «бытие-к-смерти», выход за грань человеческого, предчувствие, что добром все это не кончится. Но это тоже особенность нашего (или даже моего) восприятия — тень, которую смерть отбрасывает назад. Я не помню, чтобы при жизни Александра видел в его фильмах что-то такое.
Каким он был человеком
Мы познакомились, когда я подсел к нему за столик во время завтрака в отеле. Сначала мы просто много говорили о кино и жизни, потом разговоры незаметно перешли в работу. Я не знаю более доброго и любящего человека. Я не знаю более бесстрашного человека. Я не знаю более умного человека. Я не знаю более остроумного человека. На меня он повлиял максимально, и я понимаю, что уже никогда не испытаю такого счастья от выращивания кино, какое испытывал, работая с Расторгуевым. Думаю, Саша в итоге перешел бы из документалистики в игровое кино — знаю, что он готовил игровой проект.
В чем его значение для киноиндустрии
Евгений Гиндилис
Продюсер, в том числе фильма «Расторгуев»
То, что делал Саша, опережало рынок на десятилетия. Эксперименты, которые он делал, например с фильмами «Я тебя люблю»/«Я тебя не люблю» или с проектом «Срок», — все сейчас тиражируется, воспроизводится и коммерциализируется. То есть он этот рынок, которым сейчас все пользуются, создавал силой своей мысли несколько лет назад.
У него была репутация сложного человека с тяжелым конфликтным характером, но из всех режиссеров, с которыми я сталкивался, никого более простого с точки зрения взаимоотношений и процесса я не встречал. Саша всегда был самим собой, не менялся в зависимости от того, с кем общался: со школьниками-марксистами, которых он нашел во Владивостоке, с Ксенией Собчак или с нашей коллегой и сопродюсером Симоной Бауманн — с каждым из этих разных людей он вел себя одинаково. Сашина уникальность заключалась в том, что у него было абсолютно естественное, какое-то природное чувство правды; он мог эту правду от неправды не только отличать, но и уметь показывать. Вот это чувство внутренней честности по отношению к себе и окружающим — это главное качество Расторгуева, которое он умел транслировать во всем, что делал. И это стало понятно только сейчас, когда его нет, потому что в принципе 99% того, что происходит в жизни, делается из других побуждений, не в поисках правды, а он иначе не мог.
Что из его фильмов посмотреть, если вы ничего не видели
Алексей Пивоваров
Журналист, автор YouTube–канала «Редакция», соавтор Расторгуева
Я бы рекомендовал начать знакомиться с творчеством Расторгуева с дилогии «Я тебя люблю»/«Я тебя не люблю», которую он снимал вместе с Пашей Костомаровым. Сашу всегда интересовало реалити. Я бы даже назвал этот жанр «селфи-реалити» — когда герой сам себя снимает. Конечно, режиссерами этих фильмов были Саша и Паша, но зритель этого совершенно не видит. Это такой бесшовный жанр съемки и монтажа, что можно подумать, что действительно человек просто включил камеру, и мы видим его жизнь. Очень тонкая авторская работа и очень лиричная.
Трейлер фильма «Я тебя люблю» (не включайте, если смущает мат в ролике)
Что касается «Срока», над которым мы работали вместе, — он интересен в первую очередь как исторический документ и как свидетельство эпохи протестов. Для меня это был очень крутой период, потому что я открывал для себя совершенно новую сферу и документалистики, и диджитала. Когда все началось в 2011 году, я понял, что хочу снять про это кино, но у меня недостаточно квалификации, и я начал искать, с кем можно объединить усилия. Мы созвонились, и его единственным условием была работа с Пашей Костомаровым. Наша первая встреча была незабываемой: Паша смотрел с огромным недоверием, а Саша как сканером сверлил меня глазами. Потом мы общались если не как друзья, то как люди, которые уже давно друг друга знают — как Саша говорил, «находящиеся в орбите одного того же смысла». Это было очень круто, и, несмотря на то что мы страшно ссорились и орали, Сашу я запомнил очень нежным, чутким и в хорошем смысле справедливым человеком. Я с ним часто советовался, и его мнение мне было важно не только в работе, но и в личных вопросах.
Мы стремимся к тому, чтобы обсуждение материалов на КиноПоиске было уважительным по отношению к их героям и авторам, поэтому закрываем комментарии к публикациям на острые и чувствительные темы
Авторы: Майя Кузина (вступление), Мария Масальцева (вопросы)
