В мировой прокат наконец выходит блокбастер Ридли Скотта — без Рассела Кроу, но с его наследниками, эпическими сражениями, боевыми и ручными обезьянами, отрубленными конечностями и непревзойденным Дензелом Вашингтоном. Из Колизея — Станислав Зельвенский.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
После смерти Максимуса прошло 16 лет. Империей управляют полоумные братья Каракалла (Фред Хекинджер) и Гета (Джозеф Куинн). Римские легионы под руководством генерала Марка Акация (Педро Паскаль), женатого на Луцилле (Конни Нильсен), дочери императора Марка Аврелия, штурмуют крепость в Северной Африке. Среди ее защитников выделяется белый молодой мужчина по имени Ханно (Пол Мескал), воспитанный местным населением. Жена Ханно, лучница, гибнет в битве, а самого его забирают в плен и везут в столицу, где он станет гладиатором в собственности предпринимателя Макрина (Дензел Вашингтон). Тот пока не знает, что на самом деле Ханно зовут Луцием, он сын Луциллы и некоторым образом претендент на престол.
В пересказе сюжет второго «Гладиатора» слегка напоминает мыльную оперу (и это мы еще не раскрыли всех деталей), но что поделать: ничто так не укрепляет сиквел, как сложные родственные связи, потерянные наследники и подхваченные факелы. Во вселенной Ридли Скотта четверть века, прошедшие с выхода оригинала, не срок, и тень того колоссального во всех возможных смыслах успеха постоянно нависает над продолжением. Все начинается и заканчивается прямыми цитатами оттуда (на начальных титрах даже идет мультик с пересказом ключевых событий), персонажи вспоминают покойного Максимуса при каждом удобном случае, и вообще фильм, как часто бывает, во многом попросту дублирует первую часть.
Слагаемые те же, и сложены они ровно в том же порядке: битва в провинции (опять с огненными катапультами), возвращение героя в Рим в роли простого гладиатора, слава на арене Колизея, злой император, придворные интриги, Конни Нильсен, наконец. Отсутствие Рассела Кроу компенсируется тем, что всего стало больше. Самого Кроу, в частности, подменяют сразу двое: Паскаль наследует ему в амплуа мудрого военачальника, а Мескал — в образе горячего парня без штанов. Паскаля довольно мало, зато он полон благородства. Покоряя очередную провинцию, Акаций делает это с таким хмурым видом, что всем понятно: он устал от империализма и его осуждает. А произнося, например, триумфальную речь перед римским народом, генерал не забывает отметить не только мужчин, но и женщин, приложивших руку к его победам.
Что касается Мескала, то он посреди громокипящего блокбастера с непривычки выглядит, пожалуй, несколько потерянно, и совсем не факт, что его будущее лежит в такого рода кино. Но к физподготовке вопросов не возникает, глазами он худо-бедно сверкает и, даже если не может, как Кроу, разгонять фильм своей харизмой, по крайней мере не становится обузой. Луций способен и обезьяну покусать, и Вергилия продекламировать, плюс в нем есть элементы мессианства; он Пол Атрейдес «Гладиатора» (и неспроста в начале возглавляет африканцев), так что не исключено, что в продолжении, если оно последует, у Мескала будет более тонкая, более подходящая для него роль.
Хоакин Феникс тоже раздвоился — на Куинна из «Очень странных дел» и Хекинджера из «Белого лотоса». Дуумвират выглядит колоритно, но уж больно комически — никакой реальной угрозы от этих Траляля и Труляля не исходит, что мешает фильму до определенного момента. Гета-Куинн в этой паре (имеющей, как и многое тут, весьма приблизительное отношение к римлянам с такими же именами) чуть посложнее и поярче.
Зато у гладиаторского босса, которого в первом фильме рутинно сыграл Оливер Рид, случился апгрейд. Вашингтон формально получил персонажа второго плана (что пригодится на «Оскаре»), но у него не только самая интересная роль, но и явно больше экранного времени, чем, например, у Паскаля. Макрин, бывший раб с политическим амбициями, живым умом и колодой тузов в рукаве, в игривом исполнении Вашингтона становится фигурой почти шекспировской, пусть мастерство сценария (в этот раз его писал Давид Скарпа, автор скоттовских «Всех денег мира» и «Наполеона») иногда отстает от актерского.
И, конечно, с 2000 года значительно шагнули вперед визуальные эффекты. Панорамы Рима выглядят не в пример более натурально. Психоделические отступления, которые так любит Скотт, еще психоделичнее (Луций, например, одним глазком заглядывает в загробный мир). Гладиаторские бои обогатились акулами, носорогами и боевыми бабуинами, больше похожими на адских собак из «Обители зла». Колизей вообще в этот раз зажил полноценной жизнью центрального городского стадиона — с беспорядками, кричалками и неадекватно жестокими стюардами.
Наверное, это тоже часть «мечты о Риме», которую и в первом фильме, и в нынешнем регулярно обсуждают. Идея Марка Аврелия (который в мире «Гладиатора» кто-то вроде Дамблдора, благо и играл его Ричард Харрис) о возвращении к республике, о превращении Рима в открытую демократию кажется утопической. Но народ, как сообщается, устал от войны и тирании, и нет такой диктатуры, которую не мог бы исправить небольшой военный переворот. «Гладиатор 2» нередко проседает в департаменте драмы, но в нем, как во многих фильмах Ридли «А вы что, там были?» Скотта, есть собственная версия истории и образ человека на фоне этой истории. Верить во все это необязательно, но смотреть почти всегда интересно. Тем более когда человек сидит на носороге.
