В мировой прокат вышел судебный триллер Клинта Иствуда «Присяжный номер два», про присяжного, который оказывается кровно заинтересован в исходе доставшегося ему дела. Ясный ум и твердую руку голливудской легенды оценил Станислав Зельвенский.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
В Саванне, Джорджия, молодой журналист Джастин (Николас Холт) получает повестку в суд присяжных. Момент для этого крайне неудачный: жена Джастина (Зои Дойч) со дня на день должна родить. Но выбора нет, и, несмотря на попытку взять самоотвод, он попадает в итоговую дюжину заседателей.
Слушается дело об убийстве девушки (ее во флешбэках играет дочь режиссера, Франческа), тело которой с тупыми травмами нашли на каменистой обочине проселочной дороги. Обвинитель (Тони Коллетт) говорит, что убийца — бойфренд покойной (Гэбриел Бассо), татуированный детина криминального вида, с которым девушка шумно поссорилась в баре, прежде чем уйти в темноту. Защита (Крис Мессина) настаивает, что того даже не было на месте преступления. Джастин, холодея, вспоминает, что в ночь убийства, проезжая по той самой дороге во время грозы, он, кажется, сбил оленя, но труп не нашел и поехал домой.
Сороковая и, очевидно, одна из последних режиссерских работ 94-летнего Клинта Иствуда выходит не то чтобы со скандалом, но под недовольный ропот. Студия Warner Bros., с которой Иствуд работает пятьдесят с лишним лет, выпустила фильм в Америке примерно таким же количеством копий (в Европе у него нормальный прокат). Variety и ряд других изданий высказались в духе «имейте совесть»: если уже и для Иствуда кинотеатры закрыты, на что рассчитывать менее легендарным (то есть всем) авторам серьезных взрослых фильмов?
Вопрос справедлив, тем более что «Присяжный» далек от кино, которое обычно делают режиссеры не того же (тут уже почти не с кем сравнивать), но близкого возраста, — от усталого автоматического письма либо мало кому нужных манифестов-завещаний. Иствуд в хорошей форме, ему по-прежнему есть что сказать, и он понимает, как это сделать. Это не шедевр кинематографа, но превосходный образец психологической драмы для широкой аудитории, какие Голливуд в золотые времена выпускал почти на конвейере.
После того как мы проглатываем слегка абсурдное совпадение, на котором строится сюжет, все идет как по маслу. Иствуд знает, когда подтвердить ожидания, но умеет и удивить, задает сложные вопросы и не предлагает легких ответов. Очевидная отсылка к «12 разгневанным мужчинам» — это в первую очередь ловушка. Идеализм здесь не побеждает цинизм (и если побеждает, то не там, где можно предположить), а концепция суда присяжных как механизма несовершенного, но лучшего из имеющихся, подвергается сомнению. В первом кадре Зои Дойч (у которой роль, скорее, служебная) появляется с повязкой на глазах, и осведомленность героини о том, что происходит прямо у нее под носом, действительно столь же ограничена, как у Фемиды.
Центральная моральная дилемма становится ясна довольно быстро. Герой может признаться в том, что, видимо, сбил девушку, и, принимая во внимание его давний приговор за пьяное вождение (Джастин четыре года состоит в «анонимных алкоголиках»), оставить жену растить ребенка в одиночку. Или спокойно осудить неприятного бойфренда, в чьей виновности никто, кроме государственного адвоката-неудачника, не сомневается, и жить своей жизнью, но с грехом на душе. Напрашивается компромиссный, вроде бы самый приемлемый путь — убедить остальных присяжных в том, что подсудимый невиновен, не выдавая себя. Но там, как выяснится, появляются нюансы.
Иствуд, постановщик старой школы, снимает и режет экономно, прямолинейно (то, что некоторые ошибочно называют «телевизионной» манерой), и Холту приходится много работать на крупных планах, причем изображая целую гамму эмоций. С чем он справляется очень неплохо, хотя в ключевых парных сценах с Тони Коллетт трудно отогнать воспоминание о фильме «Мой мальчик», где он с не менее сложным лицом пел для нее «Killing Me Softly». Здесь героиня Коллетт параллельно с процессом баллотируется в окружные прокуроры, что в кино всегда плохой знак для правосудия.
Другие присяжные охарактеризованы лаконично, одной-двумя чертами: больше всех хочет домой, водит автобус, любит тру-крайм-подкасты. Исключения — персонаж Седрика Ярбро, который с особенным рвением пытается отправить подсудимого за решетку, и герой Дж. К. Симмонса, по обыкновению источающего житейскую мудрость, флорист с секретом. Мотивации присяжных и процесс принятия решений Иствуд показывает со скепсисом, граничащим с сатирой. Джастин, славный парень с непростой историей (Кифер Сазерленд мелькает в паре сцен в роли его спонсора из АА), поначалу выглядит единственным, кто принимает вопрос чужой жизни всерьез. Замечательный парадокс, разумеется, заключается в том, что помочь невиновному он может только в ущерб собственным интересам.
Иствуд уже снимал в Саванне четверть века назад. Это была «Полночь в саду добра и зла», где тоже были труп, и суд, и даже журналист. По сравнению с тем фильмом, утопленным в южной готике, «Присяжный» может показаться бледноватым, механистичным. Но, потеряв интерес к изыскам формы или просто уже не имея на все это времени, Иствуд ничуть не сдал в мастерстве рассказчика и в негромком, часто суровом гуманизме. Выслушав все стороны, он в мудрости своей отказывается брать последнее слово. Может быть, до следующего фильма.
