Кинопоиск пообщался со специалистами по кастингу о том, как устроена их профессия, как выстраиваются отношения с актерами, агентами и продюсерами, а также об институте репутации в индустрии и о скандалах вокруг Никиты Кологривого.
В 2026 году у премии «Оскар» появится новая номинация — «Лучший кастинг». Компания АВС, транслирующая церемонию, была против увеличения и без того длинной церемонии, а киноакадемики спорили, есть ли в профессия кастинг-директора творчество.
Между тем Американская гильдия кастинг-директоров, устав от борьбы с Академией, еще в 2018-м учредила собственную премию. В 2019-м так же поступила и Британская гильдия, а чуть позже у BAFTA появилась номинация за кастинг. В России тоже учредили Гильдию кастинг-директоров в 2021-м и стали раздавать премии; последняя церемония, где победили Мариетта Цигаль-Полищук, Константин Плотников и Слава Копейкин, прошла в мае 2024 года.
Однако вопросов о том, как должна работать индустрия кастдиров и смежная с ней сфера актерских агентов, пока куда больше, чем ответов. В этом материале, который продолжает исследование Кинопоиска и МШК рынка зарплат в кино, Маргарита Ленских, Анна Кеворкова, Татьяна Хречкова и другие пожелавшие остаться анонимными специалисты по подбору актеров и агенты рассказывают об устройстве российского кастинг-бизнеса.
Маргарита Ленских
Президент Гильдии кастинг-директоров, работала над проектами «Чемпион мира», «Хеппи-энд», «Вторжение», «Измены»
Татьяна Хречкова
Кастинг-директор, работала над проектами «Домашний арест», «Алиса не может ждать», «Спойлер», «Чебурашка», «Последний богатырь»
Анна Кеворкова
Кастинг-директор, глава «Актерского агентства № 1» (Сергей Безруков, Виктор Хориняк, Данила Воробьёв и др.), работала над проектами «Союз спасения», «Майор Гром: Чумной Доктор», «Мертвое озеро», «8 первых свиданий»
Союз спасения профессионалов
Разумеется, кастинг-директора были в СССР, только тогда они назывались ассистентами режиссера по актерам. Нечто похожее на индустрию кастинг-директоров начало оформляться в конце 1990-х, в то же время появились новые кинопрофессии. Вернее, тогда только возникли новые названия, потому что получить профильное образование, чтобы стать актерским агентом, кастинг-директором или даже продюсером, в стране было невозможно. Этому нигде не учили.
Ленских: Люди вряд ли рождаются с мыслью «Я хочу быть кастинг-директором». И в СССР так же было. Мы ведь все самоучки: кто-то актерский оканчивал, кто-то — медицинский, кто-то техническую специальность получал. Анна Кеворкова — лингвист и переводчик, Татьяна Хречкова готовилась стать художницей, Володя Голов — юрист. Я сама училась на режиссера театра, но планировала работать в кино. Сначала пошла ассистентом, потом — вторым режиссером, увидела профессию кастинг-директора, и она меня заинтересовала. В 2013 году попробовала себя в качестве агента, создав актерское агентство «Маяк», но два года назад окончательно передала компанию в другие руки. Этот путь помог мне понять, как формируются индустрия и профессия. И мое режиссерское образование — большой плюс в работе: я сама могу проводить пробы. Гильдию мы создали, чтобы профессия кастинг-директора стала институтом. У нас есть обучающие программы во ВГИКе для желающих начать карьеру, для членов Гильдии разработана программа повышения квалификации, которая приблизит нас к сертификации профессии.
Всего на российском рынке примерно 200–250 действующих кастинг-директоров, в Гильдии состоят 70 из них. Эксперты соглашаются, что постоянно в работе 100–150 человек, остальные занимаются подбором актеров эпизодически. Топовые кастдиры расписаны до 2025–2026 годов, как востребованные режиссеры или операторы.
Гильдия, которая сейчас охватывает только треть рынка, стремится выстроить работу так, чтобы все запросы на кастинг-директоров проходили через нее, чтобы организация сводила профессионалов с режиссерами и продюсерами, а также отвечала за их работу. Вступая в Гильдию, новый участник подписывает соглашение о том, что принимает кодекс этики, в случае нарушения которого продюсеры могут предъявлять претензии в Гильдию. В нем есть пункт о недопустимости коррупционных действий, а также обязательство уведомлять продюсеров о конфликте интересов, что у кастдира есть актерское агентство, например, или он представляет каких-либо актеров как агент.
Ленских, Хречкова и Кеворкова — кастинг-директора высокого уровня, работавшие и с авторскими проектами, и с коммерческими хитами. По их словам, Гильдия понадобилась, чтобы заставить индустрию уважать профессию, ведь такие же союзы запустили операторы, осветители и звукорежиссеры. По сути, только эти три цеха в российской киноиндустрии начали системно защищать свои права, в частности требуя оплату за переработки. Все это, обращает внимание Татьяна Хречкова, традиционно мужские профессии. Женские департаменты — гримеры, костюмеры, реквизит, всевозможные ассистенты — будто не сопротивляются и молчат. «Бывает, смена задерживается до трех часов ночи, а им даже такси не оплачивают. И вот ассистентка с мизерной зарплатой может подойти к продюсеру и попросить денег на такси, а тот может и дать, и не дать, ведь в договоре это не прописано», — рассказывает Татьяна.
Проблемы кастинг-директоров не связаны с переработками, потому что их основная работа, по сути, заканчивается к началу съемок. Кастдир не штатный сотрудник студии или продакшена; он, как правило, заключает договор в статусе ИП: принял задачу, выполнил, получил гонорар. Топовые специалисты получают 250–300 тыс. рублей в месяц, начинающие карьеру могут рассчитывать на 100 тысяч. Споры могут возникать, если кастдиру не заплатят (или недоплатят) за работу над проектом или его имя не укажут в титрах. С 2021 года было два случая конфликтов на почве оплат, когда юрист Гильдии помогал ее членам: в первом все решилось предсудебной запиской, во втором кастинг-директор решил не вступать в тяжбу с продюсерами. Все остальные разногласия сугубо творческие. Например, кастинг-директор и режиссер могут по-разному понимать задачи и расходиться во взглядах на персонажей. Или кастинг-директор не справляется, потому что плохо знает новых актеров, у него мало знакомств с агентами и мало влияния, чтобы убедить сниматься в проекте известного артиста.
По словам Ленских, иногда продюсеры малобюджетных проектов нанимают топового спеца по кастингу, чтобы через него получить звезду. Убеждают артиста примерно такими словами: «Старик, больших денег на гонорар у них нет, но эта роль принесет успех, славу и хорошую критику». «Разумеется, это не всегда рабочая схема, — добавляет Ленских, — потому что актер, читая сценарий, может заявить, что это не его материал, и отказаться сниматься. Но один откажется, другой согласится, и уже под него будут подбирать остальных».
Существенная проблема актерского рынка в России — отсутствие артистов-героев, считает Ленских. «Очень тяжело идет смена поколений, хотя типаж героя со временем меняется, — говорит она. — Герой ведет за собой, на нем держится сюжет; это тот, кого полюбят зрители и сами сделают из него кумира».
«На данный момент у нас всего шесть актеров-героев: Иван Янковский, Бикович, Петров, Борисов, Ефремов, и вот Рузиль Минекаев появился», — утверждает президент Гильдии кастинг-директоров.
Другая проблема — уходит актерская школа. Раньше в кино- и театральных вузах преподавали большие мастера, умеющие увидеть талант в зародыше и вырастить его. Например, у Леонида Хейфеца в ГИТИСе каждый курс был звездным: он выпустил Александра Петрова, Павла Деревянко, Александра Паля и многих других. В творческих институтах сейчас учат в основном те, у кого нет работы в профессии. Скажем, из всех педагогов-режиссеров во ВГИКе остались только братья Котты, которые продолжают активно снимать. Актерству учат Вера Алентова и Юлия Меньшова, фамилии остальных учителей неизвестны рядовому зрителю. Это не значит, что они плохие педагоги, однако они вынуждены преподавать теорию в отрыве от практики, а актерство — очень практическая профессия. В итоге теперь из потоков выделяются единицы, которыми еще только предстоит вырасти.
К списку перечисленных Ленских героев-звезд справедливо добавить 22-летнего Марка Эйдельштейна, карьера которого стремительно взлетала в России, а после победы в Каннах фильма «Анора» несложно предположить, что ему откроются двери в европейское и американское кино. Variety уже повторил за отечественными медиа, назвав Эйдельштейна «русским Тимоти Шаламе» и добавив слово «прорыв». Тем не менее в России Эйдельштейн, на счету которого несколько главных ролей («Сто лет тому вперед», «Монастырь», «Праведник», «Страна Саша»), не считается актером-героем и не попадает в маскулинный типаж, который ассоциируется с Петровым или Минекаевым.
Шакалий бизнес
«10–15 лет назад все жили на откатах, — рассказывает Маргарита Ленских. — Агенты платили кастинг-директорам за утверждение своих клиентов, кастинг-директора вымогали у агентов по 10–20% от гонораров актеров». Откатная система долгое время была стандартом, потому за подбор актеров платили небольшие деньги, ни у кого не было представления, как должны выстраиваться отношения, не было ни правил, ни регламентов. Учитывая, что индустрия посредников между актерами и режиссерами с продюсерами все еще формируется, ей всего 25 лет в России, по мнению Ленских, нужно еще лет пятнадцать, чтобы две профессии окончательно разделились.
Она, кстати, сама изначально планировала создать большой союз, объединяющий обе специальности, однако большинство высказалось за автономию, ведь агент работает на актера, а кастинг-директор — на режиссера и продюсера. Ленских считает, что совмещать эти профессии неэтично: подбор актеров должен быть беспристрастным, в том числе финансово, и специалист не должен получать две зарплаты. Его интерес — качество будущего фильма, интерес агента — благополучие актера.
Победить системную коррупцию моментально невозможно, зато можно говорить о ней: кодекс этики обязывает кастинг-директоров уведомлять продюсеров о том, что они представляют тех или иных артистов. Ленских уверена, что сегодня брать процент с артиста за съемки стыдно (как правило, агент получает 10–20% от гонорара актера). «Это большие репутационные риски, — говорит она. — В Гильдии у нас за это сначала предупреждение, потом исключение». Однако не все ее коллеги с этим согласны.
Кеворкова: «Я считаю, спокойно можно быть и агентом, и кастинг-директором. Многим кажется, что если кастинг-директор является еще и агентом, то будет обязательно пропихивать своих артистов. Это не так! У меня есть картины, в которых не снимались мои артисты или снимались только в эпизодах. Я никогда не скрываю от продюсеров, что у меня есть агентство.
А однажды у меня была забавная ситуация. На фильм «Шулер» мы долго искали главного героя, пока продюсеры не сказали: «Есть такой актер Антон Феоктистов. Мы бы хотели его попробовать». Я ответила: «Прикольно, он у меня в агентстве». — «А почему ты его не показываешь?» — «Потому что мы с режиссером обсуждали другой тип артиста». — «Нет, зови его». И вот как потом доказать коллегам, что я не пропихнула своего?»
Для Анны Кеворковой, которая как агент представляет в том числе Сергея Безрукова и Алексея Чадова, подбор актеров — творческая отдушина в достаточно рутинной работе агента, поэтому она не ставит цель «напихать побольше своих артистов». Бывает, когда артисты ее агентства обижаются, что она не зовет их на кастинги. Бывает наоборот: в проекте снимается большое количество ее актеров «по дружбе». Своих, объясняет Кеворкова, хорошо знаешь и можешь попросить сыграть небольшие роли, уступив в гонораре. Кеворкова настаивает, что никогда не брала откатов, и нет такого актера, который мог бы сказать, что платил ей процент за утверждение в проект.
Собеседник, поговоривший с Кинопоиском анонимно, сообщает, что в российском кинобизнесе ¾ кастинг-директоров работают на актеров. Получив приглашение собрать ансамбль в проект, такие «специалисты по совместительству» в первую очередь «прогоняют роли через своих подопечных». Есть еще «коррупция дружбой»: у меня агентство, и у тебя агентство, я твоих возьму, ты потом моих.
Совмещение специальностей агента и кастинг-директора называют нонсенсом: «Это как если бы адвокат на одном и том же процессе в суде подрабатывал еще прокурором».
На волне кинобума в посреднические профессии, по мнению нашего собеседника, пришло множество случайных людей, которые решили, что продавать и покупать таланты гораздо увлекательнее, чем торговать косметикой. Многие из новоявленных кастинг-директоров не знают агентского рынка, не понимают занятости актеров и «начисто лишены какого-либо художественного романтизма». «Для них это просто бизнес, причем такой шакалий бизнес», — заключает собеседник. Анна Кеворкова согласна, что в среде много недоверия и мелочной конкуренции: «При этом все знают тех, кто платит откаты, — рассказывает она, — и про разные ухищрения, и про намеренный слив актеров. И каждый раз мы удивляемся тому, что у людей нет элементарного чувства самосохранения, ведь все тайны становятся явными».
Еще один агент, попросивший не называть его имени, рассказывает, что часто продюсеры, производящие по три-пять сериалов одновременно, отдают одному кастинг-директору общий гонорарный фонд. Тот, в свою очередь, распределяет его между своими актерами, причем понижая ставки. Претензии в такой ситуации, считает собеседник, надо направлять не к подборщику актеров, он же агент, а к продюсеру, которому безразлично качество работы над проектом. «Вся наша киноиндустрия откатная, она модель всей российской экономики, — заявляет собеседник. — Продюсер получил деньги у платформы или канала — откатил им; отдал бюджет кастдиру, который получит свой откат с актеров».
Торги и ставки
За последние два года российское кинопроизводство значительно выросло, усилив конкуренцию за актеров и увеличив их доходы. Новый вызов, который повесили на кастинг-директоров, — финансовые переговоры с артистами и агентами. Задача кастдира — снизить гонорар. «Это такая продюсерская игра, — рассказывает нам один из агентов-анонимов. — Назовешь 100 тысяч — тебе скажут 80. Назовешь 20 — понизят до 12 500».
Не торгуются только с очень большими звездами, которые могут объявлять любую сумму — она не обсуждается. В среднем съемочный день суперзвезды стоит от 1 млн рублей до 1,5 млн рублей. Рассказывают, что недавно один актер-суперзвезда запросил 8 млн рублей за смену. «На самом деле, миллионные гонорары получают только актеры-мужчины, — утверждает один из общавшихся с Кинопоиском кастинг-директоров. — Звезды-девушки могут рассчитывать на сумму вдвое ниже — 600–700 тысяч для топовых актрис уровня Юлии Пересильд или Светланы Ходченковой».
В договоре с актером, как правило, прописано, что в случае продолжения фильма или второго сезона успешного сериала гонорар может повыситься максимум на 15%. Однако контракты не мешают агентам начинать торговлю заново. «После „Чебурашки“ один эпизодник поднял ставку в три раза, аргументируя тем, что „ну вы же заработали“. Пришлось его заменить», — рассказывает Татьяна Хречкова. «Все ставки выросли в два раза за последний год, потому что увеличились число проектов, — объясняет Анна Кеворкова. — Конечно, актер не кладет себе всю сумму в карман. В стоимость ставки входит не только съемочный день, но и PR-поддержка актера, процент агенту, менеджменту, хорошая подготовка артиста, озвучка, примерки, репетиции, посещение актером премьеры». При этом Кеворкова согласна, что стремительный подъем кинобизнеса породил неадекватные цены и безумные требования в райдерах новых звезд.
Продюсеры рассказывают, как одна актриса, помимо всего прочего, в обязательном порядке требует в гримерку щавелевый лимонад и гималайскую соль.
Хречкова: Бывает так, что я утверждаю актера на роль, а потом выясняется, что у него параллельно три проекта и множество обязательств, и он начинает нас подводить. Были случаи, когда мы штрафовали актеров. Но продюсеры стараются ни с кем отношения не портить. В моей практике была ситуация, когда актриса подвела группу, и пришлось организовывать дополнительный съемочный день. Когда я попыталась поговорить с агентом о том, что этот дополнительный день должен быть для нее неоплачиваемым, агент намекнула, что тогда мы очень долго будем снимать другой проект с этой же актрисой, поскольку у нее возникнут проблемы с занятостью. Это шантаж, но работать с этим агентом мне все равно нужно.
В отличие от американской индустрии, которая ищет новые лица по всему миру и по всей Америке, в России шансы сняться в кино есть в основном у москвичей и петербуржцев. Привозить актеров из других городов продюсеры не хотят — экономят. «После того как появились самопробы и кастинг-директора завели Telegram-каналы, ситуация поменялась, — радуется Кеворкова. — Актеры могут узнавать о кастингах и присылать пробы из любой точки мира, но проблема в том, что таланты сами очень инертны. Заявок из других городов мало».
Даже если в провинциальном городке сыскалось новое дарование, прошедшее самопробы, вывезти его на съемки в столицу может быть трудно — из-за того, что еще не открыто финансирование производства. Татьяна Хречкова рассказывает, что на один из проектов режиссер привез актера на главную роль за свой счет, настолько в него поверил. «Я сама тоже пару раз приглашала артистов за свой счет, — добавляет она. — У актеров из других городов нет агентов и, соответственно, меньше шансов, что их кто-то узнает. К тому же объем производства вырос в разы, сроки подготовки сократились, и искать кого-то по отдаленным уголкам России не успевают. Берут тех, кто рядом».
Читайте также:
Фейс-контроль в серую зону
Никто не видел зловещие черные списки и не понимает четких правил, по которым в них попадают и оттуда вычеркивают, однако все о них знают и предпочитают перестраховываться. Ровно так же никто не запрещает кастинг-директорам предлагать в фильм или сериал «неугодного артиста», однако финальное решение принимает продюсер, который может сказать «точно нет» или «я поговорю». После составления потенциального кастинг-листа перед утверждением актеров продюсеры проводят тщательные проверки, говорит один из агентов. Проверяются все публичные соцсети, причем у артистов, претендующих не только на главные роли, но и на второстепенные, у эпизодников.
Такая серая зона оставляет продюсерам свободу в том, как трактовать неблагонадежность. Тот же собеседник рассказал, как недавно один пожилой почтенный артист получил предложение сняться в роли на одну смену: «Роль была невыдающейся, но он согласился. Дальше его имя ушло на согласование, и по нему была возвращена резолюция „нежелательно“. При этом актера не было ни в каких списках, и никаких высказываний он не делал. Однако продюсеры решили, что не делал, но мог бы. Артист роль не получил».
Кеворкова: Сложилось впечатление, что черные списки для одних есть, а для других — нет. То есть каких-то актеров кому-то можно снимать, а кому-то ни в коем случае. Кого-то из списков отбеливают, кого-то — нет. Кого-то отбеливают для одних каналов, но не отбеливают для других. Ситуация крайне невнятная, хотя, думаю, со временем будет понятнее. Да, и у всех актеров теперь есть пункты в договорах о недопустимости высказываний на политические темы. Я лично ничего не запрещаю — это их выбор. Одна из моих актрис давала интервью иноагенту, и жизнь ее на этом не закончилась. Она ничего крамольного не сказала, не высказывалась ни против власти, ни против чего-то еще. С ней провело беседу руководство одного из каналов, но работы никто не лишил.
Вряд ли кто-то решится оспаривать пункт в договоре, о котором рассказывает Анна Кеворкова, как нарушение конституционного права на свободу высказываний. Однако если человек, подписавший его, все же решится сделать какое-либо заявление, то продюсер окажется бессилен. Актер, скорее всего, переберется за границу, и никакие штрафные санкции для него значения иметь не будут. «Но никто не борется против этого пункта, — говорит Ленских. — Ведь продюсер может поставить ультиматум: либо соглашаешься, либо не подписываем договор. Продюсеры тоже в ловушке, они вкладывают огромные деньги в картину, и что? Потом ее никто не увидит?»
Существуют репутационные черные списки, связанные с поведением и особенностями характера некоторых артистов, однако по поводу таких блэк-листов также нет единства и профессионального консенсуса. Культура отмены в России, безусловно, работает только по указке сверху. Многие кастинг-директора принципиально не сотрудничают с актерами, опаздывающими на смены, хамящими гримерам и администраторам, пьющими, срывающими съемки и так далее. Все эти проступки из области производственной дисциплины, а не аморального поведения. Скажем, Марат Башаров продолжает сниматься даже после нескольких публичных обвинений в насилии.
Кейс Никиты Кологривого интереснее разбирать не только потому, что он сам стремится к широкому паблисити и, похоже, получает удовольствие от того, что его выходки и высказывания становятся мемами. После дебоша в новосибирском кафе никто не выгнал его из профессии, к тому же он активно, хотя и неуклюже, отстраняется от политики, оставаясь востребованным и талантливым актером. Говорят, что один из ключевых продюсеров лично взялся спасать и его имидж, и его здоровье. История Кологривого олицетворяет всю индустрию, в которой десятки грубиянов и дебоширов, и никакой отмены для них не будет. Не будет даже общественного осуждения, признают общавшиеся с нами кастинг-директора.
Такое соглашательство и нежелание выносить сор из избы приводят к трагедиям: за Михаила Ефремова теперь испытывают коллективную вину. «Все знали, что он пьет, но продолжали его снимать. Знали, что ездит пьяным, и закрывали глаза, — сокрушается один из наших анонимных собеседников. — Просто Ефремова любили и за неординарный талант, и чисто по-человечески. Никто никогда не ставил его перед выбором, как в Голливуде: пьешь — значит не снимаешься. Его наказали судьба и правосудие, а другие продолжают творить дикие вещи, и никто на это не реагирует».
Что в итоге
Кузнецов, Шалаева, Раппопорт, Шмыкова, Кукушкин, Трескунов, Хаматова, Троянова и многие другие — после отъезда или негласного запрета актеров, среди которых было много дефицитных сейчас актеров-героев, картотека пополнилась новыми именами. Некоторые второплановые таланты вышли на первый план. Самый яркий из них — как раз Никита Кологривый, который и до рубежных изменений снимался немало, хотя и не в главных ролях. Рузиль Минекаев много лет ходил по кастингам, пока не попал в «Слово пацана». Вертикальный взлет произошел в карьере актрисы Даши Верещагиной после роли Алисы Селезнёвой в «Сто лет тому вперед». До этого у нее были невнятные роли в артхаусе и альманахе короткометражек, а теперь ее фотографии рекламируют «Комбо Даши Верещагиной» во всех «Макдоналдсах» страны (теперь «Вкусно и точка»).
По мнению президента Гильдии кастинг-директоров Маргариты Ленских, примерно раз в 30 лет в отечественных реалиях кинопроизводство трансформируется. Прямо сейчас российская кастинг-индустрия проходит через процесс, по итогам которого должны смениться поколения актеров и агентов и возникнуть новые понятные правила. Гильдия может обеспечить инструменты для их появления, занимаясь утверждением профессиональных стандартов и запуская образовательные инициативы, но не сможет «заменить условную Чулпан Хаматову». Впрочем, это и не входит в компетенции кастинг-директоров.
Ленских не согласна с тем, что новые российские звезды засверкали только из-за того, что затуманились старые: «Просто из второго эшелона стремительно появились звездочки, которые могли бы дольше проявляться». «Задача кастинг-директоров, — заключает Ленских, — найти подходящую индивидуальность, благодаря которой персонаж мог бы заиграть яркими красками. А это зависит в первую очередь от самих артистов».
Автор: Елена Слатина
Иллюстратор: Павел Мишкин
Фото: Usoev Gennady / Legion-Media, Stephane Cardinale - Corbis / Corbis via Getty Images
