Все новые и новые апгрейды старых советских сюжетов про Чебурашку, Бременских музыкантов и летучий корабль ставят все новые и новые рекорды бокс-офиса (а критиков приводят в замешательство). Юрий Сапрыкин — о том, кто и почему принес в кассу русской сказки все эти миллионы рублей.
Юрий Сапрыкин
Писатель, публицист
Глава про 2024 год в будущем учебнике истории российского кино могла бы называться «Живем как в сказке». Сказка для нынешней киноиндустрии — это золотая жила, ответ на все вопросы; в любой непонятной ситуации снимай сказку. «Чебурашка», «По щучьему веленью», «Конек-горбунок», «Бременские музыканты», «Летучий корабль» — все собирают немыслимые миллиарды. Уже запущены «Огниво», «Варвара-краса» и сиквелы «Чебурашки», где-то на подходе новые Электроник и Алиса Селезнёва. Уверен, и другие хорошо забытые старые названия не заставят себя ждать. Десятки миллионов зрителей не могут ошибаться: именно добрая русская сказка — то, что нужно в 2024 году. И чтоб была новая, но при этом как старая. Как раньше. Как в детстве.
Почему все бросились снимать сказки? Вопрос из разряда «а что случилось?»; ей-богу, тут не требуется глубокая аналитика. Ну да, ушел Голливуд, а дети остались, нужно что-то им показывать в кино. Ну конечно, перед глазами состоявшийся до всякого «а что случилось» успех франшизы «Последний богатырь» и вечнозеленой анимационной серии про трех богатырей. Ну, разумеется, сказки — это безопасная территория, позволяющая обходить все острое-актуальное-социальное, но при случае подмигнуть живущему в реальном мире зрителю (например, продемонстрировать не вполне идеального царя). Ну, опять же это традиции, обычаи, все наше навсегда — то, что сегодня активно поддерживается сверху и хорошо заходит у публики. Все это и превращает сказки в универсальную отмычку, она же островок стабильности в бурном море современности: держись сильнее за щуку, щука не подведет.
Перед сказкой тает сердце зрителя, и, кажется, дает сбой перо критика: при всем невообразимом кассовом успехе совершенно непонятно, как про это писать. Вообще-то, в кинокритической профессии за последние двадцать лет отработано несколько приемов, позволяющих автору обходиться с массовым отечественным кино, не теряя (как кажется автору) лица. Иронически пересказать сюжет «Конька-горбунка», попутно выставив создателей, скажем мягко, недалекими людьми?
Разложить «Чебурашку» через Барта и Бодрийяра? Преисполнившись звериной серьезности, разгромить «Бременских музыкантов» за художественную несостоятельность? Глубокомысленно расписать коллизию Емели и щуки как отражение вечно русской экзистенциальной матрицы?
Все это last season и уже не работает, а в приложении к сказкам с их неизбывным простодушием — особенно. Остается только тренд последних лет — обсудить, насколько фильм работает на укрепление режима или, напротив, содержит в себе скрытый оппозиционный посыл; но, честно говоря, когда в роли фигурантов такого процесса выступают щука, Осел и Чебурашка, мне становится страшно за рассудок и нрав. Впрочем, это проблема скорее критики, чем индустрии — в своих массовых проявлениях она давно научилась обходиться без посреднических услуг рецензентов; почти как политик, говорящий напрямую с народом, поверх мешающихся под ногами институций. Налицо полнейшая симфония кинопроизводителя и массового зрителя, и раз уж кино выходит такое, что ни пером описать, хотелось бы присмотреться ко второй части этой гармоничной диады.
Мы без конца подтруниваем над продюсерами и, разумеется, за дело, и все же я хочу спросить: кто принес в кассу 4 млрд рублей?
Вот тоже, казалось бы, бином Ньютона — родители ведут детей в кино, выбор не то чтобы велик, все упирается в «Чебурашку». Зачем делать сложным то, что проще простого: если сыр, как в книжке Сорокина, одного сорта, «Российский», его и будешь покупать. Но как будто, когда в меню был более обширный выбор позиций, даже «Ледниковые периоды» и «Холодные сердца» не вызывали такого энтузиазма, как-то все было холоднее, а сейчас между зрителем и кинопрокатом буквально-таки тает лед. Но почему так? Потому что научились снимать? Потому что наше? Потому что щука, в которой воплощен отечественный культурный код, попадает в самое сердце, не то что исторически чуждые нам пингвины из «Мадагаскара»? В конце концов, если бы людям была совсем неинтересна щука, они могли бы не тащить ребенка в кино, а дать ему спокойно потупить в телефон (как, скорее всего, ребенку и хочется)? Но идут же.
Отчасти всё так: и наше, и научились, и опять же все понятное и предсказуемое, без сомнительных героев и неожиданных тем. Можно предположить, что зрителем-родителем движут и воспитательные соображения: хочется предъявить детям, так сказать, лучшие нравственные образцы, в яркой доходчивой форме показать, где добро, а где зло, прикоснуться к кладезю народной мудрости. Хотя в этом смысле со сказками все довольно-таки амбивалентно, симпатии в них не всегда на стороне типажа, воплощающего доброе начало. В том же «Щучьем велении» где образец для подражания? Емеля — это же классический архетип лежебоки, который вечно ждет, пока все случится само; Обломов, которого тормошит энергичная щука Штольц (в новейшей экранизации дело отчасти спасает неуемный темперамент артиста Кологривого, которому непросто оставаться в неподвижности хотя бы пару секунд). Или взять тот же «Летучий корабль», тот, что был когда-то мультфильмом. Всем и всегда нравился в первую очередь Водяной-никто-не-водится-со-мной, а кто там положительный герой, никто до новой экранизации и не вспоминал. В общем, не все сказки одинаково полезны, но, главное, все они стопроцентно знакомы.
То, что автор, не моргнув глазом, сбивается на пересказ старого советского мультфильма, тоже неслучайно: практически все новые сказки (не считая возникших чуть раньше «Богатырей») работают не с каким-то вековечным кладезем, а с позднесоветским кино- и анимационным каноном, продукцией «Союзмультфильма», Киностудии имени Горького и творческого объединения «Экран».
Все это не столько экранизации чего-то исконно фольклорного, сколько ремейки и кавер-версии когда-то уже снятого и до дыр засмотренного еще на советском ТВ. Александр Роу и Александр Птушко, Роман Качанов и Фёдор Хитрук, экранизации Булычёва и Велтистова, песни Геннадия Гладкова и закадровый голос Василия Ливанова, программа «В гостях у сказки» с тетей Валей Леонтьевой и конкурсом детского рисунка в финале — это и есть в восприятии производителя и зрителя тот золотой век, в котором все было хорошо и правильно и к которому хочется заново прикоснуться, но уже с иным постановочным размахом, с технологиями CGI и звуком Dolby Atmos.
Вообще-то, мысль о том, что отечественная массовая культура эксплуатирует ностальгию по позднесоветскому времени, примерно так же оригинальна, как сказка «По щучьему велению»: немного модернизированных «Буратин», «Незнаек» и «Бременских» начали выпускать еще в 1990-е, с тех пор заметно выросло качество, но не изменились общие ориентиры. К тому же с тех пор повзрослело несколько поколений, и можно предположить, что нынешние родители, голосующие рублем за «Чебурашку», сами воспитывались не на тете Вале Леонтьевой, а на «Короле Льве» и «Черепашках-ниндзя» (а то и на «Смешариках» или сериале «Ранетки»). Поздний СССР с его добрыми мультфильмами — для них такая же мифологическая, сказочная страна, как место действия «Летучего корабля».
И даже если ты застал то время ребенком, глупо доказывать, что реальный тогдашний хронотоп несколько отличался от нафантазированной за последние десятилетия идиллии; что ради редкого мультфильма приходилось часами дежурить у ТВ, выискивая его в телепрограмме между «Ленинским университетом миллионов» и передачей «Больше хороших товаров»; что шансов встретить на улице доброго сказочника (особенно если ты растешь за пределами МКАД) было не так много, зато гопники у подъезда или допившийся до чертиков сосед были привычной частью пейзажа; что…
Все тщетно: та страна, где все были друг к другу добры, жили одной большой семьей и завтрашний день был так же прекрасен, как вчерашний (там, где душе светло и ясно, там, где всегда весна), — эта страна давно уже предмет веры, и, покупая билет на очередной сказочный ремейк, мы инстинктивно пытаемся открыть портал именно туда. И затащить с собой детей, чтоб не тупили в телефон, точно так же как в нашем детстве родители отгоняли нас от телевизора с тетей Валей, мол, сколько можно пялиться в экран, почитал бы лучше книжку.
Иллюстрация: Ася Соколова
