Вторая часть «Дюны» продолжает разрывать большие экраны, а ее режиссера Дени Вильнёва уже можно с полным основанием назвать одним из главных авторов современного голливудского блокбастера. В честь триумфа песчаного сай-фая мы пересмотрели всю фильмографию Вильнёва и ранжировали его ленты от худшей к лучшей.
Хотя для многих фамилия Вильнёва связана с громкими фантастическими хитами вроде «Прибытия», продолжения «Бегущего по лезвию» и дилогии «Дюна», начинал он с совершенно других картин — драматических фильмов, снятых еще не в Голливуде, а в родной Канаде. В этом рейтинге мы попытались оценить все его полнометражные работы (короткие метры и участия в киноальманахах сюда не вошли), в том числе чтобы понять, можно ли (и как?) сравнивать дорогостоящие блокбастеры и более камерные работы без визуальных эффектов. В комментариях к тексту вы можете рассказать, как бы вы расставили работы режиссера от худшей к лучшей.
Это авторский рейтинг, и мнение редакции может не совпадать с мнением автора.
После того как пропадают две маленькие девочки, отец одной из них (Хью Джекман) и нервный детектив (Джейк Джилленхол) параллельно проводят расследования, постепенно теряя человеческий облик. Набожный папаша, в частности, приковывает одного из подозреваемых (Пол Дано), молодого мужчину с задержкой в развитии, к батарее и идет за молотком.
В угрюмом квазифинчеровском триллере очень много подвалов, символизирующих, по-видимому, кромешно темное подсознание героев. Вильнёв, впервые на тот момент снимающий по чужому сценарию (его написал Аарон Гузиковский), умело создает атмосферу пасмурной провинциальной беспросветности, в которой на каждом огороде прорастают цветы зла. Но зрителю надо быть мазохистом, чтобы на дистанции в два с половиной часа получать удовольствие от этой жестокой, ложно многозначительной, молотком сколоченной эксплотейшен-притчи про моральные компромиссы.
История про близнецов (Мелисса Дезормо-Полен и Максим Годетт) — канадцев арабского происхождения, которые после смерти матери отправляются на Ближний Восток разбираться в ее прошлом: завещание обещает им отца и брата, о которых они раньше не подозревали. Результаты поисков превосходят, что называется, все ожидания.
Фильм по мотивам пьесы Ваджи Мувада, вдохновленной, в свою очередь, судьбой ливанской радикалки Сухи Бечары. Но у Вильнёва слово «Ливан» отсутствует — действие происходит в неназванной арабской стране, страдающей от гражданской войны и оккупации (неназванным опять-таки Израилем). Политическому высказыванию канадец предпочитает абстрактную гуманитарную повестку: религиозные войны — нехорошо, пытки — плохо. Трагедия народов упакована в сенсационную мелодраму по замыслу древнегреческого, но по факту, скорее, мексиканского накала. Снято, как всегда, со вкусом: проносятся барханы, сверкает глазами местное население, за кадром постанывает Том Йорк. Отсюда, видимо, надо отсчитывать интерес Вильнёва к арабскому миру, который привел его к «Дюне», а также интерес западного мира к Вильнёву. После номинации «Пожаров» на «Оскар» он окончательно был признан интернационально важным автором.
Взяв почти десятилетнюю паузу в режиссуре после «Водоворота» (2000), Вильнёв вернулся с этой реконструкцией трагических событий, случившихся в Монреале в 1989 году: 25-летний инцел, вооруженный винтовкой, пришел в политехнический институт во время занятий и открыл огонь по студенткам. Погибло 14 девушек. Нападавшим, который тут же покончил с собой, двигала, судя по предсмертной записке, обида на феминизм и избыток женщин в традиционно мужских профессиях.
Боясь быть обвиненным в эксплуатации, режиссер отгораживается от репортажной драмы формальными приемами. Кровь обесцвечена черно-белым изображением. Камера по очереди следует за тремя участниками событий — убийцей, жертвой и свидетелем. Вильнёв нарочито избегает психологизма, делая акцент, скорее, на социальном и бытовом аспектах мизогинии. Получается изящное и (неуместно?) живописное кино, в котором все вроде хорошо, но нет ни саспенса, ни особенной глубины; и «Слон» Гаса ван Сента, и оба фильма про бойню Брейвика острее и интереснее.
Фотомодель Симона (Паскаль Бюссьер), заснув за рулем, вылетает на обочину в чистом поле, остается более-менее невредима, но решает изменить жизнь, уволиться и немедленно забеременеть. Поскольку бойфренда у нее нет, она предлагает переспать с ней лучшему другу (Алексис Мартер), который когда-то давно был безнадежно в нее влюблен и теперь испытывает резонные сомнения.
Полнометражный дебют Вильнёва, попавший в каннский «Особый взгляд», — временами ужасно раздражающее, местами впечатляющее кино, сделанное под заметным влиянием Трюффо и раннего Годара (на всякий случай режиссер не только стрижет главную героиню под Джин Сиберг, но и вешает постер с последней на стене чьей-то квартиры). Картинка на загляденье, особенно когда герои отправляются из Канады в соленую пустыню штата Юта, рассчитывая там переспать друг с другом, а вместо этого, разумеется, обнаруживают обугленный труп. Но к чему это все, не очень понятно.
Во втором фильме Вильнёва, как и в первом, речь идет о молодой женщине, в чьей жизни переломным моментом становится автокатастрофа. Биби Шампань (!), которую играет Мари-Жозе Крозе, 25-летняя бизнесвумен в депрессии из-за аборта и неудач на работе, спьяну сбивает насмерть норвежского торговца рыбой и, толком даже не заметив этого, уезжает. Проспавшись, она переживает, едва не кончает с собой и в итоге заводит роман с сыном своей жертвы.
Ранний Вильнёв склонен к шоковым эффектам, сюрреализму и черному юмору. В частности, рассказчиком (ненадежным, пожалуй) служит большая говорящая рыба, лежащая на разделочном столе. За кадром заливается Азнавур: «Эх раз, да еще раз, да еще много-много раз». Смешение жанров, философские репризы и высосанные из пальца сюжетные ходы делают фильм до смешного претенциозным, но визуально он по обыкновению чрезвычайно энергичен.
Блокбастер Блокбастерович, слегка недобравший в прокате из-за ковида. Книжка с именем, гигантские черви, с трудом влезающая на постер россыпь звезд, включая Тимоти Шаламе и Зендею, на которых миллионы были бы готовы смотреть, если бы те просто ходили по песочку, взявшись за руки. Зендея, впрочем, появляется только под занавес, напоминая нам, что фильм по большому счету — 150-минутное вступление, представляющее персонажей (часть из них там и останется), проблематику и мифологию Арракиса. Декорации — первый класс, Стеллан Скарсгард отменно гнусен, а Шаламе романтически бледен, но пульс этого колоссального проекта бьется на удивление тихо, словно боясь привлечь червяка.
Вторая часть еще больше, еще громче, еще агрессивнее первой: как всякий фильм за 200 миллионов, «Дюна» хочет не соблазнить зрителя, а проехаться по нему бульдозером. Очень неторопливо в данном случае проехаться. Многим это нравится, и кто их осудит — на экране определенно есть на что посмотреть. Никто со времен Дэвида Лина и «Лоуренса Аравийского» не снимает пустыни с такой любовью, как Вильнёв — вот уж воистину «белый спаситель». Другой вопрос, что сценарные проблемы по мере развития сюжета только обострились, половине героев делать практически нечего, а политический подтекст с ближневосточным акцентом затерялся — не впервые у Вильнёва — где-то среди дюн, безвредных, но и бесполезных общечеловеческих метафор.
Большая честь, но и большая ответственность: сиквел хрестоматийного фильма — автоматически экзамен на «нового Ридли Скотта» (старый долго примеривался к проекту сам, но отчего-то передумал). Харрисон Форд появляется только в последней трети; до этого Райан Гослинг в роли полицейского-андроида раскапывает буквальные и фигуральные скелеты из репликантского прошлого и крутит обреченный роман с искусственным интеллектом, принявшим форму малоизвестной на тот момент Аны де Армас.
Проходной балл Вильнёв (несмотря на провал в прокате), безусловно, набрал: фильм изумительно красив. Голограммы, индустриальный постапокалипсис Лос-Анджелеса, руины Лас-Вегаса в желтой радиоактивной дымке. Оператор Роджер Дикинс наконец-то получил первый «Оскар» (с четырнадцатой попытки). Гослинг хорош в своей отстраненной манере. История неглупая. Тем интереснее, что этому безупречно обтекаемому сиквелу до грубого, сделанного на коленке 40 лет назад оригинала все равно как до врат Тангейзера. Репликант ли Декард, по-прежнему точно непонятно, и на том спасибо.
Хронологически первый и пока лучший опыт Вильнёва в фантастике — экранизация рассказа влиятельного сай-фай-автора Теда Чана. Нашу планету посещают инопланетяне. Двенадцать космических кораблей зависают невысоко над землей в разных точках мира. Эми Адамс — лингвистка, которую американское правительство отряжает на переговоры с пришельцами, похожими на огромную Вещь из «Семейки Аддамс»: какие тайны скрывает их чернильный язык?
Родственник скорее «Близких контактов третьей степени» и «Контакта», нежели «Интерстеллара», «Прибытие» — печальный этюд на тему предопределенности и свободы воли, замаскированный (больше маркетологами, чем самим режиссером) под блокбастер о потенциальной войне миров. Вильнёв не вполне справился с рамочной историей, памятником чему — длинный объясняющий закадровый монолог в середине фильма. Но минималистичный дизайн самого прибытия впечатляет, переговоры с пришельцами оформлены и умно, и эффектно, и трудно забыть, как в слоу-мо разбивается сердце Эми Адамс.
Вильнёв в гостях у своего великого соотечественника Дэвида Кроненберга. Самый скромный (из зрелого периода, во всяком случае), но именно поэтому едва ли не самый обаятельный фильм канадца. Джейк Джилленхол играет учителя истории в Торонто, который случайно обнаруживает, что по городу ходит его точная копия, малоизвестный актер. Помимо разницы в темпераментах, у учителя приходящая подружка (плюс мама Изабелла Росселлини), а у актера — глубоко беременная жена.
Этюд на классическую тему злого двойника (в данном случае по роману Жозе Сарамаго) — фильм одновременно очень простой и подобающе загадочный. Метафора мужских сексуальных сомнений сложена из образов мрачно-комических и зловещих, с упором на пауков или, точнее, паучих. Джилленхол (в том же году снявшийся у Вильнёва в «Пленницах») исключительно хорош, и картинка, пропущенная через желтушные фильтры, превосходно передает городское отчуждение.
Идеалистку из ФБР (Эмили Блант) приставляют в качестве наблюдателя, а точнее, немого свидетеля к очень мутным, бесконечно опасным мужчинам, воюющим с наркотрафиком на мексиканской границе. Один из них — из ЦРУ, другой и вовсе наемный убийца, и когда героиня сообразит, во что ввязалась, будет уже поздно.
Фильм, для которого Вильнёв был создан. Все его тяжеловесное занудство, его морализаторство, его агрессивная цветокоррекция и склонность при любом удобном случае поднять камеру на кран и перевернуть вверх тормашками, оказались кстати: это интимная и одновременно эпическая картина, и каждое решение на своем месте. Фиолетовые закаты и перестрелка в приборах ночного видения. Снятый с высоты птичьего полета обманчиво сонный, ощетинившийся Сьюдад-Хуарес. Распахнутые глаза дурехи Блант. Джош Бролин со своей ухмылочкой. Бенисио дель Торо — ружье, стреляющее в последнем акте. Здесь стартовала головокружительная сценарная карьера Тейлора Шеридана, но главная звезда — все-таки сам режиссер, собравший этот бьющий в солнечное сплетение триллер, сказку про темноту.
Автор: Станислав Зельвенский
Иллюстрация: Ася Соколова
