Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» стал главным феноменом российского кино в 2023 году. В чем секрет его популярности? Как пацанские понятия встроены в мировоззрение россиян? И почему режиссер под давлением зрителей решил переснять его финал?
Марина Юсупова
Социолог, Эдинбургский университет Нейпира; автор научных работ о российских маскулинностях в свете постколониальной и деколониальной критики
Что о пацанских понятиях говорят российские мужчины
В сериале «Слово пацана» очень реалистично показана действительность, с которой сталкивался каждый, кто жил или продолжает жить в России. Виталий — один из участников моего исследования про то, как функционируют и утверждают себя российские маскулинности, человек с высшим образованием, представитель творческой профессии, который никогда не сидел в тюрьме и не состоял в криминальных группировках, — отвечая на мой вопрос «Кто учил тебя быть мужчиной?», сказал: «Улица». Проговорив все основные принципы пацанского кодекса чести («пацан не кинет», «пацан не соврет», «пацан поможет», «пацан сказал — пацан сделал»), он добавил:
«У нас в России распределяется вся жизнь на два закона: есть воровской закон, а есть закон государственный. Всю жизнь люди ходили больше к ворам. Воры решали по сути. Есть такое даже понятие: как по-воровски, так и по-людски. Понимаешь? Им больше верили… Они очень умные жизнью были. Они решали грамотно. Не как жироподобный свиночиновник, продавшийся там за карьерную лестницу, а люди, которые прошли жизнь в Сибири, в ссылке там».
Девять из двадцати мужчин, которых я интервьюировала в Самаре в 2013 году, объяснили мне, что значит быть мужчиной, опираясь на язык и правила пацанского кодекса чести. Как и Виталий, восемь из них не имели никакого отношения к криминальному миру.
В чем разница между пацанскими и воровскими понятиями
Пацан — это сложный, многоуровневый феномен с долгой историей, уходящей корнями в воровской закон. Это неписаный свод правил и норм, возникший в России в 1930-е годы и призванный регулировать взаимоотношения между тюремными заключенными, профессиональными преступниками и внешним миром. Воровской закон (или понятия) стоит на трех китах: строгая иерархия, открытое неуважение к формальным социальным институтам и особенно институтам государственной власти, а также культура взаимного доверия и поддержки среди членов группы. Термин «вор» в контексте советской и российской тюрьмы относится не к обыденному употреблению этого слова (кто-то, кто крадет чужое имущество), а к элитной группе лидеров тюремного и криминального мира. Сами себя они называют «люди». Как и воры, пацаны также видят себя не просто доминантной, а элитной группой на улице.
Воры следуют своему собственному закону, который имеет ритуалы инициации и исключения, предписывает, что правильно, а что нет, что приемлемо, а что нет. Хотя правила воровского мира и имеют некоторые вариации, его основные принципы включают бескомпромиссное отношение к доносу и воровству у своих, приоритет коллективного интереса над личным, братство между заключенными, оказание помощи тем, кто оказался в трудной ситуации. В воровском понимании понятия предписывают жить и действовать по совести, а не по законам государства.
В академической литературе, например у Вадима Волкова, Дмитрия Громова и Светланы Стивенсон, есть концептуальное различение между воровскими понятиями и пацанскими правилами, но на практике граница часто бывает размыта. Дело в том, что различные социальные группы в Советском Союзе и постсоветских странах практиковали свои собственные интерпретации понятий и демонстрировали разные уровни приверженности этим правилам. Например, драма седьмой серии строится на том, что Турбо настаивает на тюремной интерпретации того, что случилось с Айгуль («Если баба — вафлерша, а человек начнет с ней сигарету одну на двоих курить, из горла пить, он кто был бы?»). Вова Адидас, Зима, Пальто, Марат и другие пацаны не видят необходимости интерпретировать события в таком ключе.
Почему сериал вызвал такой резонанс в обществе
Это может показаться не самым очевидным выводом, но, по моему мнению и мнению коллег, которые несколько десятилетий занимаются темой воров в законе, бандитов, пацанов и иных мужских объединений в советской и постсоветской России (например, Светлана Стивенсон и Вадим Волков), чтобы понять причины популярности сериала «Слово пацана», нужно смотреть на ту пропасть, которая отделяет народные понятия о совести и справедливости от законодательных практик и норм.
Валерий Абрамкин, исследователь тюремных субкультур и основатель центра содействия реформе уголовного правосудия «Тюрьма и воля», утверждает: «Неформальные принципы, которые мы используем в жизни при принятии решений, разительно отличаются от государственного права... „Решить дело по-человечески“ — почти всегда значит отказаться от его решения по закону, обращения в суд или в милицию».
Народное понимание справедливости в России не совпадает с официальным правом, поскольку жители России не воспринимают государство как выразителя своих интересов.
До возвращения Вовы Адидаса из армии во главе банды «Универсам» стоит Кощей — человек отсидевший, транслирующий дворовой молодежи воровской закон. «Я здесь людей воспитывал, тебя в люди выводил», — говорит он Адидасу, когда тот кидает Кощею предъяву за предательство младшего пацана. Отобрав у него власть, Вова Адидас говорит: «Мы улица, универсамовские, а ваши арестантские дела нас не касаются». Последующая сцена, в которой пацаны вслед за новым лидером скандируют «Мы — улица! Мы — улица! Мы — улица!», как и сцены, описывающие попытки нового лидера банды поставить деятельность универсамовских на коммерческие рельсы (рента с проезжающих автомобилистов, открытие видеосалона), очень точно фиксирует исторический момент размежевания воров и пацанов. Многие из последних, как известно, в 1990-е годы превратились в силовых предпринимателей и сыграли ключевую роль в установлении рыночной экономики в России.
Режиссер сериала Жора Крыжовников в своем интервью говорит, что, готовясь к сериалу, он «прочитал и посмотрел все, что существует по теме». Мне, как исследовательнице этой темы, хорошо видна начитанность автора. Она выражается не только в том, что пацаны получились очень убедительными, но и в знании истории этого феномена.
Как пацаны связаны с патриархатом и другими формами власти
Образ пацана с почти одинаковой интенсивностью откликается и в бумерах, и в миллениалах, и в зумерах. Вы с легкостью найдете обожателей пацанов среди представителей всех гендеров, поколений и классовых групп. Быстро отыщутся и те, кто выразит свое классовое презрение и скажет, что пацаны — быдло, агрессивные бескультурные гопники. Сложнее будет найти равнодушных. Любимый аргумент примерно всех, кто берется рассуждать на эту тему, в том, что руководители российского государства по-прежнему руководствуются пацанскими понятиями. Сериал «Слово пацана» в который раз высветил культурные споры по поводу этого социального явления, которые в нашем контексте не утихают более полувека.
Я прочитала опубликованные рецензии на сериал и отметила, что разговор в основном идет про ужасы уличного мира и криминальных разборок и про противоречия внутри пацанского кодекса чести. Однако народная любовь ни к пацанам, ни к сериалу не может родиться из одного только ужаса, а подмеченные противоречия не обесценивают непрекращающуюся культурную силу пацанского слова.
Нравится нам это или нет, но пацан — это один из основных идеалов маскулинности в современной России. В 1990-е годы физическую силу и уличный авторитет можно было трансформировать в экономическую прибыль. Демонстрация этих качеств стала одним из основных способов утверждения маскулинности в постсоветской России. Хотя сегодня мастерство в уличных драках перестало быть социальным лифтом, память об этом прошлом живет.
Существует несколько взаимодополняющих друг друга объяснений, почему фигура пацана стала одним из главных идеалов маскулинности в России. Помимо альтернативного понимания справедливости, о котором я уже сказала, нужно учитывать количественный размах этого явления, культурную историю и гендерные стратегии власти.
Криминологи указывают на времена хрущевской амнистии, после которой на волю вышло большое количество заключенных — носителей зоновского фольклора, а также ссылаются на статистику, согласно которой в конце 1980-х годов каждый третий подросток в возрасте от 12 до 18 лет был членом территориальной группы.
Романтизация воров и бандитов в постсоветской культуре стала другим важным фактором. Исследование ВЦИОМ 2012 года показало, что радио «Шансон», транслирующеe песни блатного мира, входит в пятерку самых популярных радиостанций страны. Фильмы Алексея Балабанова «Брат» и «Брат 2», сериал «Бригада» и бесчисленное множество других кинопродуктов десятилетиями воспевали мужчин, которые преступными средствами добывали себе деньги, власть и всеобщее уважение. Да, в сериале «Слово пацана» тоже есть романтизация пацанских группировок, однако романтика и красота здесь также в глазах любящего зрителя.
Ну и наконец, пацанский кодекс чести очень функционален в задаче поддержания и оправдания патриархата. Эту задачу нельзя решить раз и навсегда, разные общества в разные исторические эпохи изобретали под эту цель разные идеологические средства. Пацанский культ физической силы и сильного характера, верность слову, готовность драться и идти на риск, мужское лидерство и братство плотно сплетены с объективизацией женщин и изображением их как априори иных и неравнозначных мужчинам людей. Эта система также способствует построению строгой иерархии среди мужчин, их разделению на достойных и недостойных, настоящих и ненастоящих.
Мне также кажется важным выделить то, что история воров, решавших людские судьбы в ГУЛАГе, и молодежных банд, содействовавших установлению рыночной экономики, прежде всего отражает историю взаимоотношения человека и государства в России и странах, находящихся под ее контролем. Тот часто подмеченный факт, что руководители российского государства ведут себя по-пацански, объясняется не только их личным бэкграундом, но и ясной осведомленностью о том, насколько популярен и любим этот образ в народе.
Сериал критикует или прославляет пацанские понятия?
Создатели поработали над тем, чтобы показать неприглядную сторону пацанского мира. Сцены, где родители оплакивают убитых подростков (бабушка Ералаша, мать Желтого и отец Айгуль), вырывают зрителя из режима наслаждения и сопереживания пацанам.
Однако в этом проекте есть много моментов, где пацанам выносится оправдательный приговор. Когда в седьмой серии Вова Адидас говорит другим старшим пацанам: «Что-то мы не то делаем», Турбо отвечает: «А что ты предлагаешь? На завод, как батя мой, и бухать каждый день?»
В сериале несколько раз проговаривается, что у подростков того времени не было альтернатив. Если ты не хочешь быть жертвой ежедневного насилия в школьной раздевалке, единственный выход — это примкнуть к банде. Даже парни из обеспеченных, благополучных семей (Марат и Вова) выбирают быть в банде, так как не видят другого способа приобрести самостоятельность и мужской статус.
Рокеры, с которыми тусуется молодая милиционерша, изображены слабыми и не классными. Хотя комсомольца, который представляет альтернативу пацанскому миру, пока никто не избил, этот образ тоже не представляется привлекательным зрителю. В отличие от пацанов, у них нет никакого кодекса, это беспринципные люди. Используя советскую риторику воспитания молодежи на сцене, они организуют полуподпольный бизнес и привлекают пацанов для своих целей. Это еще одна очень точно подсвеченная историческая деталь: именно из руководства комсомола вышли многие люди, составившие бизнес- и политическую элиту России.
Мы смотрим сериал, и нам хорошо понятно, почему подростки стремились стать пацанами, но критики этого явления в сериале, скорее, нет.
К слову, предыдущий проект режиссера, «Звоните ДиКаприо!» — это вполне удачная социальная критика замалчиваемой катастрофы ВИЧ в России. Мне показалось, что главная цель сериала «Слово пацана» — показать пацанов реалистично. Это хорошо удалось. Зритель узнает и ностальгирует, как танцевали на дискотеках, как бегали из двора во двор, решали вопросы между районами. Однако, несмотря на заявления режиссера, этот сериал не критика, а скорее, зеркало, в котором каждый видит отголоски собственной жизни и жизни страны в целом.
Как исследовательница маскулинности, добавлю, что все эпические саги о сильных и бравых мужчинах — от «Илиады» Гомера и «Крестного отца» до марвеловских «Мстителей» — обслуживают одну и ту же мужскую фантазию о том, что настоящие мужчины могут просто выйти из дома и решить все свои проблемы с помощью насилия. В связи с тем, что современный мир не самое уютное место для людей, плотно загруженных в гендерную матрицу и искренне верящих в сильных мужчин и слабых женщин, такая фантазия позволяет немного обезболиться тем, кто по тем или иным причинам не чувствует себя «достаточно» мужчиной в повседневной жизни.
Я с нетерпением жду переснятый финал, чтобы посмотреть, удалось ли создателям пробить эту стенку. Но сам факт изменения концовки говорит, что создатели, как и зрители, переживают сейчас серьезную рефлексию и переоценку пацанских понятий.
