На платформе Okko заканчивается немыслимый эксперимент Петра Фёдорова — девятисерийный бэд-трип офисного клерка в зимнем Мурине. О том, почему сериал о злоключениях алко- и наркозависимого риелтора в питерских пригородах — это и настоящее авторское кино, и памятник времени, рассказывает Василий Корецкий.
Василий Корецкий
Кинокритик, старший редактор Кинопоиска
Материал не предназначен для читателей младше 18 лет.
В 70-х годах прошлого века одним из главных центров производства кино категории Б была Индонезия. Ее тропические джунгли служили идеальным сеттингом для нациксплотейшена о женских концлагерях и сексуальных злоупотреблениях их администрации. Когда консервативное правительство Сухарто решило пресечь эту практику, фильмы стали снабжаться предуведомлениями: краткая историческая справка о преступлениях Гитлера, которые и проиллюстрирует данный фильм, заканчивалась призывом «Это не должно повториться!». И охранники на экране врубали ток.
Примерно такой же логикой можно объяснить социальную рекламу в открывающих титрах «Слова пацана», «Цикад» и этого, самого отчаянного сериала года. В «Ласт квесте» после черной плашки с информацией о вреде наркотиков и с телефоном поддержки для людей в депрессии нас выбрасывает в жесткий зимний бэд-трип питерского риелтора, живущего в ипотечной квартире. Знакомьтесь, Олег (Пётр Фёдоров), безнадежно сидящий на кокаине муж богомольного одуванчика Лены (Александра Серзина), отец не вылезающего из телефона младшеклассника Егора, шурин грузного, скучного, но в целом доброго Бори (Ростислав Лаврентьев), начальника риелторского агентства, в котором и работает наш антигерой, и горе-любовник второкурсницы и стримерши по кличке Ляля Игого (Анастасия Щеглова).
Растратив в первой же серии аванс за двушку в Мурине, взмокший Олег едет в далекий загород за кладом и вместо оплаченного пакетика извлекает из дупла кило порошка. Преследуемый на протяжении всего эпизода невесть откуда выскочившим незнакомцем, он опаздывает на встречу с мамой, тихой интеллигентной алкоголичкой (Евдокия Германова), с трудом находит припаркованную на трассе каршеринговую тачку и уезжает, забыв сына среди снежных полей.
Теперь ему нужно исправить ошибку и вернуть Егора, но все постоянно идет не так, и, вместо того чтобы просто отдать кирпич владельцам, он уже должен в кратчайшие сроки реализовать пуд кокаина, приютить отчисленную из института Лялю, позаботиться об отправленном в кому Боре и вынести бесконечные причитания жены, обнаружившей на пятнадцатом году брака страшную правду. Все это время Олега страшно штормит, мажет и прет, и, чтобы хотя бы иногда показывать происходящее без галлюцинаторных фильтров и комбинированных съемок, Пётр Фёдоров прибегает к помощи CCTV-камер. Кстати, Фёдоров тут не только исполнитель главной роли, но и режиссер, сценарист, композитор и монтажер — в общем, настоящий автор этого шоу.
Несмотря на то, что фактическим местом действия «Ласт квеста» являются непроходимые дюны глитча и эшеровские лабиринты человейников (то есть пространства скорее воображаемые, чем реальные), сериал смотрится как самая правдоподобная картина российской жизни. Уверен, что реконструировать дух начала 2020-х будут не по каким-нибудь опусам Константина Богомолова, а именно по «Квесту». Слепленному, конечно, из того же пластика, которым залит ламинат в ипотечных квартирах муринских новостроек и пустоголовые люди-куклы — герои комических рассказов Цыпкина и мелодраматических фильмов Анны Меликян. Но слепленному дерзко и экспрессивно. Вместо фальшивой экзотизации спальных районов Фёдоров ищет и находит нечто жуткое и завораживающее в монтажной пене наших дней, в синтетике, давно вытеснившей природу, в том числе и человеческую.
Вообще, следить за производственной трагикомедией риелтора-растратчика, которому волей темных сил суждено стать стахановцем-суперзакладчиком, было бы не так интересно, если бы автор ограничился просто рассказыванием офигительных историй. Фёдоров тут совершенно неожиданно предъявляет себя как Режиссера Кино — именно так, всё с больших букв; это автор, мыслящий комплексно, чувствующий природу и мощь кинематографа как уникального медиума. Да, «Ласт квест» — кино в гораздо большей степени, чем все, что выпускается в последнее время под логотипами Минкульта и ФК.
Операторы, цветокорректоры, звукорежиссеры, художники тут — такие же полноценные авторы, что и Фёдоров-актер, играющий вечного русского героя, маленького человека в беде, Акакия Акакиевича, который пустился во все тяжкие, подпольщика с топором, очарованного странника-кокаиниста, Хлестакова и Чичикова одновременно. Этот многоликий коллектив заставил встать на дыбы, завязаться в узел и вывернуться наизнанку снежную пустыню, по которой бредет за закладкой Олег. Это они написали сюрреалистический пейзаж сегодняшнего дня, похожий и на сказку, и на повседневность. У них тут все сверкает: переливается зловещим знамением жидкокристаллическая эмблема на рюкзачке пропавшего сына, болотными гнилушками светят ночные фонари пустынного Мурина, плетутся гипнотические узоры дорожных развязок и эстакад, и сотни камер системы «Безопасный город» безразлично, как и положено безучастному богу, наблюдают за преступлениями чумазого человечка в драном пуховике.
Поначалу Фёдоров гуманно впускает в кадр мягкую сепию, в которой опознается уют советского кино. Состоятельных риелторов тут снимают как инженеров-бессребреников, тем более что их контора располагается в здании не то бывшего НИИ, не то лаборатории при заводе. Но чем длиннее становится снежная дорожка, ведущая в отрыв, тем сильнее наливается неоном и флуоресцентным светом экран, тем больше происходящее напоминает галлюцинацию, причем увиденную по мотивам наших любимых фильмов и сериалов (не будем перечислять все аллюзии, они вполне узнаваемы).
На стенах ипотечной трёхи, обставленной бережно сохраненной бабушкиной мебелью, завиваются психоделические спирали и кляксы, сбои и помехи страннейших интермедий начинают ломать сценарную логику. Кататонические галлюцинации Бореньки, удолбанные стримы Ляли, поездка в маньяцкую деревню, бесподобный шестой эпизод, в котором Олег приносит 10 граммов кокаина на вечеринку любимого актера своей мамы, и им оказывается Павел Деревянко чуть ли не в роли самого себя и, безусловно, лучшей в его карьере. Все эти моменты приятно разнообразят простой и несколько буксующий сюжет. Хищный свет пластмассового мира побеждает тусклую постсоветскую ламповость, от которой греются богомольная жена и ее родственники-куркули. При этом Олег, типичный трикстер, почти сразу кажется чертиком из табакерки, каким-то заводным зайцем из офиса, обреченным вечно семенить за KPI и попадающим в дикий квест. Наркобизнес как концентрат логики капитализма, а не романтический эксцесс, — прием не новый, но всегда работающий безотказно.
Именно так — без электродов в башке или робокопов, но с видениями гигантской жабы и «русской системой» наркосбыта — выглядит отечественный киберпанк. «Ласт квест» — это наш «Вход в пустоту», наше «Жидкое небо», в конце концов. Однако, кажется, реальной целью Петра Фёдорова было ответить на вопрос «Что есть русская душа?». Ее метания, переливы из темных колодцев к магическому свету и прочие метафоры визуализированы в сериале очень узнаваемо. Триединство Олега, Ляли и Лены, вынужденных делить жилплощадь и совершать вместе свой бессмысленный подвиг, — памятник эпохе, не менее впечатляющий, чем «Рабочий и колхозница».
