Предыстория и база

Арабский мир состоит из 20 стран с совокупным населением более 420 млн человек и общей площадью приблизительно 13 млн квадратных километров. Их объединяет общий язык и государственная религия — ислам, хотя есть и значительная доля христианского населения и представители других религий. Арабские страны делятся на несколько подгрупп: это Магриб (Северная Африка), Машрик (Иордания, Сирия, Ливан, Палестина) и монархии, расположенные на Аравийском полуострове, или арабские государства Персидского залива, а также Йемен. В политической и бизнес-номенклатуре также принят термин MENA — Middle East and North Africa, то есть Ближний Восток и Северная Африка. Сюда входит также Израиль — единственная немусульманская страна, которая занимает особое положение в регионе. Несмотря на то, что арабский язык общий для всех стран, он, скорее, считается литературным языком. На нем не говорят, и как язык общения в каждой стране распространен свой диалект.

Большая часть арабских стран были в составе Османской империи, а после Первой мировой войны попали под управление Франции и Великобритании. Обретя независимость в послевоенную эпоху, они оказались в двух разных лагерях — просоветском и проамериканском. Если в XX веке основными игроками в регионе были Ирак, Сирия и Египет, то сейчас на первый план выдвинулись аравийские монархии, где не случилось «арабской весны», когда в 2011 году произошла смена режимов в ряде стран. Эти монархии также вырвались вперед благодаря высоким нефтяным доходам.

Моду в кинематографе на Ближнем Востоке долгие годы определяли Египет и Сирия, а теперь здесь, как и в политике, пришло время богатых аравийских монархий. Сдвиг интереса произошел прежде всего благодаря деньгам, однако египетские, сирийские, а также ливанские актеры все равно остаются самыми востребованными. Просто они работают там, где им платят.

На Аравийский полуостров кинематограф пришел в 1930-х годах. В расположенной на побережье Красного моря Джидде, которая на тот момент была одним из самых развитых урбанистических центров в королевстве, а сейчас имеет статус экономической столицы, было построено три десятка кинотеатров.

Экономика и культура развивались, пока жизнь резко не изменилась, в том числе под влиянием исламской революции 1979 года в соседнем Иране. В том же году в Саудовской Аравии исламистские боевики захватили главную мусульманскую святыню с десятками тысяч верующих — мечеть Аль-Харам в Мекке. Лидеры группировки «Аль-Масджид аль-Харам» выступили против «преступной связи» саудовских властей с Западом, западных ценностей и культуры. Террористы отпустили большинство молящихся с территории мечети, но в заложниках осталось 6 000 человек. Попытка властей освободить их провалилась. На помощь саудовцам пришли пакистанский и французский спецназы, битва шла две недели. По официальным данным, погибло 255 человек, выжившие террористы были казнены. Но даже после смерти они добились своих целей: власти королевства пошли на уступки поборников консервативно-религиозных устоев.

В Саудовской Аравии резко возросло влияние религиозной полиции, под запретом оказались концерты, кинотеатры и другие массовые развлечения; одежда женщин стала строго регламентирована, как и свобода передвижения и весь их образ жизни. На десятилетия страна практически останавливалась, хотя нефтяные доходы позволили поддерживать высокий уровень экономики. Подданные саудовского королевства были вынуждены жить двойной жизнью — при внешних запретах дома и почти неограниченных возможностях во время поездок за рубеж. За границей можно было не придерживаться традиционных нарядов, женщины могли водить машину и посещать общественные мероприятия — никто саудитов не контролировал. Доступны были и все виды развлечений; деньги означали свободу.

Впрочем, и на родине некоторые граждане пытались обходить запреты. Знаменитый журналист и диссидент Джамаль Хашокджи вспоминал, что кинотеатры стали напоминать американские драйв-ины, только были гораздо более неформальными. При этом всегда оставалась угроза от религиозной полиции — комиссии по поощрению добродетели и предотвращению порока. Так, друг Хашокджи сломал ногу, спрыгнув со стены, спасаясь от стражей морали, которые нагрянули во время одного из таких нелегальных показов. Попадание в руки комиссии грозило арестом или наказанием плетью. В 1980-е кинопоказы были в основном запрещены, за исключением случаев, когда они проводились в частных жилых комплексах для иностранцев или в культурных центрах, находящихся в ведении иностранных посольств.

Открытие Саудовской Аравии как драйвер региона

Новый поворот случился в 2015 году, когда трон после смерти брата унаследовал король Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд — один из последних сыновей основателя саудовского королевства Абдул-Азиза Аль Сауда. Он начал менять традиции: впервые наследником престола стал представитель нового поколения — не детей, а внуков отца-основателя. Сначала это был племянник короля Мухаммед ибн Наиф, спустя два года король сместил его с этой должности и назначил наследником своего сына Мухаммеда ибн Салмана, которому на тот момент было 32 года.

Принц Мухаммед, или MBS, как его называют на Западе, — фигура неоднозначная. Он жестко расправляется с потенциальными соперниками и оппонентами, в том числе внутри собственной семьи. Одна из самых громких историй — убийство упомянутого выше Джамаля Хашокджи в Генконсульстве Саудовской Аравии в Стамбуле в 2018 году. Несмотря на то, что доказать причастность к преступлению властей не смогли, убийство превратило MBS в парию на международной арене. Впрочем, ненадолго: сложно бойкотировать страну, которая занимает первое место в мире по запасам нефти и второе — по добыче. Тем более королевство открылось для инвестиций и запустило массу привлекательных для иностранцев проектов.

Став наследником престола, принц резко начал менять имидж Саудовской Аравии. Он призвал общество отказаться от экстремистских идей, из-за которых страна могла потерять еще 30 лет в развитии, и нарисовал картины прекрасного будущего. По его инициативе была разработана программа «Перспектива-2030» (Vision-2030), цель которой — положить конец нефтяной зависимости через диверсификацию и модернизацию экономики. Мухаммед ибн Салман сделал ставку на частный сектор и локализацию производства. Принц также стоит за еще за одним революционным указом короля — дать женщинам право садиться за руль. Учитывая другие послабления для женщин и реформы, произошедшее за 8 лет в стране, это буквально прыжок через несколько исторических эпох.

Особое место в Vision-2030 отводится индустрии развлечений, ведь массовая культура и спорт — самый легкий способ управления образом государства. «Качество жизни» — одна из 11 программ стратегии, которая предусматривает изменения в сфере экологии, здравоохранения, туризма, образования, спорта, трансформации в социальной сфере, сохранение исторического наследия и распространение современной культуры. Речь идет в том числе о строительстве в стране библиотек, оперных и драматических театров, современных кинозалов, выставочных галерей и музеев. В частности, планируется, что к 2030 году будет создано свыше 300 кинотеатров с более чем 2 000 экранами (для сравнения: в 120-миллионной России более 5 000 залов). Власти Саудовской Аравии надеялись, что открытие кинотеатров принесет экономике около 24 млрд долларов и создаст более 30 000 рабочих мест к 2030 году. К январю 2022 года, менее чем через пять лет после снятия запретов на демонстрацию фильмов, в Саудовской Аравии насчитывалось уже 52 кинотеатра с 473 экранами (около 74 000 человек на экран по сравнению с 7 500 на экран в США). И число залов стремительно растет.

Первый кинотеатр в Эр-Рияде открыла американская сеть AMC Entertainment, за ней последовали другие глобальные игроки. В стране на данный момент выданы лицензии 11 операторам кинотеатров, крупнейший из них — саудовская Muvi Cinemas, владеющая 21 кинотеатром с 205 залами в совокупности в 10 городах. Далее идет крупнейший на Ближнем Востоке оператор Vox Cinemas, принадлежащий торговой, розничной и развлекательной компании Majid Al Futtaim Group, которая базируется в ОАЭ и управляет 154 экранами в шести городах Саудовской Аравии. А вот AMC этой зимой решила уйти из королевства, столкнувшись с жесткой конкуренцией со стороны региональных операторов, хотя официально АМС заявляла, что ушли из-за падения прибылей после ковида. Впрочем, руководство компании также утверждало, что это и был их первоначальный план — передача 13 кинотеатров в регионе под местное управление, после того как будет обучен местный персонал.

Первым фильмом, показанным на экране в Эр-Рияде в апреле 2018 года, стал голливудский блокбастер «Черная Пантера». Сначала демонстрации шли только частные, по приглашению, с мая билеты находились в открытом доступе. У дверей выстраивались очереди, ведь теперь, чтобы посмотреть фильмы на большом экране, саудовцам не нужно отправляться в соседние Бахрейн или ОАЭ или лететь еще дальше — в Европу, США или Азию. Правда ограничения в королевстве остались: все фильмы должны быть одобрены цензурой, в них не должно быть никакой критики власти, в первую очередь королевской семьи, не должно быть и сексуальных сцен, а также ничего, что может оскорбить чувства мусульман (например, воплощения Аллаха). Цензура запрещает продвижение многих фильмов: в Саудовской Аравии не вышли пиксаровский «Базз Лайтер» и марвеловский последний «Доктор Стрэндж». Первый был запрещен из-за однополого поцелуя, второй — за квир-персонажа. Некоторые киностудии даже идут на перемонтаж спорных сцен. Но в целом, несмотря на то что голливудские релизы приносят значительные прибыли (к примеру, «Топ Ган: Мэверик» собрал более 20 млн долларов), арабский контент более удобный, на него приходится примерно 30% кассовых сборов.

Инициатива по развитию кинематографа позволила уже к 2020 году снять 45 саудовских фильмов, в итоге королевство заняло второе место на Ближнем Востоке по продажам билетов в кинотеатры. На первом месте до пандемии были ОАЭ: 262 млн долларов сборов в 2019 году, а в 2021 году цифра снизилась до 140 млн долларов. Кассовые сборы в Саудовской Аравии в 2019 году составили 112 миллионов, а в 2021-м подскочили до 238 миллионов. Таким образом, страна стала единственной, где кассовые сборы после пандемии не упали, а выросли более чем вдвое. В итоге в том же году королевство вошло в топ-6 кинорынков в регионе Европы, Ближнего Востока и Африки (EMEA). По прогнозам Entertainment Solution Services, к 2030 году общая кинокасса королевства может превысить 1 млрд долларов, что превратит Саудовскую Аравию в один из двадцати крупнейших мировых кинорынков (впрочем, есть мнение, что рост замедлился, в том числе потому, что высокая стоимость билетов в кинотеатры, 30 — 35 долларов, стала снижаться).

Фестивали и авторское кино

Задачу по мировому продвижению нового арабского кино, в частности, начал решать основанный в 2021 году Red Sea International Film Festival (RSIFF); фестивалем руководит Red Sea Film Festival Foundation, возглавляемый 36-летним продюсером Мухаммедом Аль Турки (снимал «Порочную страсть» с Ричардом Гиром и «Трафик» с Гари Олдманом). Фонд поддерживает более сотни режиссерских проектов в странах Ближнего Востока и Африки на этапах от идеи до постпродакшена с помощью грантов на общую сумму 14 млн долларов, хотя здесь надо отметить, что иногда связи спонсируемых проектов с указанными регионами весьма условны.

Из 168 фильмов, профинансированных Фондом фестиваля Красного моря, восемь были представлены на кинофестивале в Каннах в 2023 году. Среди них была открывающая смотр картина «Жанна Дюбарри» о французской куртизанке, влюбившейся в короля Людовика XV, которого сыграл Джонни Депп. Фонд обеспечил постпродакшен исторической драмы, впервые став сопродюсером французского фильма. Фонд в Каннах представлял картины «Дочери Ольфы» о религиозной радикализации тунисских девочек и «Прощай, Джулия» о суданской женщине и ее властном консервативном муже.

Для многих режиссеров фонд стал спасением, так как в большинстве арабских и африканских стран, то балансирующих между миром и войной, то выживающих на фоне экономических проблем, развитие кино на государственном уровне давно не является приоритетом. В лице Саудовской Аравии кинематографисты получают ключевого спонсора и промоутера, а вместе с этим потенциальный доступ к огромной зрительской аудитории; открытие кинорынка в королевстве стало настоящим подарком для всего региона. И, как показывает практика, если что-то из снятого не годится для арабского рынка, оно идет на экспорт, попадая в программы престижных международных площадок.

Если вернуться к собственно Фестивалю Красного моря, то лучшим фильмом 2022 года стала комедийная драма «Висячий сад» совместного производства Ирака, Палестины, Саудовской Аравии, Египта и Великобритании. Ее премьера состоялась в секции «Горизонты» на 79-м Венецианском кинофестивале, и это был первый случай, когда фильм иракского автора попал в Венецию. Сюжет «Висячего сада» основан на реальных событиях, он повествует о жизни в Багдаде спустя несколько лет после американского вторжения и свержения Саддама Хусейна в 2003 году. Фильм критикует роль западного влияния на жизнь иракцев, показывает покушение на их свободу и право оставаться теми, кто они есть.

Приз за лучшую режиссерскую работу на RSIFF получил американский режиссер тунисского происхождения Лотфи Натан за фильм «До весны» производства Туниса, Франции и Саудовской Аравии. Впервые его показали в мае 2022 года в Каннах в секции «Особый взгляд», и по итогам сыгравший главную роль актер Адам Бесса получил награду. Фильм рассказывает о событиях, давших толчок «арабской весне» — серии революций, начавшихся после самосожжения торговца овощами Мухаммеда Буазизи. В фильме тунисец продает контрабандный бензин и мечтает о лучшей жизни. Когда его отец умирает, ему вместе с сестрами грозит выселение из дома. Арабское название фильма — «Харка» — означает «сожжение», и в то же время в Тунисе на сленге так называют мигрантов, которые пытаются незаконно пересечь Средиземное море.

Платформы и сериалы Рамадана

Для массового зрителя «Капернаум» и многие другие фильмы доступны на стриминговой платформе Shahid, запущенной в 2008 году саудовской компанией MBC Group как стриминг-версия ее телеканалов. В 2020-м был произведен ребрендинг платформы, усовершенствованы сервисы по подписке, появился английский интерфейс — теперь есть возможность выбирать субтитры на английском, французском и арабском языках. Последнее важно в первую очередь для самих арабов, так как диалекты могут сильно разниться, и, к примеру, иракец вряд ли поймет марокканца. При этом почти все понимают египетский и сиро-ливанский диалекты, так как лучшие фильмы арабского кинематографа 1950 — 70-х снимались в Египте, Ливане и Сирии. А вот просмотр фильмов тунисских, алжирских и марокканских режиссеров для массовых зрителей до сих пор был проблемой.

Как и глобальные платформы, Shahid продюсирует собственные сериалы и фильмы. Сейчас медиатека платформы предлагает более 25 000 ТВ-шоу, сериалов, фильмов и спортивных программ. Можно также посмотреть телетрансляции MBC. Стоимость подписки на Shahid доступнее, чем на Netflix, который пришел на Ближний Восток в 2016-м — тогда же, когда и в Россию. Саудовский стриминг стоит 11 — 13 долларов, тарифы на американский — 7–20 долларов. Ближневосточный рынок потокового вещания, хотя и относительно небольшой для таких гигантов, как Netflix и Disney, находится в стадии активного роста. По прогнозам Digital TV Research, в период с 2021 по 2027 год количество платящих подписчиков потоковых сервисов в регионе увеличится более чем вдвое и составит 21,5 миллиона, при этом Netflix будет лидировать на рынке.

Как правило, все главные новинки телеканалы и кинокомпании готовят к Рамадану — священному весеннему месяцу для всех мусульман. С одной стороны, это время поста и молитв, а с другой — время встречи с друзьями и семейных посиделок. Совместный просмотр сериалов — любимое времяпрепровождение арабских зрителей, которые дома смотрят шоу гораздо лучше, чем фильмы.

Формат рамадановских сериалов — это 30 серий, по одной на каждый день месяца. И каждый год существует интрига: какой сериал станет самым популярным? По оценкам катарского сайта The Middle East Eye, в 2022 году, тенденция осталась неизменной: египетские постановки привлекли самую значительную аудиторию и большую часть рекламы. Несмотря на жесткую цензуру со стороны властей, в ряде египетских сериалов все же удается поднимать острые темы.

В этом году среди хитов рамадановского просмотра — вышедшая на Shahid драма «Под опекой» с египетской актрисой Моной Заки, чья сильная героиня пытается вернуть себе опеку над своими двумя детьми. А также нетфликсовский проект «Биржа» о двух девушках, которые в 1980-е ворвались на кувейтский фондовый рынок. В прошлом году одним из самых обсуждаемых проектов, показанных в эфире арабских телеканалов на Рамадан, стала драма «Фатен Амаль Харби», описывающая борьбу женщины за развод и опеку над детьми; в сериале в том числе бросается вызов и религиозным авторитетам. В 2022-м наделал шума алжирско-тунисский проект «Любовь королей»; его критиковали за сексуальный подтекст, который многие сочли неуместным в священный месяц. После показа десяти серий на алжирском ТВ местный орган аудиовизуального контроля издал постановление о приостановке трансляции. Это проект — арабская версия турецкого сериала, и такие ремейки становятся частой практикой.

Цензура

Shahid стал находкой не только для арабского зрителя, но и для арабских властей благодаря проверенному контенту — чужие платформы контролировать сложнее. Так, год назад монархии Персидского залива начали скоординированную кампанию против гиганта потокового вещания Netflix. Арабские страны призывали стриминг удалить «оскорбительные материалы», которые нарушают исламские ценности. Речь в первую очередь шла о контенте для детей, хотя, что конкретно возмутило власти, официально не сообщалось. Саудовский государственный новостной канал «Аль-Ихбария» активно показывал сюжеты, осуждающие потоковый сервис за «пропаганду сексуальных отклонений» среди детей. Некоторые эксперты полагают, что нападки на глобальные стриминговые платформы связаны с конкуренцией, и поводы придраться всегда есть.

Это далеко был не первый и не последний случай скандалов, связанных с пониманием того, что можно, а что нельзя показывать. В 2019 году Саудовская Аравия потребовала у Netflix удалить стенд-ап американского комика Хасана Минхажа, в котором он упоминал убийство Джамаля Хашокджи, а в 2022-м арабский мир возмутил ремейк итальянских «Идеальных незнакомцев», вышедший на Netflix. Критике подвергли упомянутую выше египетскую актрису Мону Заки, которая раньше снималась в более целомудренных ролях, а в фильме занималась секстингом.

В 2022 году компания Disney несколько раз отказывалась вырезать ЛГБТ-сцены из своих фильмов, которые в итоге не вышли на Ближнем Востоке. Отмена проката «Базза Лайтера» в Саудовской Аравии повлекла за собой показательные штрафы и рейды властей в магазины игрушек, где продавались товары с радужной раскраской, их обвиняли в «пропаганде ЛГБТ» среди детей. В итоге Disney+ выступил с заявлением, что контент на их платформе будет «соответствовать местным нормативным требованиям».