«Сексуальное просвещение»: разговор о важном, который мы не прогуливаем

Четвертый (и последний) сезон «Сексуального просвещения» начинается с искры, бури, безумия. Главные герои сериала, Отис (Эйса Баттерфилд) и Мэйв (Эмма Макки) очень хотят заняться сексом друг с другом, но есть проблематичный нюанс: они застряли по разные стороны Атлантического океана. Мэйв вроде бы находит решение и посылает возлюбленному нюдс. Однако застенчивому Отису некомфортно ответить девушке тем же. После нескольких недоразумений он признается в том, что это не для него, и взамен предлагает заняться сексом по телефону, что успешно разрешает проблему. Оказывается, не все секс-практики универсальны. И это нормально — всегда можно найти еще какой-то способ.

«Сексуальное просвещение» полно таких микроуроков. И неудивительно, ведь авторы британского сериала нашли для них убедительную рамку фикшена. Сериал начинается с того, что неловкий школьник Отис находит в себе талант сексолога и устраивает подпольную клинику, в которой помогает сверстникам разобраться в сексуальных проблемах. И не только им. По мнению многих экспертов, сериал справляется с секспросветом куда лучше школ и даже правительств отдельных стран. К выходу четвертого сезона Национальная ассоциация планирования семьи Франции даже запустила совместно с Netflix кампанию социальной рекламы, обучающей школьников азам современного языка любви (уроки варьируются от «как флиртовать и получать осознанное согласие» до «как корректно посылать нюдсы»).

Коллаб организации с многомиллионным годовым бюджетом и игривой подростковой комедии говорит о многом. Как минимум о том, что для сексуального просвещения недостаточно одного просвещения, иначе мы бы обсуждали не героев сериала Netflix, а социальные ролики. Что же там еще должно быть?

У шоураннерки Лори Нанн и основного постановщика сериала Бена Тейлора есть ответ на этот вопрос — Джон Хьюз (подробнее о режиссере и сценаристе, совершившем революцию в подростковой комедии 1980-х, читайте тут). Тейлор рассказывает, что в детстве смотрел много фильмов Хьюза на видео и погружался в них, словно в фэнтезийный мир.

Тут же и ответ на возможный вопрос о причудливой эстетике «Сексуального просвещения». Мир сериала существует на странном перепутье между Великобританией и амальгамой хьюзовских комедий об американских подростках. Школа городка Мурдейл выглядит так, будто гигантский кран выдрал ее из американского кино и приземлил в британскую провинцию. И по дороге зацепил с собой атмосферу нескончаемого лета, особенно дикую для настоящих британцев.

Жизнерадостность радикально отличает «Сексуальное просвещение» от другого важного британского сериала о тинейджерах — «Молокососов». «Сексуальное просвещение», стартовавшее в 2019 году, стало невольным предвестником «Теда Лассо» и других «добрых» сериалов для зрителей, уставших от мрачности и цинизма «Игры престолов» и «Во все тяжкие». Это была верная ставка: говорить о сексе лучше всего в формате оптимистической трагикомедии.

Впрочем, больше всего в первых эпизодах удивляет не милота, а лихой культурный мэшап. Если бы не такие приметы современности, как смартфон или Pornhub, то легко можно было бы предположить, что действие происходит не просто в Америке (а не в Британии, как на самом деле), но в Америке прошлого. В попытке ухватить общий знаменатель подростковой киноклассики США Нанн и Тейлор случайно поймали и узнаваемый по всему миру ностальгический вайб — еще одну из причин международной популярности сериала.

Природа ностальгии «Сексуального просвещения» роднит сериал с другим суперхитом Netflix — «Очень странными делами». Это тяга не столько к эпохе в целом, сколько к западной поп-культуре прошлого, понятной людям разных возрастов и национальностей. Но, в отличие «Очень странных дел», британский сериал не так плотно увяз в одном десятилетии: в одежде, элементах декора и музыке прослеживаются следы не только современности и восьмидесятых, но и девяностых, семидесятых и даже пятидесятых. В одной сцене герои могут просматривать соцсети на планшете, а в другой — играть на Nintendo 64 в оригинальный Super Smash Bros. 1999 года. Безвременье сериала позволяет авторам обращаться к актуальным проблемам вроде слива интимных фото, одновременно накрывая зрителя пледом уютного ностальгического комфорта.

Впрочем, когда дело доходит до внешности героев, то узнаваемость приобретает иную функцию. Тейлор в интервью рассказывает, что ему близок подход Эдгара Райта к созданию облика персонажей: сначала нарисовать их, будто это герои комиксов, а затем представить, как они выглядели бы в реальности. Гранж-внешность Мэйв или университетская куртка спортсмена Джексона (Кедар Уильямс-Стирлинг) с ходу заявляют о цельных типажах героев. Стереотипность персонажей — удобная штука, когда тебе нужно быстро ввести аудиторию в курс дела, но нежизнеспособная на долгой дистанции — с картонками зрителю легко заскучать. Авторы «Сексуального просвещения» это понимают и следуют заветам Джона Хьюза.

В его главном фильме — «Клубе „Завтрак“» — группу школьников оставляют после уроков. На первый взгляд, они полностью подпадают под знакомые ярлыки (хулиган, спортсмен, красотка, ботан и готка), но на деле оказываются сложными личностями, которых общество загнало в готовые образы. Ровно так же и все герои «Сексуального просвещения» с двойным дном. Джексон, на самом деле, совсем не хочет заниматься спортом — настолько, что намеренно калечит себя. Ужасное поведение местного хулигана Адама (Коннор Суинделлс) объясняется тем, что глубоко внутри он страдает от неспособности дотянуть до высокой планки своего холодного отца (Алистер Петри). Потенциально шаблонный черный друг-гей Отиса, Эрик (Шути Гатва), и вовсе один из самых ярких героев сериала; пересказ только его сюжетной линии может занять целую статью.

Не меньше места пришлось бы уделить и перечислению всех персонажей «Сексуального просвещения». Стремясь поговорить о флюидности сексуальности, авторы заполонили сериал героями разных рас, гендеров, ориентаций и возрастов. К третьему сезону это превратилось в проблему: персонажей стало так много, что не всем достались интересные сюжетные арки. Кажется, больше всего от этого пострадала главная любовная линия Отиса и Мэйв, которая свелась к искусственно растянутому «будут-они-вместе-или-нет».

Впрочем, даже так «Сексуальное просвещение» остается эталоном подросткового сериала. И отдельную звездочку авторы заслужили за отсутствие страха перед мрачными темами. В первом сезоне Мэйв делает аборт, и, несмотря на комедийный тон сериала, авторы не отворачиваются от болезненности этого опыта. Ее подруга Эйми (Эйми Лу Вуд) во втором сезоне сталкивается с сексуализированным насилием. Следуя позитивному тону сериала, авторы концентрируются на том, как девушка преодолевает психологическую травму, но признают ее тяжесть.

Не хуже героев прописаны и их отношения. Линия Отиса и Мэйв, даже несмотря на затянутость, — достойный образец экранного романа. И не только из-за эффектного внешнего контраста между нердом и оторвой. Мэйв — еще один персонаж-перевертыш: под обликом злобной колючки скрывается ранимая, неуверенная в себе девушка из проблемной семьи. Мэйв намеренно отталкивает от себя людей из страха осуждения, но постепенно проникается добротой Отиса. Парень никогда не порицает других людей за то, кто они, и девушка чувствует себя в эмоциональной безопасности рядом с ним.

Но у Отиса есть свое слабое место — страх, что его отвергнут любимые люди, который выводит наружу его эгоистичную сторону. И все же, несмотря на шипы, Отис и Мэйв растут благодаря друг другу. Она учится открываться другим людям, а он становится увереннее в себе. Закономерно, что героям удается заняться сексом лишь в самом финале сериала, после преодоления своих внутренних проблем.

Метафорой всего шоу кажется эпизод секса по телефону из четвертого сезона: на самом деле, это шоу не столько о сексе, сколько о важности разговора о нем — откровенного и бережного. Сверхпопулярная на рубеже веков первая часть «Американского пирога» (куда более нежная картина, чем принято считать) сакрализировала секс; лишение девственности в этом фильме показано как необходимый обряд инициации. «Сексуальное просвещение» предлагает иной взгляд: секс и все связанные с ним практики — это просто еще одна форма коммуникации между людьми.

Последние исследования антропологов говорят о том, что современная молодежь реже своих родителей занимается сексом. Этому есть множество причин, и не последняя из них экономическая: не каждый может сейчас себе позволить отдельную от родителей жилплощадь. Но частично дело еще и в повсеместности порнографии, превратившей сами сексуальные акты в нечто обыденное. В результате люди чаще ищут не физическую, а духовную близость, частью которой может быть и эротическое переживание, но лишь частью. «Сексуальное просвещение» с его вниманием к внутренней жизни героев и тому, как они любят и дружат, доносит эту идею особенно внятно.

Обсуждая наследие «Сексуального просвещения», Лори Нанн признается: ей хотелось бы, чтобы сериал запомнили благодаря персонажам. Тусить с его героями было и впрямь приятно, любить легко, а прощаться — грустно. Но все же «Сексуальное просвещение» войдет в историю не своим кастом, а тем, как шоу звонко заявило о смене парадигмы. И пускай последние два сезона ругают за избыточность и затянутость, со своей исторической задачей «Сексуальное просвещение» справилось задолго до выхода финальных серий. Урок окончен, класс свободен.