В Букмейте эксклюзивно появились романы Джона Кутзее (издательство «Дом историй») — 83-летнего лауреата Нобелевской и Букеровской премий. Возможно, вы видели экранизации его главных шедевров — «Бесчестье» с Джоном Малковичем и «В ожидании варваров» с Джонни Деппом и Робертом Паттинсоном. Рассказываем об удивительной жизни и книгах этого ни на кого не похожего писателя.
Неправильный африканер
Джон Максвелл Кутзее (сам автор предпочитает произношение Кутси) родился в 1940 году в Кейптауне, ЮАР. Мать будущего писателя была по происхождению англичанкой, отец — африканером (потомком европейских колонистов). На детство Кутзее пришлось становление и укрепление режима апартеида, когда белое меньшинство страны ограничивало в правах и эксплуатировало чернокожее большинство.
В современных реалиях юного Джона уже могли бы попросить проверить свои привилегии, но картина взросления в ЮАР 1940–50-х годов была несколько сложнее. В градации угнетаемых и угнетателей семья писателя была ближе ко вторым, но отец Захарис Кутзее пытался уйти от стереотипов об африканерах как поголовных расистах и сторонниках апартеида. Он был госслужащим, однако оставил должность в Кейптауне как раз из-за отношения к действующему тогда режиму.
Дома больше говорили на английском, чем на африкаанс. Грубоватые националистические нравы многих африканеров отпугивали Кутзее, и он рос на сломе идентичностей, как гражданин мира поневоле: точно не англичанин, но говорящий в основном на английском; африканер по происхождению, который не переносил их манеры и не очень ценил язык. Впоследствии тема выхода за рамки национальной идентичности и существование вне пространства родного языка станет ключевой в книгах писателя.
Тем не менее, как бы ни было неуютно юному Джону, он мог себе позволить то, на что у других не было никаких шансов — например, поступить в хороший по национальным меркам Кейптаунский университет и изучать там математику и английский язык. Что он и сделал.
Программист-релокант
После окончания университета Кутзее столкнулся с вечной проблемой рабочей востребованности выпускников вуза. Еще важнее были внешние политические события: как раз в те годы происходит расстрел безоружных демонстрантов в Шарпевиле, и становится ясно, что власти ЮАР не настроены ни на какие переговоры по смягчению режима.
Кутзее ощущает себя уставшим от родной страны. Ему не хочется жить на задворках мира, он стремится к центру цивилизации. Туда, где устраивала кутежи творческая богема, где обитали или, по крайней мере, гостили его кумиры Эзра Паунд и Томас Элиот — в Лондоне или Париже. Он чувствует в себе запал молодого поэта, хотя пока не уверен, как именно и про что хочет писать; возможно, что-то в духе Пабло Неруды — выбор для тех лет не эксклюзивный, но надежный.
И у Кутзее получается: он нашел работу и переехал в Лондон. Однако англичанам не очень нужен поэт-южноафриканец со своим пластиковым английским, здесь и свои творцы не всегда имеют деньги на хлеб с маслом. Другое дело — программирование. Кутзее никогда не слышал о такой профессии и не очень представляет, что нужно делать, но компания IBM готова взять его к себе с учетом математического бэкграунда, обучить всему и предоставить ВНЖ на время работы.
Первоначальный восторг южноафриканского релоканта быстро сменился унынием: ремесло оказалось понятным, но скучным. Если верить отчасти автобиографической книге Кутзее «Сцены из провинциальной жизни», программист он был среднестатистический, без особых провалов или выдающихся успехов. Мечты о богемной жизни разбились о реальность рутинной работы офисным клерком.
«На самом деле по мере того, как неделя проходит за неделей, он чувствует себя все более несчастным. Его охватывают приступы паники, которые он с трудом подавляет. В офисе не на чем остановить взгляд — одни металлические поверхности. При ярком свете неоновых ламп, не отбрасывающих тени, он чувствует, как идет атака на самую его душу. Это безликое здание из бетона и стекла, похоже, выделяет какой-то газ, без запаха и цвета, который проникает в его кровь и отупляет его. Он может поклясться, что IBM убивает его, превращает в зомби».
Интересно, что при таком уровне энтузиазма он привлекался к работе, в том числе над Atlas — одним из первых суперкомпьютеров и даже якобы (тут можно положиться только на автобиографию) недолго участвовал в выполнении профильных задач для оборонной промышленности Англии. В свободное время Кутзее развлекался как мог — например, использовал рабочие компьютеры для генерации экспериментальных машинописных стихов.
Снова релокант, или В США и обратно
Окончательно разочаровавшись в IT, Кутзее решает все же двигаться в область гуманитарных наук. После защиты магистерской диссертации у него получается уехать по программе Фулбрайта в Техасский университет в Остине. Там он пишет докторскую о Сэмюэле Беккете, изучает его произведения при помощи лингвистики, математики и статистического анализа.
После защиты Кутзее устраивается преподавать в Буффало, штат Нью-Йорк, совсем недалеко от Ниагарского водопада. Тогда же он активно пишет дебютный роман «Сумеречная земля», идею которого начал вынашивать еще в Лондоне; попутно с программированием он разочаровался в себе как в поэте и переключился на прозу. В этом романе уже есть все фирменные тематические маркеры произведений Кутзее: имперское насилие, постколониализм, взаимодействие совершенно не понимающих друг друга групп, столкновение разных языков и цивилизаций, выход главных героев за пределы привычного и родного.
Развитию американской научной карьеры Кутзее помешало его участие в антивоенных протестах (на дворе начало 1970-х, поздняя стадия войны во Вьетнаме). Из-за этого молодому ученому отказали в постоянном месте жительства США, и он вынужденно вернулся в Кейптаун. Почти на 30 лет он оседает в Кейптаунском университете, получает там должность профессора и преподает вплоть до 2000 года. В тот же период начинается его писательская карьера.
Постколониалист поневоле
«Сумеречная земля» вышла, когда Кутзее было 34 года. Книга получила хороший прием и подчеркнула первые особенности стиля писателя: холодность, взвешенность, сдержанность, почти нарочитая отстраненность. Следующий роман, «В сердце страны», отсылает к Джозефу Конраду даже на уровне названия, и это, пожалуй, одна из самых экспериментальных по форме книг Кутзее: пронумерованные абзацы-фрагменты потока сознания главной героини вместо полноценных глав.
Мировая популярность пришла к Кутзее после выхода «В ожидании варваров» (1980) — третьего романа, вдохновленного «Татарской пустыней» Дино Буццати. На окраине гигантской империи одни люди медленно пытаются дожить свой век в вялом гедонизме, другие безвольно ждут неминуемой беды, государственный аппарат по инерции пытается выполнять свои репрессивные функции, а варвары существуют где-то за пределами понимания, на границе видимости.
За романы «Жизнь и время Михаэла К.» (1983) и «Бесчестье» (1999) он получил Букеровскую премию. В обоих действие происходит в ЮАР до апартеида и после. Михаэл К. совершает полную жестокостей, унижений и лишений одиссею из Кейптауна в родной город своей матери. Перед читателем разворачивается проблематика взаимоотношений между расами, государством и человеком, матерью и сыном. «Бесчестье», действие которого происходит на сломе эпох, показывает еще более мрачную константу насилия на примере истории падения университетского профессора, который после обвинений в домогательствах к студентке переезжает из Кейптауна к своей одинокой дочери.
Выход «Бесчестья» возмутил власти ЮАР, которые посчитали, что Кутзее уж слишком сгущает краски. В 2002 году писатель решает перебраться в Австралию, где чувствует себя более спокойно и безопасно.
Год спустя Кутзее стал вторым южноафриканским писателем, удостоенным Нобелевской премии. Ради такого случая он появился на людях, что делает нечасто, но на своих условиях: вместо обычной нобелевской речи он прочитал отрывок из своего романа.
Следующие книги Кутзее («Элизабет Костелло», «Медленный человек») были эссеистическими экспериментами с авторскими альтер эго в качестве главных героев, из-за чего критики поспешили вставить в рецензии разнообразные «пост» и «мета». К 2009 году писатель завершил автобиографическую трилогию, в которой продолжил свои эксперименты: главный герой «Сцен из провинциальной жизни» носит его имя, но совпадает далеко не во всем; к моменту третьей книги литературный Джон Кутзее уже мертв, а вспоминают о нем только бывшие любовницы. Наконец, в 2010-х вышла «Трилогия Иисуса», которая смутила критиков еще больше. Это философская абстракция про жизнь и смерть мальчика Дэвида (предположительно, он и есть Иисус) из вымышленной антиутопической страны. Дэвид странный, но мудрый, он ведет лапидарно-отточенные диалоги со своими названными родителями и соотечественниками. Концентрированный Кутзее.
Человек и стиль
За годы существования в публичном пространстве Кутзее приобрел репутацию педантичного человека, склонного к систематизации, поэтому описать его самого и его стиль тоже будет проще через упорядоченный список.
1. Иносказатель
Происхождение и тематика, затронутая в текстах Кутзее, часто побуждают критиков заявлять о том, что он сглаживает углы: недостаточно активно осуждал расовое неравенство, слишком аллегоричен, в конце концов, просто недостаточно много страдал. Другая южноафриканская нобелевская лауреатка, Надин Гордимер, при всей симпатии к писателю отмечала, что он предпочитает «оставаться в стороне от событий и их повседневных, грязных, трагических последствий, в которых [он], как и все, живущие в Южной Африке, [увяз] по самую шею».
2. Интроверт
Кутзее не Сэлинджер и не Пинчон, его фотографии и даже видеоинтервью можно найти в интернете, но по меркам известной персоны такого масштаба на публике он появляется действительно редко. Кто-то связывает это с аскетизмом, кто-то — с высокомерием. На вручениях Букера он так и не появился, а по тем интервью, что есть, писатель оставляет впечатление лектора, который не привык вступать в страстные дебаты: у него спокойная, грамотно поставленная речь с долгими паузами. Добавить профессорские интонации его голоса — и получается почти готовое литературное АСМР-видео.
3. Не зануда
Этические вопросы определенно занимают важное место в творчестве Кутзее, но он точно не из тех, кто будет назойливо бубнить над ухом про ЗОЖ, пацифизм и вегетарианство (хотя сам придерживается всего перечисленного). Кутзее предпочитает показывать жесткие и впечатляющие вещи с дистанции и держать ровную, неистеричную интонацию повествования, избегая ударов в лоб.
4. Прагматик
Кутзее утверждает, что писательство — просто еще один вид работы, которой он занимается систематически и рутинно. Как он говорил в одном из интервью: «В то время как в писателях как человеческих существах нет ничего особенного, нечто особенное иногда есть в том, что они пишут».
5. Слишком правильный
Кутзее не пьет, выступает против войн, жертвует в фонд борьбы со СПИДом, критикует правительство ЮАР за уровень насилия в стране, Австралии — за бесчеловечную миграционную политику. На фоне своих героев, почти всегда неровных шершавых неудачников, Кутзее выглядит до боли идеально. Он как будто специально противоречит своей довольно авантюрной биографии, всегда предпочитая крутым виражам размеренное положение дел.
6. Вечный иностранец
Как человек, чаще говорящий на английском, но не считающий его родным, Кутзее всегда интересовался выходом за пределы языковой нормы или существованием вне ее. С годами эта тема становилась только важнее для писателя: он называл английский «глубоко укоренившимся иностранным языком», а последний роман выпустил сперва на испанском и в Южном полушарии как символический жест.
Читайте и слушайте книги Кутзее в Букмейте
Действие происходит в маленьком городе на окраине большой неназванной северной империи. Годы сменяются на фоне неторопливой городской жизни, пока не появляются представители империи, чтобы навести свои порядки и противостоять предполагаемому нападению варваров. Главный герой и рассказчик — городской судья, имперский чиновник. По воле случайности он знакомится с девушкой из племени варваров. Кутзее помещает рассказчика в тело неприятного, неидеального, но при этом умного и не лишенного сострадания человека, чтобы заставить читателя пройти через противостояние омерзения и эмпатии.
«Наблюдаю за лицом маленькой девочки, которая стоит в переднем ряду толпы, ухватившись за материнский подол. Глаза у нее округлились, во рту она держит палец: замершая, напуганная, она, не отрываясь, с любопытством глядит, как избивают этих больших голых дядей. И на лицах всех, кто меня окружает, даже на лицах тех, кто улыбается, вижу точно такое же выражение: не злоба, не кровожадность, а любопытство, столь ненасытное, что оно выпило из тела людей все соки, и жить продолжают лишь глаза, органы, призванные утолить этот новый по ощущению, неуемный голод».
Казалось бы, где ЮАР, а где Петербург? Но в 1994 году Кутзее неожиданно выпускает странный роман, беллетризованный триллер-детектив с Федором Достоевским и террористом Сергеем Нечаевым в главных ролях. По сюжету в 1869 году Достоевский тайно приезжает из Дрездена в Петербург, чтобы разобраться в загадочной смерти своего приемного сына. Попутно великий писатель встречается с персонажами из своих произведений и реальными историческими фигурами. Фантазия Кутзее и история сплетаются в причудливый макабр, выставляя напоказ демонов и одержимости вымышленного Достоевского, от азартных игр до сексуальных фетишей — преданным фанатам Ф. М. читать с осторожностью. Один из самых личных романов Кутзее, в котором он пытается примириться со смертью собственного сына, погибшего от несчастного случая.
«Он знает, что такое горе. Это не горе. Это смерть, смерть, пришедшая раньше срока, — не оглушить и пожрать его, но просто побыть подле него. Точно собака, поселившаяся с ним рядом, большая серая собака, слепая, глухая, глупая, неповоротливая. Когда он спит, спит и собака; когда он просыпается, и она просыпается; когда он выходит из дому, собака плетется за ним».
Профессор Кейптаунского университета Дэвид Лури уличен в связи со своей студенткой. Не особо отпираясь, он увольняется и уезжает жить за город к своей дочери. Предположительно спокойная жизнь вдали от городской суеты оборачивается адом — с шантажом, изнасилованием, попытками пережить психологическую травму и наладить жизнь там, где она, как кажется, невозможна. Пожалуй, главная политическая книга Кутзее о своей стране и не только, показывающая, что даже при триумфальной смене людоедского режима все проблемы не заканчиваются. Автор погружает читателя в потемки человеческой души и размышляет о том, как можно искупить и перебороть проступки прошлого.
— Простить тебя? За что? — она улыбается, легко, насмешливо.
— За то, что я один из двух смертных, которым было назначено привести тебя в мир, и за то, что я оказался не лучшим из поводырей.
Читайте и слушайте Кутзее в Букмейте! Промокод KINOPOISKMEDIA для новых пользователей.
Автор: Виктор Непша
Фото: Leonardo Cendamo / Getty Images, Micheline Pelletier / Corbis via Getty Images
