76-летний сценарист «Таксиста» и «Бешеного быка» Пол Шредер набрал крейсерскую скорость как режиссер, выпустив три фильма за три года. На Кинопоиске вышел его «Тихий садовник» — картина из обоймы прошлогоднего Венецианского фестиваля, разрабатывающая его классические темы: неудобное прошлое героев, сотрясающее настоящее.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Нарвел Рот (Джоэл Эджертон) — главный садовник в Грейсвуде, живописном южном поместье, которое принадлежит богатой вдове Норме Хэверхилл (Сигурни Уивер). О том, что Нарвел не всегда орудовал садовыми ножницами, свидетельствуют многочисленные свастики, вытатуированные у него на торсе. Однажды в Грейсвуде появляется новый человек — Майя (Куинтесса Суинделл), девушка смешанных кровей и уличного воспитания, которая приходится Норме внучатой племянницей. Она становится ученицей Нарвела и вместе с теплом возвращает в его жизнь и неприятности.
Новый день, новый фильм Пола Шредера про грешника, который ищет наказания, а находит искупление. Вновь спартанская комната, где герой бессонными ночами пишет дневник, вновь необычное занятие, в котором он достигает совершенства, вновь спасительный свет любви и очищение через насилие. Упрямство, с которым Шредер вот уже полвека воспроизводит матрицу, выросшую из его любимого «Карманника» Робера Брессона и впервые использованную им в сценарии «Таксиста», можно трактовать по-разному. Верность себе? Бесконечные самоповторы? В любом случае, в 76 лет поздно менять привычки.
После скупых, невзрачных интерьеров «Холодного расчета», фильма о жизни картежников и военных преступников, «Садовник» выглядит настоящим праздником: в кадре много воздуха, зелени и, конечно, цветов, которые начинают распускаться уже на титрах. Сон Нарвела ближе к финалу — самый, пожалуй, красивый в максимально приземленном смысле этого слова эпизод, снятый Шредером с 1980-х.
И, разумеется, мир растений оказывается кладезем эффектных метафор. «Садоводство — это вера в будущее. Вера в то, что все будет идти по плану», — записывает в тетрадочку герой, нашедший в садовых ритуалах определенный покой после бурных событий его прошлой жизни, которая постепенно приоткрывается нам уродливыми подробностями. «Мы садовники, мы вырываем сорняки», — шипит старик, приходящий ему в кошмарах, ментор Нарвела в банде воинов за белую расу. «Деньги — лучший навоз», — на ходу бросает миссис Хэверхилл.
Сигурни Уивер с юмором и апломбом играет властную, капризную хозяйку Грейсвуда, явно позаимствовавшую имя у сумасбродной героини «Сансет бульвар». Покровительство, которое она оказывает герою Эджертона, имеет свою цену: помимо профессиональных, он оказывает ей услуги сексуального характера. Но этот странный союз двух надломленных, пусть и очень по-разному, людей — пример не только эксплуатации, но и всегда интересовавшей Шредера борьбы полов, поединка воль, психосексуального конфликта. В красноречивом эпизоде, который в дальнейшем еще получает рифму, Норма, приведя садовника в свою изысканную спальню, пожирает глазами его возмутительные, волнующие татуировки.
Роман Нарвела и Майи с примерно такой же разницей в возрасте выглядит куда менее правдоподобно: химии между Эджертоном и Суинделл (кастингом мечты для режиссера была Зендея — вот был бы номер) нет и в помине, что в принципе неудивительно. Но, наверное, Шредеру это и не очень-то нужно; для его героев чувства («семена любви растут, так же как семена ненависти») — такое же необходимое испытание, как наркотическая зависимость, только с другим знаком. И пусть Эджертон неловко смотрится в роли рыцаря на белом коне, он хорош в роли самурая в вечной битве с самим собой. Интересно, что в нацистской юности, как мы узнаем из флешбэков, Нарвел носил бороду и шевелюру кантри-певца, а состарившись и прозрев, стал зализывать волосы на довольно одиозный манер.
Наверное, сердитая искренность Шредера иногда подводит его на грань самопародии — все эти философствования вокруг тяпки, и протестантский эротизм, и мотель с вывеской «Отель „Надежда“». Но он по-прежнему и неизменно остается большим автором в поисках истины. Живой, не чуждый троллингу (среди прочего тут появляется агент ФБР в футболке «We should all be feminists») и не идущий на компромиссы, удивительный осколок эпохи. Каменный цветок.
