После пятого сезона Мириам Мейзел вышла на финальный поклон перед зрителями. Шоу Эми-Шерман Палладино («Девочки Гилмор») о домохозяйке, которая стала звездой стендап-комедии в конце 1950-х годов, только завершилось, а мы уже невероятно скучаем по спонтанной магии, юмору и шелесту пышных юбок. Провожаем миссис Мейзел и вспоминаем, чем нам так полюбилось шоу Amazon Prime Video.

Финал «Удивительная миссис Мейзел» вышел трогательным, светлым и закономерным. Шерман крепко обняла на прощание каждого героя, но не привела их к ультимативному хеппи-энду.

По чему мы будем скучать

Встречают по одежке, а мы с нарядов начнем провожать любимую стендап-комикессу. За пять сезонов гардероб героини превратился в отдельную субстанцию, существующую по своим законам. Пышные юбки, витиеватые кружева, бархатные перчатки и неповторимые шляпки всех мастей зажили отдельной жизнью благодаря Донне Заковска. Художница по костюмам не только отдавала дань уважения моде эпохи 1950-х и разворотам Vogue. Она габаритами костюмов выстраивала хореографию движений Мидж, создавая ощущение плывущего на каблуках пышного облака крема. Есть даже легендарный тред, где платья Мидж сравнивали с тортиками.

Каждый ужин, совместный праздник или поездка на курорт Вайсманов и Мейзелов превращались в бесконечную стендап-импровизацию в домашних условиях. Палладино старательно прописывала ситуативный юмор в глубине мизансцен.

Мистер Вайсман, как и его дочь, тоже на протяжении сезонов прошел через моральные метаморфозы и смог увидеть мир чужими глазами. Эйб попрощался с консервативными представлениями о социальном благе и роли женщин в обществе. Мидж же пообещала, что жизнь дочери будет лучше, чем ее собственная, а дедушка посвятил пенсию раскрытию талантов внучки Эстер.

Джоэл не стал персонажем — функцией подонка, который запустил лавину перемен в жизни жены. Он вышел противоречивым и непростым мужчиной, который по-настоящему любит Мидж так, как умеет.

Пусть в «Удивительной миссис Мейзел» шутки не заканчиваются, даже когда Мидж уходит со сцены, именно выступления артистки были своего рода кульминацией. Подведением итогов, моментами славы, признаний, срыва масок и рупором феминистского дискурса. Монологи Мидж превратились в исповеди, где ирония маскирует горечь, а неравенство выглядит смешным. Стендапы Мириам не всегда проходили удачно (провалы закаляют артистов!), но в момент прощания пришло время вспомнить самые важные выходы комикессы к микрофону.

Про Пенни Пен — секретаршу, с которой муж изменил Мидж.

В рождественском финале первого сезона Мириам благодаря известному комику Ленни Брюсу снова выступает в клубе «Газлайт». Джоэл слышит, как жена потешается над его романом, но уходит до того, как Мидж представляется публике его именем, и осознает, что она чертовски смешная.

После неудачного выступления на открытии концерта Шайи Болдуина в Лас-Вегасе Мидж с подачи Сюзи все равно выходит на сцену в фойе отеля. Комикессе всегда хватает иронии, чтобы посмеяться над собой.

Из вечных подколок о мужчинах и больницах Шерман-Палладино вывела пронзительный монолог о врачах и медсестрах, а также о роли женщины не только в палате с пациентами, но и в устройстве мира.

Мириам подводит итоги, прощается с нами и приветствует свою новую публику на ТВ.

Не только выступления Мидж разбивали сердце, заставляли смеяться и прятать слезы за рукавом. В конце второго сезона актер Люк Кирби воспроизвел выступление Ленни Брюса — горькую песню о шутовском одиночестве и одеяле славы, которое не греет. Уже тогда Мириам поняла, что останется одна и выберет карьеру, а не возможность построить еще одну семью.

Через сравнение с Брюсом — трагичным балагуром американской сцены — Палладино показывала неравноправие в стендапе: то, что зрители воспринимали эпатажным шиком у Ленни, превращалось в возмутительно неэлегантные выходки у Мидж.

«Я обещаю смеяться все время, пока мы вместе». В разговоре о Ленни Брюсе всегда хочется вспоминать ночь в Майами. Эми-Шерман Палладино и оператор М. Дэвид Маллен воссоздали сцену из картину «Я — Куба» Михаила Колотозова, и позволили Ленни и Мидж молча любоваться друг другом.

Шерман-Палладино можно похвалить за томительно тлеющее влечение, кропотливо воссозданный Нью-Йорк рубежа 1950–60-х, остроумную феминистскую критику, головокружительную кинематографию и зубодробительные шутки. Но главная ее победа — неповторимая динамика отношений главных героинь. Мириам и ее менеджерка Сюзи — пример уникальной связи в кино и на ТВ. Взаимоотношения коллег сложно классифицировать: сотрудничество, дружба, сестринство. Любые грани их привязанности — человеческой и профессиональной — умещаются в слово «любовь».

В пятом сезоне Палладино даже рассорила Сюзи и Мидж, чтобы затем помирить. Наступил счастливый финал для двух женщин, которые однажды ночью встретились в маленьком клубе «Газлайт» и смогли изменить индустрию под себя. Если Сюзи и миссис Мейзел никогда и не существовали (что спорно, ведь Мидж получила звезду на «Аллее славы» в Лос-Анджелесе), их обязательно бы стоило выдумать.