В Амедиатеке и на Кинопоиске в подписке с Амедиатекой идет финальный, стартовавший на HBO в середине апреля сезон сериала Билла Хейдера про киллера, решившего переквалифицироваться в драматические артисты. Мы уже писали про историю создания «Барри» и амбивалентность его юмора, предположив, что следующий сезон может поднять шоу до немыслимых вершин сарказма и нешуточной мизантропии. Так и случилось!
Павел Пугачев
Кинокритик, редактор сайта журнала «Сеанс»
А — Аннотация
Когда-то это начиналось как смешная комедия. Главный герой — вышедший в отставку морпех Барри Бёркман (Билл Хейдер) — под руководством друга семьи Фукса (Стивен Рут) стал подрабатывать киллером, но, достигнув профессионального потолка и придя к эмоциональному выгоранию, решил попробовать сменить специализацию и… податься в актерство. Разумеется, все сразу пошло не по плану.
К четвертому сезону попытки завязать с убойным ремеслом, оборвать рабочие контакты и связи с прежней жизнью привели героя в тюрьму. Но даже в заключении прошлое не дает ему покоя: в одной колонии с Барри оказывается его давний работодатель и бывший друг Фукс. Бывшая по имени Салли (Сара Голдберг) то и дело приходит на свидания — просто проведать и уточнить судьбу оставленного в доме котика; Барри настойчиво вербует ФБР, а по ночам и в частые моменты отключки его одолевают флешбэки из прежней — лучшей — жизни, где он ребенком жил с отцом в доме, стоящем посреди пустыни.
Тем временем на воле Барри становится знаменитостью — того и гляди, кто-нибудь решится снять о нем фильм. Также есть желающие просто его прикончить, и всё это герои предыдущих серий. Гора трупов, выросшая за спиной у актера-киллера за три сезона, все еще дает о себе знать; у каждого убийства есть последствия и близкие, желающие отомстить.
Б — Безысходность
Это все еще комедия? Как ни странно, да. «Барри», затевавшийся в 2018 году как легкое шоу с черным юмором об убийце, решившем попробовать себя на театральных подмостках, уже ко второму сезону разогнался до таких оборотов, что не всегда понимаешь, уместно ли вообще смеяться. К третьему сезону он обрел черты зловещей фантасмагории, а в четвертом и вовсе стал напоминать трагедию. Чем дальше, тем мрачнее становилась история и менее привлекательным — ее протагонист. Тому, что к Барри вообще оставались хоть какие-то симпатии, удивляется даже Билл Хейдер, собственно и придумавший сериал. «Меня всегда поражало, что даже после убийства героем своего друга в первом сезоне часть зрителей все равно считала его хорошим парнем», — сказал Хейдер в недавнем интервью The New Yorker. Но несмотря на то, что речь идет о неисправимом социопате, оставляющем за собой нестираемый кровавый след, это все равно комедия. Хоть и с множеством нюансов.
Хейдер, будучи большим поклонником Престона Стёрджеса — автора искрометно смешных и циничных фильмов 1940-х вроде «Странствий Салливана», повлиявших, в частности, на братьев Коэн — прекрасно понимает, что комедия не всегда должна вызывать смех. И вообще, этот жанр легко может вмещать в себя элементы других: мелодраму, триллер, детектив, боевик… Это идеальная формула для долгоиграющего проекта: в отличие от чистых драмы или трагедии, в комедии принципиально невозможен катарсис, и герои, вобравшие в себя худшие человеческие черты, просто выбираются из одного конфликта и забираются в другой. В случае с «Барри» все и правда движется по кругу — из сюжета про неостановимое колесо насилия выбраться можно только ногами вперед.
Юмор тут, конечно, на любителя: Хейдер наследует, с одной стороны, традиции straight face сomedy («комедии с невозмутимым лицом»), восходящей к Бастеру Китону, и комедии абсурда, правда не столько литературной (хотя автор не раз говорил о своей любви к романам Джозефа Хеллера), сколько кинематографической.
«Монти Пайтон» встречает Жака Тати, а то и позднего Брюно Дюмона.
Невозмутимые интонации, долгие паузы между репликами, злой и не всегда с ходу считываемый юмор — это все «Барри». А также нечастые, но отточенные и изобретательные экшен-сцены, построенные на длинных кадрах и непременно лишенные музыкального сопровождения, отчего они производят особенно тревожный эффект.
В — Вестерн
«Барри» — это чуть ли не первый со времен «Мистера Бина» (условно) комедийный сериал, который уж точно нельзя смотреть вполоборота к экрану. И юмор, и драматургия здесь строятся больше на визуальности, чем на тексте. Даже мизансцена — то, как герои расположены в кадре — может говорить об отношениях между ними больше, чем они сами могли бы сказать. Тут важен и выбор оптики, причем буквально: сериал почти целиком снят на объективы с фокусным расстоянием в 27 миллиметров — ровно такие же, искажающие пространство, создающие невероятно красивые пейзажи в экстерьерах и чувство клаустрофобии в интерьерах, используют Коэны. Такими же объективами были снятые многие классические вестерны. Это жанр, тоже составляющий важную часть фундамента «Барри» хотя бы потому, что бескрайние американские прерии и пустыни — важные локации сериала, куда герои отправляются, для того чтобы скрыться от других и решить для себя важные мировоззренческие вопросы (в классических и современных вестернах фронтир также выступает как место для утверждения тех или иных моральных норм и выяснения, в чем же на самом деле сила). В четвертом сезоне, все эпизоды которого единолично снял Хейдер, пока еще не было ярких экшен-сцен, за которые «Барри» полюбила часть зрителей, но полно искусного мизансценирования, тонкого внутрикадрового монтажа и работы со светом и тенью как драматургическими элементами.
Сериал вообще рассчитан на довольно эрудированного зрителя. Помимо игры с кодами разных жанров, киноманских шуток и камео (в четвертом сезоне мелькнут Гильермо дель Торо в роли решалы по кличке Эль Торо и режиссерка фильма CODA Шан Хейдер в роли самой себя), в «Барри» можно обнаружить переосмысление целого пласта культурных тропов. В частности, так любимой шоураннерами фигуры «высокоактивного социопата» и прочих Декстеров Морганов и Грегори Хаусов. Обаятельные антигерои давно стали одним из основных источников топлива современного сериалостроения, но Хейдер обращается с таким типом без сантиментов. Он не копается в детских травмах и не валит все на несправедливости социального устройства — просто показывает зло злом.
Еще одна странная рифма к «Барри» — последние фильмы Пола Шредера. Как и автор «Холодного расчета» (снятого, кстати, в похожей операторской манере), Хейдер показывает стремящегося к искуплению человека как чистое зло и не испытывает к нему сочувствия. Но он так пристально вглядывается в лицо антигероя, что зритель волей-неволей может узнает в том самого себя.
Г — Герои
Это чувство сначала комического, а затем болезненного узнавания — один из самых страшных эффектов сериала. Как в мемах про сигма-самцов и в расхожем выражении «посмотрел сериал, там главный герой — буквально я», любой мужчина с трудностями в социализации может легко воспринять Барри Бёркмана как свое альтер эго и довольно быстро ужаснуться, увидев, как это выглядит на самом деле. Ровно то же можно сказать и про других ключевых героев: если кто-то из них к финалу третьего сезона вдруг начал вызывать у вас истинные симпатии, то приготовьтесь к тому, что к экватору четвертого каждый из них начнет пугать не меньше Барри. А если вам к финалу третьего казалось, что герои «Барри» могут меняться и идти по пути исправления, то разочарование будет еще страшнее.
Ужасны и одновременно достойны сочувствия здесь примерно все.
«Это же мы», — говорит герой Стивена Рута во время трансляции «Человека дождя» по тюремному ТВ. Герои «Барри» тоже немного мы. Движимые амбициями, несбыточными мечтами, алчностью, попытками перестать быть собой, да просто глупостью. Мрачная, пессимистическая комедия Билла Хейдера не столько смешит, сколько выполняет другую, куда более важную функцию жанра, отмеченную еще Аристотелем. Она дает шанс взглянуть на себя со стороны, ужаснуться, но и расхохотаться, чтобы никто рядом не подумал, что вы узнали себя в отражении.
Смотрите сериал «Барри» в Амедиатеке и на Кинопоиске в Плюсе Мульти с Амедиатекой.
