В прокат вышел новый фильм режиссера Али Аббаси (автор «На границе миров», снимавший 8 и 9 серии «Одни из нас»), основанный на реальных событиях. Триллер о душителе из Мешхеда, объяснявшем свои преступления оскорбленными чувствами, соединяет традиционное для иранского кино внимание к социальной проблематике с жесткими западными хоррор-элементами. Аббаси с 2002-го живет и работает в Швеции, фильм снят в иорданских локациях, и это первая картина режиссера, в которой говорят на фарси.
Обновление: 16 мая 2023 г. стало известно, что Министерство культуры отозвало прокатное удостоверение у фильма. Он не вышел.
О чем фильм
Мешхед — священный город, в котором находится усыпальница имама Резы, духовного лидера шиитов. В фильме Аббаси мы видим только темную изнанку Мешхеда, в которой нет ничего чистого и святого: черное небо сквозь паутину проводов, похожие на гаражи жилища, полутемные пустыри, заваленные мусором, а вдоль них тенями передвигаются женщины с уставшими лицами и ярким макияжем. Это полунищие, часто сидящие на опиатах секс-работницы — именно они становятся жертвами Саида, мужчины средних лет. Внешне он ничем не похож на маньяка (а кто из них бывает похож?), Саид любит свою жену и воспитывает двоих детей — сына и дочь.
Ночные выезды на охоту — Саид кружит по городу на стареньком мотоцикле, выискивая «распутных женщин» — он оправдывает особой миссией по «очищению Мешхеда от скверны». Однако гримаса наслаждения, возникающая на его лице в тот момент, когда он затягивает колготки на шее очередной жертвы, говорит о другом.
Обнаружить убийцу в городе с населением 3 миллиона человек — непростая задача, хотя о каждом убийстве он сообщает одному и тому же местному журналисту (Араш Аштиани) с указанием места, где спрятано тело. Когда количество жертв приближается к десяти, в город из Тегерана приезжает журналистка Рахими (Зара Амир Эбрахими), чтобы узнать, как продвигается расследование, и написать статью о серийном маньяке, который охотится за женщинами.
Как это выглядит
Сюжет «Паука» очень напоминает схему недавнего фильма Hulu про Бостонского душителя, главными героями в котором тоже были не полицейские, а две отважные журналистки. Аббаси, конечно, снимает лучше — хотя бы потому, что его героиня выглядит живым человеком, а не схемой. Детективная формула в «Пауке» доведена до экстремума. Поскольку насквозь сексистская полиция ловить душителя не очень-то хочет, а тем более помогать журналистке в расследовании, ей приходится действовать самой. Власти с пониманием относятся к мотивам убийцы, а шеф полиции агрессивен к Рахими; «И что ты сделаешь? Обратишься в полицию?» — насмешливо спрашивает он беспомощную женщину, замершую у стены. Журналистке приходится выходить на зловещие улицы в ярком макияже, чтобы поймать Паука с поличным.
Вообще, страх в этом фильме происходит сильнее передается не действием и обстановкой ночного Мешхеда — мы понимаем глубину ужаса, глядя на женские лица. Аббаси постоянно дает их крупные планы, и в морщинах, синяках, потеках туши, неровно подведенных кроваво-красных губах зритель читает параллельную историю — не менее жуткую, чем та, что рассказывается традиционными средствами. А ведь камера не отворачивается и во время убийств!
По утрам за окнами звучит голос имама, собирающего верующих на молитву. Саид не пропускает ни одной из них и молится даже тогда, когда маленькая дочь залезает ему на спину, чтобы поиграть, и этот фильм полон подобных парадоксальных сентиментальных сцен. После поимки Саида история не заканчивается, а превращается в типично иранскую социалку. Вокруг маньяка образуется группа поддержки, выходящая на пикеты у здания суда. Они считают, что мужчина совершил «правое дело». «Если бы не торговля, я бы их сам!» — отчаянно заявляет продавец овощей в беседе с сыном Саида, отказываясь брать с мальчика деньги («Ничего не нужно, твой отец — герой»).
Вердикт
«Убийца „Священный паук“» — мрачный, тяжелый фильм, который показывает, каким бы мог быть иранский кинематограф, если бы не система цензурных запретов. В кадре у Аббаси, например, показано полностью обнаженное женское тело. Самое мощное в «Священном пауке» — это живой и свежий язык образов, максимально далеких от стертого языка прогрессивных лозунгов. «Давай я надавлю тебе на шею, пока ты лежишь на ковре», — говорит сын Саида на камеру журналистам, рассказывая (с гордостью!) о деяниях своего отца — «народного героя», пока сестра изображает жертву. Открытый, считайте, финал, говорящий куда больше, чем тысячи печатных слов об эстафете насилия.
Автор: Тимур Алиев
