На Кинопоиске и платформе Wink завершился проект «Актрисы» — сериал, поставленный Фёдором Бондарчуком по сценарию его жены Паулины Андреевой. Он посвящен вымышленным деятелям театра и кино, жизнь которых оказалась даже слишком похожа на то, что происходило с актерами и режиссерами в 2010-е в России. Журналисту Ярославу Забалуеву Бондарчук рассказал, почему его второй сериал называется «Актрисы», а не «Актеры», чем его поколение отличается от следующего и о чем сейчас можно снимать кино.
— После «Психа» вы сняли второй сериал подряд. Как так вышло?
— На самом деле, сериалов у меня гораздо больше, но они продюсерские. Вот «Фишер», например, который вышел перед «Актрисами», его финальные серии даже пересеклись по времени с нашими первыми. Его я вел с той самой минуты, когда мой друг Сергей Кальварский рассказал мне свой замысел — снять фильм о маньяке, который, кстати, орудовал в тех местах, где я родился и прожил всю свою жизнь.
Как так вышло? Случайно, само собой! Второй сериал, как и второй фильм, — испытание. Риски выше, это уже не дебют в этом формате. Это даже не «Псих» с одним центральным героем, от которого строится повествование, а целых 19 героев. Тема — актерство. Так что мой второй сериал — максимально заряженное путешествие.
— Что вы имеете в виду?
— Три акта по три серии каждый. Между актами проходит по три года, и при этом на протяжении всех десяти полноценно действуют и развиваются 19 героев. Кто на какой стадии беременности, кто в каких отношениях вышел из одной сцены и вошел в следующую, из акта в акт. Одно дело — проверять тонны текста Богомолова и отмечать причинно-следственные связи, а другое — соединить во времени такое количество персонажей и трех главных героинь. У каждой семья, у каждой своя линия. Важно донести все это до каждого департамента, потому что мы очень многое закладывали в визуальное производство. Первый акт — московское лето, грибной дождь. Мы все знаем эту пору, все чувствуем. Очень важен был образ Москвы, с которой прощается один из героев. Там нет красного и зеленого цвета — только желтый и его оттенки. Во втором появляется зеленый цвет, в финале включается красный.
Возвращаясь к вашему первому вопросу, мне очень понравился материал. И я был счастлив вновь поработать с моей группой — практически той же, что была на «Психе». Знаете, это потрясающее ощущение: тебе нравится кадр, ты прибегаешь к монитору, где сидят художники по костюмам, гримеры и оператор второго юнита. И вот я в восторге прибегаю и говорю: «Блин, что бы еще добавить?» А они говорят: «Это третий акт? Можно красную кепочку, в этом кадре не хватает красного». Я о том, что группа была глубоко погружена в материал, все понимали, что происходит в кадре не только с точки зрения своей частной работы.
— И все же чем работа над сериалом отличается от кино, кроме выработки?
— Возможностью более детальной проработки характеров. Больше экранного времени на детали, на воздух, на жизнь, а не только на условный саспенс. Сериал называется «Актрисы». Мы про нас снимаем, все эти истории жутко откликаются во мне как в профессионале. Все коммуникации между героями были прописаны с железобетонной точностью и прочностью, о сценарии в этом смысле можно даже не думать. Я точно знал, как они разговаривают, проверять надо было только монтажные стыки. Каждая из героинь мне понятна, каждая судьба — собирательный образ реальности. Это честное высказывание без скидок и прикрас, поэтому достаточно болезненное. И каждая из наших актрис прекрасно понимала, что она играет. Посмотрите на Ходченкову, которая выбегает из храма, в котором служит, чтобы ответить на звонок о работе: этот огонь в глазах ничем не скрыть и ни с чем не спутать.
— «Актрисы» отличаются от других современных русских сериалов. По большей части они движутся по пути грязноватого реализма, нарочитой некрасивости, «как в жизни». У вас же, напротив, как и в ваших фильмах, все очень красиво…
— Надеюсь, что все получилось органично. Во время постпродакшена у нас была борьба с оператором Юрием Никогосовым: я накручивал красоту, а он скручивал. Свет — это наше все, здесь мы с Никогосовым сходимся. Мы очень внимательно планировали восходы и закаты в сочетании с образом города. В «Психе» этого было больше, но есть и в «Актрисах», хотя здесь меньше экстерьерных съемок. Свет — наш действующий герой. При этом нам важна была и достоверность. Я очень доволен квартирой мамы героя Макарова — она правильная, такая, какой и должна быть. Квартира, в которой живут Пушкарук и Николаева, — это реальная квартира, которую в складчину снимают студенты. Для того чтобы обставить жилье героя Алексея Гуськова, мы считали, сколько он получает и что на эти деньги может купить. «Психа» обвиняли — вернее, троллили — в визуальной порнографии. Там действительно было много буржуазного в подходе. В «Актрисах» этого меньше, больше простоты, быта. Кажется, в этот раз нам удалось найти меру красоты.
— Ну, «Псих» все-таки тоже был не совсем рекламой кофе. Хотя некоторые кадры были выстроены и вычищены настолько, словно на свободное место сейчас сядет летающая тарелка.
— Про это у нас постоянные шутки на съемочной площадке. Дайте мне хоть какой-нибудь летающий объект в кадре! Пусть он просто свечением будет напоминать о своем присутствии! (Смеется.) Согласитесь, гениальный был драматургический ход в «Районе № 9», где тарелка просто висела на общем плане. На эту конструкцию можно натянуть шесть, шестьдесят, шестьсот часов изображения. По этому принципу, кстати, построен и третий акт «Актрис», потому что мы там заходим в локдаун 2020 года. Никогда, честно скажу, не думал, что буду реконструировать эти события. Вроде бы они были недавно, мы их прожили и почти забыли. Там же раздолье для художника: маски, ограничения, смерть, трагедия и юмор в то же время. И спустя два года мы могли снимать этот период и осознавать его снова как то, что прожили, а от этого, надеюсь, более детально, не впопыхах, когда всем хотелось первыми в кино запечатлеть это время, но оно еще шло, мы в нем еще были. В общем, третий акт у нас начинается с локдауна и заканчивается его отменой. А там второй сезон.
Если когда-нибудь получится его снять, то, возможно, это будет моя главная картина. Представляете, проследить судьбы этих людей в сегодняшней России?
— Это эмоциональная оценка и пара красивых формул. А теперь можете менее лирически сформулировать, о чем вы снимали «Актрис»?
— Понимаете, я нахожусь в постоянном поиске героя нашего времени, и «Актрисы» — очередной этап этого поиска. Это история про нас, про меня, про моих коллег, про людей, которые на протяжении последних десяти лет жили свою жизнь, не особо вникая во все остальное. Мы прослеживаем героев от 2014-го до 2020-го. В последних сериях большинству из них 35–40 лет. Это супердеятельное городское поколение, оно некоторым образом отражает, как мне кажется, все наше общество. Это «средняя интеллигенция», я и себя отношу к этому классу. Это люди очень жизнелюбивые, крайне жизнеспособные, но и очень запуганные. Уже знающие, что нельзя радоваться и веселиться слишком сильно. Я всех их (всех нас) очень люблю. Страна менялась у нас на глазах и сильно изменилась в итоге. Они (мы) прожили эти годы как смогли. Были очень трусливыми, но и очень свободными. Мое поколение постарше, чем персонажи «Актрис», это люди с расшатанной психикой, прошедшие через множество потрясений. Но при этом мы не свихнулись, мы работали и продолжаем работать.
«Актрисы» писались в другое время. Когда начали снимать, время изменилось. И эти потрясения дали мне как режиссеру еще более трагичный взгляд на героинь. Потому что теперь отсчет пошел от акта 2020 года к 2022-му.
— И все же ваш сериал называется не «Актеры», а «Актрисы». Он про женщин. У вас в сериале фактически ни одного сильного мужского персонажа. Понятно, что это была идея сценаристки, но вы, очевидно, ее приняли.
— Мы снимаем про женщин не из-за попыток поспеть за какими-то трендами, а из-за того, что именно женщина и есть героиня нашего времени. Ни у кого не возникает сомнений в достоверности, когда в «Актрисах» мы не видим ни одного сильного мужчины.
Один — алкоголик, другой — нарцисс, третий — конформист… Но это и есть мужские типы нашего времени, особенно в нашей профессии.
Сила сейчас на стороне женщин — талантливых, сноровистых. Когда снимали, я даже не задумывался об этом, но сейчас понимаю, что сегодня так и есть.
— Как вы подбирали актрис на роли главных героинь?
— Это был сложносочиненный пазл, такого я не собирал никогда в жизни, пожалуй. Три центральные героини должны быть ансамблево химическими, тянуть на себе историю, попадать в нее. При этом хотелось неизвестных актрис, на реальную актерскую судьбу которых можно повлиять этим проектом, открыть их, если хотите. Светлана Ходченкова — уже давно звезда, она большая актриса. Лена Николаева и Полина Пушкарук — еще нет, но хочу верить, что уже да. Каждый герой важен, каждого я пробовал лично и не по одному разу. Спасибо нашему кастинг-директору Ане Селивановой — она рисковая, смелая и творческая.
— У вас там еще и Лолита Милявская, работа которой станет для многих открытием. Совершенно неожиданный для нее образ. Как вам пришло в голову ее позвать?
— Я за Лолитой давно наблюдаю. Само цифровое пространство постоянно подкидывает мне что-то связанное с ней. Лет тридцать назад я приходил к ним, в ее еще с Сашей Цекало квартиру, и мы обсуждали музыкальное видео. Вообще, кабаре-дуэт «Академия» ведь был такой грустной клоунадой. Я чувствовал в ней эту очень близкую мне актерскую природу трагического клоуна. Она становилась взрослее, в глазах появились искренность, боль прожитой биографии и жизни, вся скорбь российского народа. Я точно знал, что у нее есть невероятное желание проявить себя как драматическую актрису. Материал здесь это позволил. Директор драматического театра, ее отношения с актерами — все это очень похоже на шоу-бизнес и ей очень понятно. Она органично вписалась в нетипичную для себя роль. Хотя один раз поклонники все-таки дождутся ее знаменитой хабалистой и обескураживающий истерики.
— Лет семь назад мы встречались в связи с выходом «Притяжения», и вы мне говорили, что ваше единственное призвание — большое, сложнопостановочное кино, а драма — это не для вас.
— Может быть, я говорил так, потому что мне не встречался именно мой драматический материал. Актерские сериалы по сложности работы и рядом не стояли с нарисованными раскадрованными мирами фантастического кино. Я очень люблю работать с актерами. Я, может быть, созрел, чтобы привносить в свое кино не себя, мальчика, который создает миры, а себя как человека, который наконец говорит о себе. Знаете, я во время нашего разговора понял: я точно сниму второй сезон «Актрис», пусть через десять лет, но сниму.
— А прямо сейчас, как вам кажется, про что можно и нужно снимать? У вас есть какие-то режиссерские планы?
— Да бог его знает, Ярослав… Никаких конкретных режиссерских планов пока нет. Я с детства, с юношества хочу снять «Трудно быть богом». Я по-прежнему хочу, но мне кажется, что сейчас зрителя прежде всего нужно успокоить, объяснить ему, что такое эскапизм. С другой стороны, сейчас можно — и, как мне кажется, нужно — снимать кино про недавнее прошлое, такое «ретро только что», как «Актрисы». Там есть люди, персонажи, которых хочется сохранить на экране. Это болезненный для меня вопрос, о чем говорить в кино. Вернее, я прекрасно знаю, о чем, но…
Автор: Ярослав Забалуев
Фото: Дарья Малышева для Кинопоиска
Редакция выражает благодарность центру «Зотов» за предоставленную возможность для съемки.
