На платформе Start и Первом канале идет сериал-байопик, посвященный группе «Песняры» и ее лидеру Владимиру Мулявину. Этот «выкрученный на максималках» художниками-постановщиками проект поражает не только пестрыми рубахами, усами-подковами, советским модернизмом в архитектуре и графике, но и тем, как он дизайнерски замалчивает проблемы эпохи застоя.
Денис Бояринов
Музыкальный журналист, автор Telegram-канала о редкой советской музыке «Красная книга»
«Песняров» называли советскими битлами. Аналогия понятна, но не совсем точна: «Песняры» — отличная советская группа, одна из лучших среди так называемых ВИА — вокально-инструментальных ансамблей. Жанр возник в СССР как импортозаместительный жест; ответ советской культуры на музыкальную революцию, начатую как раз The Beatles. Мулявинские «Песняры» появились на выжженном поле советской поп-музыки. После отстранения Хрущева от власти, а также Пражской весны 1968-го в стране снова закрутили гайки: шла очередная кампания по борьбе с «низкопоклонством перед Западом» и «безродными космополитами» на эстраде и в джазе. Доставалось даже гигантам вроде Муслима Магомаева. И тут появились «Песняры» со своими «Рушниками» — на фоне официальной пропагандистской мертвечины их распевный, мелодичный, ажурно сплетенный фолк-рок стал открытием и отдушиной.
«Песняры» занимали удачное положение, парадоксально находясь внутри советского идеологического дискурса и одновременно вне его. Лейтмотивом их песен была любовь к родной земле, основным музыкальным материалом — народная песня, и это служило группе оберегом от претензий чиновников. Художественный руководитель ВИА Владимир Мулявин искусно подбирал репертуар, совмещая драйвовые обработки фолковых мелодий с задушевными песнями маститых советских авторов, такими как «Вологда» или «Беловежская пуща». В программах «Песняров» цензорам придраться было не к чему, и ансамбль Мулявина, игравший на высоком профессиональном уровне, стал символом нашего, домотканого, рушникового рока на весь Советский Союз и страны соцлагеря. «Песняры» играли ту версию рок-музыки, которая была допустима, хотя словом «рок» ее по идеологическим причинам нельзя было называть.
Меломаны в то же время чувствовали сходство векторов, поэтому у коллекционеров винила пластинки «Песняров» пользовались (и до сих пор пользуются) уважением. Все 1970-е и 1980-е слава белорусского ансамбля была подлинно всенародной: десятки миллионов виниловых дисков, проданных на территории СССР, регулярные зарубежные гастроли в качестве послов благонадежной советской музыки и выступление на выставке MIDEM в Каннах, где «Песнярам» в роли советских хитмейкеров довелось аккомпанировать Алле Пугачевой, восходившей тогда к славе.
Самородок, одержимый музыкальным ремеслом, Владимир Мулявин следил за курсом, которым развивался рок на Западе. Начав с битловской вокальной полифонии, «Песняры» потихоньку мигрировали в сторону арт-рока, записали симфонические рок-оратории «Гусляр» и «Песня о доле», а к началу перестройки заиграли даже нечто вроде «социального нью-вейва», бичевавшего общественные недостатки песнями про антиалкогольную кампанию, бюрократию и подхалимов. Впрочем, это не помогло им остаться интересными для молодежи, которая выбрала себе новых героев — андерграундных рокеров, вышедших из дворницких и котельных. Несмотря на несомненную популярность в Союзе и даже своего рода культ Мулявина, доживший до наших дней, сравнение «Песняров» с The Beatles — серьезное преувеличение даже в пределах Беларуси. Главным образом потому, что участники ливерпульской четверки были первооткрывателями и новаторами, а ансамбль Владимира Мулявина при всех его заслугах — конформистами, вынужденными адаптироваться к советской реальности.
Сериал «За полчаса до весны», снятый по заказу Министерства культуры Республики Беларусь, наглядно показывает, как это происходило или могло происходить. На репетиционной базе «Песняров» висит портрет Ленина, который, когда в помещении остаются только свои, переворачивается оборотной стороной с изображением Леннона. Владимир Мулявин (Артем Волобуев) не перечит партийным бонзам, аккуратно играя по их правилам, и лишь иногда топорщит усы, когда надо писать объяснительные. Еще он пытается обвести начальство вокруг пальца, но, как правило, у него не получается. Партийные чиновники, олицетворяющие советский режим, показаны в сериале строгим недреманным оком — всевидящим, но в целом добрым, с ласковым отеческим прищуром.
Номенклатурные бонзы как могут опекают гения с гитарой, погруженного в свои творческие задумки, а чтобы тот слишком не зарывался, куратор Егор Петрович (Андрей Карако) может нет-нет да и ответить ему эффектным рециталом на расстроенном пианино «Беларусь». Лидер «Песняров», правда, и не зарывается, он хорошо знает свое место: в сериале у Владимира Мулявина нет ни эстетических, ни идеологических разногласий с властью. Он делает вид, что и не замечает ее, поглощенный своим артистическим перфекционизмом и мечтой создать настоящую советскую рок-оперу. Вероятно, такой образ рокера очень удобен нынешней власти — как в Беларуси, так и в России. А другого Мулявина в сериале и быть не могло: перед тем как попасть в эфир, «За полчаса до весны», точь-в-точь как в советские времена, проходил худсовет и приемку в Минкульте.
С другой стороны, этот проект — многосерийный художественный фильм, а не историческое исследование. Странно требовать от него документальной объективности, вдумчивой рефлексии или панорамного контекста. В естественном стремлении сделать картинку «поярче и поконтрастнее» создатели прогоняют советскую реальность через фотошоп: в этом сатурированном мире трава выглядит зеленее, небо — голубее, а костюмы «Песняров» — как на сцене, так и в жизни — гораздо наряднее, чем были на самом деле. В совокупности с безоблачной атмосферой музыки ВИА это создает мощный ностальгический, а главное, обезболивающий эффект. Вот он, комфортный, теплый и ламповый Советский Союз нашего общего детства, который кажется таким солнечным, таким мирным. Так и хочется укутаться в него как в теплое одеяло, отмахнувшись от мыслей о том, что за время это было на самом деле — застойное и безрадостное, угрюмое и унылое, скучное и душное, которое едва ли раскрашивала музыка «Песняров». Главная рифма, которую авторы сериала сознательно избегают, в том, что эта была реальность, очень похожая на современную — с кураторами из органов, цензурой и списками запрещенных музыкантов. Создавая миф о погруженном в искусство песняре Владимире Мулявине, «За полчаса до весны» в лучших традициях советского ЦТ реконструирует фантомное, симулятивное обаяние совка, и ода пышным усам артиста Мулявина незаметно оборачивается апологией других, теперь не менее знаменитых усищ.
Фото: Владимир Межевич / Фотохроника ТАСС
