Вчера, 25 февраля, закончился 73-й Берлинский кинофестиваль. Рассказываем о самых интересных фильмах его конкурсных программ — об отмеченных жюри и не замеченных им (и напрасно).
Ксения Реутова
Кинокритик, ведущая подкаста «Покалигарим»
В распределении наград Берлинале-2023 есть своя логика, но к кинематографическим достоинствам фильмов-конкурсантов она, кажется, имеет мало отношения. Жюри во главе с актрисой Кристен Стюарт полностью проигнорировало англоязычное кино (в том числе главного фаворита критиков — «Прошлые жизни»), зато дважды наградило не чужое для Стюарт французское, причем призы получили патриархи (Николя Филибер и Филипп Гаррель), развивающие в новых работах старые и хорошо знакомые синефилам темы своего творчества. «Серебряный медведь» за лучший сценарий достался «Музыке» Ангелы Шанелек — основанному на мифе об Эдипе фильму, в котором больше поют, чем говорят. Приз за выдающийся художественный вклад — у оператора Элен Лувар за картину Джакомо Аббруццезе Disco Boy, которая, несмотря на всю свою визуальную изобретательность, выглядит растянутой до полутора часов короткометражкой. Но было в Берлине и действительно новаторское, снятое с уважением к зрителю и много обсуждавшееся критиками кино. Оно — в этом обзоре.
«На Адаманте»
«Золотой медведь» Берлинале-2023 достался новой работе почтенного французского документалиста Николя Филибера — режиссера, который на протяжении всей карьеры исследует государственные учреждения родной страны и людей, которые в них работают или приходят в качестве посетителей. В прошлом Филибер снимал закулисье Лувра после установки стеклянной пирамиды («Город Лувр»), бродил по коридорам и студиям Radio France («Дом радио») и проводил учебный семестр в маленькой сельской школе с одним-единственным учителем («Быть и иметь»).
«На Адаманте» показывает будни уникального социального центра для людей с ментальными особенностями и психическими расстройствами. Меньше всего это заведение похоже на клинику: «Адамант» находится на огромной плавучей барже, пришвартованной к причалу в самом центре Парижа, в нескольких минутах ходьбы от главных достопримечательностей. Посетители центра получают необходимое лечение, но параллельно еще и занимаются творчеством — играют на музыкальных инструментах, поют, танцуют, рисуют, обсуждают фильмы Феллини, Вендерса и Киаростами в специально организованном киноклубе.
Персонал «Адаманта» постоянно мелькает в кадре, однако режиссера больше интересуют люди, которые обращаются туда за помощью. Их откровенные монологи (формально это, видимо, интервью, но собеседники все равно говорят о своем) перемежаются сценами совместных занятий и обсуждений только что созданного, увиденного или услышанного. Деликатно, шаг за шагом Филибер погружает зрителя в мир тех, от кого принято отгораживаться, и показывает, как искусство помогает человеку высвободить свое «я» из запутанных сетей болезни и вызванного ею одиночества.
BlackBerry
Хроника взлета и падения канадской компании Research In Motion, производившей смартфоны BlackBerry. Началось все, как водится, с мечты: гениальный электротехник Майк Лазаридис (Джей Барушель) и его лучший друг Даг Фрегин (режиссер фильма Мэтт Джонсон) хотели перенести компьютер в телефон и сделать это так, чтобы устройство помещалось у пользователя на ладони. Но с продажами у них был полный швах. Интроверт Майк не умел общаться с людьми. Даг, типичный гик, распугивал потенциальных инвесторов цитатами из «Звездных войн». Дела пошли на лад только после того, как друзья наняли на работу бизнес-акулу Джима Балсилли (Гленн Хауэртон) — человека, который не разбирался в электронике, но зато знал толк в переговорах и бухучете.
Сюжетно BlackBerry соединяет в себе «Социальную сеть» и «Уолл-стрит». На протяжении двух часов экранного времени группа нёрдов постепенно расширяется, становится корпорацией и в итоге утрачивает креативность. Однако визуально фильм не похож на классические голливудские драмы о большом бизнесе. Канадский инди-режиссер Мэтт Джонсон начинал с низкобюджетного кино и веб-сериалов, от корней он не отказывается и здесь. Камера в BlackBerry постоянно дрожит, в кадр лезут лишние вещи, зум на крупных планах наводится вручную, усиливая эффект псевдодокументальности. Этот обманчиво хаотичный, почти партизанский стиль повествования необычайно идет фильму, герои которого медленно теряют связь с реальностью. Самая страшная сцена и вовсе вырезана из обычной трансляции: Майк и Даг смотрят презентацию Стива Джобса, который демонстрирует восхищенному залу будущего убийцу BlackBerry — первый айфон.
«Судзумэ закрывает двери»
«Судзумэ» Макото Синкая — первый за 20 лет аниме-фильм, участвующий в берлинском конкурсе. По неслучайному совпадению его предшественником в этой роли были «Унесенные призраками» Хаяо Миядзаки. На фестивале, впрочем, Синкая чествовали уже не как наследника сооснователя студии Ghibli, а как самостоятельного автора и признанного гения, давно нашедшего и свой язык, и свои темы. «Судзумэ» объединяет любимые мотивы режиссера: речь здесь идет о взрослении, любви и природных катастрофах.
Главная героиня — 17-летняя школьница, открывающая в себе способность через специальный портал проходить в параллельный мир, из которого в нашу реальность проникают огромные красные черви, вызывающие землетрясения и другие катаклизмы. Портал представляет собой обычную дверь, стоящую посреди какого-нибудь заброшенного парка или здания. За состоянием этих дверей, разбросанных по всей стране, следят так называемые «доводчики». Обнаружив появление очередного червя, они находят источник опасности и закрывают портал. В одного из таких «доводчиков» старшеклассница Судзумэ влюбляется с первого взгляда.
Новый фильм Синкая — настоящий роуд-муви. Герои путешествуют через всю Японию, причем начинается действие в префектуре Миядзаки, на острове Кюсю, а заканчивается в регионе Тохоку, пострадавшем от страшного землетрясения в 2011 году. Это передвижение позволяет режиссеру наполнить фильм детально точными пейзажами космической красоты. Бурные эмоции девочки-подростка рифмуются с колебаниями земли; покой в фильме становится возможным только после символического примирения сироты Судзумэ с произошедшей много лет назад потерей матери. Собственно, всю суть картины точно формулирует в одном из диалогов возлюбленный героини: «Землю подавляет тяжесть человеческих чувств».
Подробнее читайте об этом аниме тут.
«Манодром»
Рыжеволосый Ральфи (Джесси Айзенберг) водит Uber, ходит в качалку и ненавидит Рождество: когда-то прямо накануне главного зимнего праздника из семьи ушел его отец. Это было много лет назад, а теперь Ральфи и сам готовится стать папой. Его беременная подруга (Одесса Янг), на девятом месяце продолжающая впахивать кассиршей в супермаркете, уже закупает малышу необходимые вещи. Денег у Ральфи мало, злости на мир — много. Выплеснуть эмоции герою помогает неожиданное знакомство. Его зовут к себе члены мужского сообщества, в котором практикуются сексуальное воздержание и ограничение любых контактов с женщинами. Возглавляет это братство харизматичный лидер (Эдриан Броуди), именующий себя отцом Дэном.
Шесть лет назад южноафриканец Джон Тренгов привез на Берлинский фестиваль дебютный фильм «Рана» о группе мальчиков-подростков, которые проходят обряд инициации, чтобы стать мужчинами. В своей первой англоязычной картине режиссер снова исследует связь секса, власти, передающихся из поколения в поколение травм и подавленных желаний. Впрочем, одной токсичной маскулинностью дело не ограничивается: параллельно Тренгову хочется поговорить о социальном неравенстве, набросать портрет типичного избирателя Дональда Трампа, а также подмигнуть «Таксисту» и «Бойцовскому клубу». Все это довольно сильно размывает сюжет картины. Бросается в глаза и откровенная неприязнь автора к персонажу: Тренгов так увлечен обличением несчастного Ральфи, что его намерения входят в конфликт с героическими усилиями Айзенберга, пытающегося избавиться от амплуа говорливого невротика. И все же, несмотря на все эти неровности (а, может, и благодаря им), «Манодром» — один из самых запоминающихся фильмов основного конкурса.
«Ингеборг Бахман: Путешествие в пустыню»
Классик немецкого кино Маргарете фон Тротта экранизирует историю любви австрийской писательницы Ингеборг Бахман (Вики Крипс) и швейцарского писателя Макса Фриша (Рональд Церфельд). Симпатии авторов, естественно, на стороне главной героини. Бахман показана женщиной, опередившей свое время: в одной из ключевых сцен фильма она читает страстную лекцию о творческой свободе перед аудиторией, целиком состоящей из мужчин в одинаковых костюмах. Фриш же, напротив, выглядит почти карикатурой. Заполучив талантливую и во всех отношениях неординарную возлюбленную, он изводит ее ревностью, подозрительностью и требованиями готовить ужин вместо работы.
По форме это вполне традиционный байопик. Зритель вместе с персонажами перемещается то в Швейцарию, то в Италию, то в Египет. Вики Крипс каждые несколько минут меняет платья умопомрачительной красоты. Разные временные пласты соединяет между собой образ пустыни, которая, с одной стороны, служит метафорой женской души, выжженной большой любовью, а с другой — становится для Бахман новым источником вдохновения (по сюжету она путешествует в Сахару с молодым любовником уже после болезненного разрыва с Фришем).
С содержанием все чуть сложнее. Немецкая публика, хорошо знакомая с биографией Бахман, сразу отметила условность происходящего в кадре. Перед Крипс и Церфельдом явно не ставилась задача копировать реальных людей, к трактовке любовных отношений в фильме тоже есть вопросы. В ноябре прошлого года в Германии была опубликована много лет скрывавшаяся переписка Фриша и Бахман, в которой писательница уже как минимум не выглядит типичной жертвой абьюза. Фон Тротта, которая сама была замужем за коллегой Фолькером Шлёндорфом, кажется, использовала звезд немецкоязычной литературы только для того, чтобы рассказать универсальную повесть о том, как творческая женщина, встречая творческого мужчину, рассчитывает на поддержку и понимание, а получает вместо этого совершенно ей не нужный и удушающий статус музы.
«Клетка ищет птицу»
Дебют Малики Мусаевой, выпускницы кабардино-балкарской мастерской Александра Сокурова, снят на чеченском языке с непрофессиональными актерами. Съемки проходили в селе Аршты на границе Чечни и Ингушетии. Картина является копродукцией России и Франции, но участие в фестивале, очевидно, стало возможным благодаря творческой биографии Мусаевой: кроме мастерской Сокурова в Нальчике, она училась в магистратуре Гамбургской медиашколы.
Главная героиня «Клетки» — 17-летняя старшеклассница Яха (потрясающая Хадижа Батаева), которая бродит по сельским полям вместе с лучшей подругой Мадиной (Мадина Аккиева), нянчит младшего брата и изредка навещает могилу отца, погибшего на войне в начале нулевых (памятников с теми же датами смерти на местном кладбище так много, что героини не сразу находят нужный).
«Клетка» очень похожа на дебюты других сокуровских учеников. Центральная тема та же, что в «Тесноте» Кантемира Балагова или «Разжимая кулаки» Киры Коваленко: девушку с Северного Кавказа душат тиски традиций. Здесь, как и в прочих фильмах выпускников знаменитой мастерской, тоже присутствует обязательная сцена с тесными объятиями.
Однако мир «Клетки» сугубо женский, мужчины в кадре появляются лишь эпизодически. Небогата картина и на диалоги. Героини Мусаевой держат все чувства в себе, волнение или тоска пробегают по их лицам почти незаметной волной. Куда больше об их эмоциях рассказывает пейзаж: беспокойное небо, горы, затянутые белой дымкой, заворачивающаяся кольцами дорога, по которой никуда не уехать, и бескрайние зеленые холмы. В одной из самых запоминающихся сцен фильма Яха кричит, подражая птицам, и в этом крике столько страсти и стремления к свободе, сколько невозможно уместить ни в одну, даже самую гениальную сценарную реплику.
«Прошлые жизни»
Когда На Ён было двенадцать, ее семья решила переехать из Кореи в Канаду. Перед отъездом мама организовала девочке свидание с одноклассником Хэ Соном, ее первой любовью. Много лет спустя друзья детства нашли друг друга в социальных сетях. На Ён (Грета Ли) к этому времени взяла себе англоязычное имя Нора и перебралась в Нью-Йорк, чтобы стать писательницей. Хэ Сон (Тео Ю, известный по роли Виктора Цоя из «Лета») остался в Сеуле и выучился на инженера. Непростой путь этой пары зритель будет отслеживать на протяжении еще нескольких лет. Когда они наконец встретятся, она будет замужем за коллегой-писателем (Джон Магаро), но воспоминания о детском краше продолжат жить в ее памяти.
«Прошлые жизни», произведенные компанией A24, приехали на Берлинале с фестиваля «Сандэнс». Там дебютная картина театрального драматурга Селин Сон уже успела получить ворох восторженных рецензий. Это действительно стопроцентный зрительский хит, в декабре он, вероятно, окажется во всех списках лучших фильмов года. Сон фактически экранизирует собственную биографию: ее семья тоже эмигрировала в Канаду, она тоже вышла замуж за пишущего коллегу, у нее тоже был возлюбленный из Кореи, однажды внезапно навестивший ее в Нью-Йорке. Однако это не кино о любовном треугольнике. Норе не нужно будет выбирать между корейцем и американцем. Сон интересует травма миграции, тот параллельный мир несбывшегося, который сам собой рождается в голове человека, начавшего новую жизнь в другой стране. «Прошлые жизни» позволяют травму осознать, принять и своевременно оплакать; это идеальный терапевтический фильм для всех, кто хоть раз задавал себе проклятый вопрос «А что, если?».
«Тотем»
Грустный семейный портрет в интерьере: мексиканская режиссерка Лила Авилес показывает один день из жизни большого семейства, которое готовится отпраздновать день рождения умирающего родственника. Герой вечеринки, художник Тона (Матео Гарсиа), болен раком в терминальной стадии и прекрасно понимает, что устроенное в его честь торжество — это одновременно поминки. Сам он настолько слаб, что в приготовлениях к празднику участвовать не может. Этим занимаются его старшие сестры Нурия и Алехандра, за которыми внимательно наблюдает семилетняя дочь Тоны, Соль (впечатляющая дебютантка Наима Сентиес), разлученная с отцом и не понимающая, почему они стали видеться так редко. В доме есть и другие персонажи: патриарх семейства, общающийся с помощью электрогортани, заботливая сиделка, мать Соль, Люсия, другие дети и многочисленные (в том числе нарисованные Тоной) животные и насекомые.
В фильме нет ни лишних слез, ни смакования примет страшной болезни. Это вообще кино не о смерти, а о ее принятии. Главная героиня картины — Соль, девочка, которой в ходе встречи с родными предстоит осознать неизбежное, несмотря на то что правду о реальном состоянии отца от нее тщательно скрывают. Старый семейный дом Авилес изображает как микрокосм, как малую вселенную, которая отражает в себе все процессы, происходящие во вселенной большой: в какой-то момент Соль, уставшая от молчания взрослых, задает голосовому помощнику в телефоне вопрос «Когда исчезнет мир?». В ответ механический голос сообщает, что Солнце взорвется примерно через 5 миллиардов лет. Все, что было рождено, обречено на исчезновение, но перед этим еще можно испечь пирог, станцевать танец, погладить кота и сказать слова любви тому, кто уходит навсегда.
«Красное небо»
«Красное небо» — вторая часть задуманной Кристианом Петцольдом трилогии о стихиях. Если в сказочной «Ундине» повсюду журчала вода, то здесь полыхает пламя. По настроению, правда, это совсем другое кино. Первый его час — чистая комедия положений.
Молодой писатель Леон (Томас Шуберт, одно из актерских открытий фестиваля) вместе с другом Феликсом (Лэнгстон Уйбель) приезжает в загородный дом на побережье Балтийского моря. В планах у приятелей не только отдых, но и работа. Леон вносит правки в свой второй роман, Феликс собирает фотопортфолио для школы искусств. Прибыв на место, герои обнаруживают, что в доме уже живет девушка по имени Надя (любимица режиссера Паула Бер), которая крутит роман с местным спасателем (Энно Требс). Друг от друга этой четверке никуда не деться, поэтому обстановка постепенно накаляется, причем буквально: по соседству бушуют лесные пожары, озаряющие горизонт апокалиптическим красным светом.
Напыщенный Леон, тайно недовольный своим романом, изображает измученного работой творца и действует окружающим на нервы. Судя по всем признакам, это автопародия, а само «Красное небо» — кризисный фильм, этакие «8 с половиной» в типичных декорациях лент «берлинской школы» (загородный дом, вечный летний полдень).
Все предыдущие картины Петцольда создавались под влиянием его совместной работы со скончавшимся в 2014 году медиатеоретиком Харуном Фароки. После «Транзита» и «Ундины» режиссер окончательно оказался в идейном одиночестве, и по «Красному небу» это заметно. Тут присутствуют интеллектуальные игры, но нет больших смыслов или двойного дна: это фильм о человеке, который, гоняясь за выдуманными сюжетами, забывает жить. Не бог весть какое откровение, конечно, однако есть что-то сокрушительно неотразимое в том, как серьезный немецкий автор, один из самых талантливых в своем поколении, вдруг сдувает щеки и обращает творческий кризис не в усталую драму, а в увлекательную и искрящуюся трагикомедию.
