Меню стеклянной луковицы треугольника печали: из чего состоят новые фильмы про богатых

Яркие пляжные наряды, хищный сексапил и абсолютная бытовая беспомощность — анекдот про блондинку, а не человек. Таня Маккуад (Дженнифер Кулидж в «Белом лотосе») не может толком спрыгнуть с яхты, героиня Кейт Хадсон из «Стеклянной луковицы» считает, что азиатские потогонные фабрики производят товары для похудения, а жена русского олигарха из «Треугольника печали» пытается решить проблему классового неравенства, настоятельно предложив экипажу яхты искупаться в море.

Умна, сноровиста, но невротична, издергана и кое-как одета, поскольку все ее время уходит на решение хозяйских проблем. Помощница Тани из «Лотоса», Порша (Хейли Лу Ричардсон), по велению хозяйки не смеет выйти из гостиничного номера в ресторан, ассистентка бывшей модели из «Луковицы» отбирает у той телефон, чтобы не постила глупостей в Twitter, а подчиненная героя Джона Легуизамо из «Меню» оттирает от него фанатов. Да и управляющая персоналом яхты из «Треугольника печали» (​​Вики Берлин), постоянно страхующая пьяного капитана, — персонаж из той же оперы.

Подавлен альфа-партнершей, которая умнее, резче, а то и зарабатывает больше, мучим перманентной ревностью, мечтает доказать свою состоятельность и постоянно терпит крах. Таковы мужья фигурантки списка Forbes и корпоративной юристки из первого и второго сезонов «Белого лотоса» соответственно (то есть герои Стива Зана и Уилла Шарпа). На богатую «бетку» похожи состоятельный идиот-фуди (Николас Холт) из «Меню», унылый парень-модель из «Треугольника», да и гений стартапов из «Луковицы» (Эдвард Нортон), на самом деле, тоже произрастает в женской тени.

Вначале подвергается риску классового угнетения, но потом хитроумно обводит угнетателей вокруг пальца. На такую эрзац-революционерку похожа Марго из «Меню» (Аня Тейлор-Джой), не поддающаяся на инсинуации токсичного злодея, темнокожая марксистка из первого «Лотоса» и итальянки Лучия (Симона Табаско) и Миа (Беатриче Гранно) из второго, филиппинская уборщица из «Треугольника» и учительница из «Луковицы». Из них только последняя не использует секс с богачами как оружие, хотя, возможно, и стоило бы.

Яхта, остров, особняк богача, закрытый курортный отель, откуда бежать сначала не хочется, а потом уже невозможно.

Он автоматически заложен в особенностях локации — там почти всегда гости встречаются с обслугой. Амбициозный портье гадит капризному клиенту, а плаксивая клиентка — сердобольной массажистке («Белый лотос»). Закомплексованный пассажир унижает сексапильного матроса, а немолодая горничная — юную инстаграм-модель («Треугольник печали»). В начале «Меню» едоки подшучивают над поварами — в конце приходит время кровавых шуток от поваров. И только в «Стеклянной луковице» конфликт имеет прогрессивную woke-окраску: темнокожая умница вступает в бой за украденную интеллектуальную собственность с белым цисгендерным мерзавцем и, можно сказать, побеждает.

Еще чуть-чуть, и авторов можно было бы упрекнуть в гомофобии: геи в этом сатирическом каноне — всегда темные лошадки, от которых можно ожидать всякого. Гей-фрустрация портье из обоих сезонов «Лотоса» — гомосексуала и лесбиянки — запускает интригу, которая может привести (и в одном из случаев приводит) к трагическим последствиям. Во втором сезоне есть еще и персонаж Тома Холландера с явной мрачной печатью на сердце и чем-то мутным на уме. Детектив Бенуа Блан тоже прибывает на тропический уик-энд не без задней мысли. Что он задумал, одновременно пытаются разгадать миллиардер, на остров к которому он свалился без приглашения, и партнер (Хью Грант), от которого он сбежал без предупреждения и, кажется, прямо из ванны.

Светский пустозвон прибывает на пафосный ужин с одной подругой вместо другой — об этом казусе становится известно на входе («Меню»). Подруга видеоблогера спит с его покровителем, ее бойфренд подсматривает за этим в окно («Стеклянная луковица»). Жена стартапера уезжает на сутки, а потом находит под подушкой дивана презерватив («Белый лотос»). Однако в итоге оказывается, что ревновать не к кому и незачем, и на этом построена половина интриги.

В новых фильмах про богатых сцены с уничтожением большого количества еды, символизирующие то, как богачи пожирают рабочий класс, и одновременно напоминающие нам о социалистическом лозунге «Eat the rich», встречаются так же часто, как и в старых — без обжорства со времен Феррери и Бунюэля никуда! К ним относятся штормовой капитанский обед с рвотой под шампанское в «Треугольнике», пожалуй, весь фильм «Меню» и великолепно подсвечивающие характеры героев, отбивающие ритм каждой серии завтраки и ужины в «Белом лотосе». Мы видим, как жена заказывает мужу низкокалорийный салат, а миллионерша Таня роняет тарелку, с горкой наполненную десертами, и понимаем: что-то будет.

Героиня Жанель Моне в «Стеклянной луковице» отвечает ею своим бесполезным друзьям на висящий в воздухе вопрос «Почему ты бедная, раз такая умная?». Инфернальный повар Рэйфа Файнса разражается такой речью в адрес гостей, тратящих на ужин по 10 тыс. долларов, но неспособных запомнить ни одного блюда. Левачка-дочь (Сидни Суини) читает ее маме из списка Forbes в первом «Белом лотосе», а прогрессивный сын (Адам ДиМарко) — своему итальянскому папе во втором (Майкл Империоли). Но лучше всего, конечно, звучат бредни пьяного капитана с октябрятской звездочкой на кителе, которые он через микрофон обращает к представителям правящего класса, пока те падают за борт в «Треугольнике печали».

Формула «товар — деньги — товар» из марксистских проповедей не дает сбоя, а герои редко дают друг другу просто так: каждый ищет свою выгоду. Модели в «Треугольнике» готовы спать с самыми неожиданными претендентами на их благосклонность буквально за еду; той же едой — правда, совсем не такой желанной — оплачиваются услуги эскортницы из «Меню». Гораздо больше везет секс-работницам из второго сезона «Белого лотоса»: торгуя собственной юностью, красотой и легкостью на подъем, каждая из веселых итальянок буквально за неделю умудряется достичь своей небольшой американской мечты.

Как правило, по неосторожности, но вы его вряд ли забудете. В этих фильмах случайно напарываются на ножи, ломают шеи, прыгая в лодку, вышибают себе мозги, подавая блюдо к столу, травятся ананасом и забивают осла кокосом.

Чем они живописнее, тем эффективнее с их помощью нагнетается саспенс. Показали красивый закат — всё, жди беды! Безупречная морская гладь, которой любуются с отдраенных палуб герои «Треугольника печали», садово-парковый дизайн имения нувориша из «Луковицы», высокая хипстерская пастораль острова-фермы в «Меню», где производятся дорогущие эко-продукты, — все это на экране выглядит так, что не сулит героям ничего хорошего. Особенно активна в этом смысле камера в «Белом лотосе»: когда после пролета над скалистым островом с белоснежным замком, где убили хозяев, она погружается в белокипенный прибой, мурашки разом бегут и от восторга, и от ужаса.

Чтобы передать характер персонажа, художники по костюмам стараются не меньше, чем сами артисты. Шейный платок травестийного сыщика Бенуа Блана, ядовито-розовые рюши находящейся в вечном поиске немолодой миллионерши Тани, косуха на шелковую комбинацию у решительной эскортницы Марго и упомянутый уже октябрятский значок на кителе капитана роскошной яхты начинают говорить за них до того, как они открыли рот, чтобы произнести первые реплики.

Режиссеры, кажется, умышленно используют разные актерские регистры, чтобы выделить кого-то из персонажей. Честная и резкая Марго в «Меню» производит впечатление героини неореализма, затесавшейся в комедию дель арте с корпоративными арлекинами и запудренными коломбинами. В «Лотосах», напротив, все играют драму или умную комедию, кроме одной хара́ктерно комикующей Тани в тончайшем исполнении Дженнифер Кулидж. Особенно ясно это станет к финалу, когда арка героини внезапно поразит своей высотой (или, если хотите, глубиной).