Нетфликсоиды: из чего сделаны хиты Netflix и подражающие им шоу

В захолустном городке творится нечто неладное. Разобраться в этой чертовщине могут только школьники. Следствие свое они ведут под ретропопурри из любимых песен своих родителей, которые когда-то проглядели начало апокалипсиса, все это время вызревавшего у них под носом. В эпицентре вселенской катастрофы оказывается подросток со странностями (чаще девочка), чьи феноменальные способности — прозрачная метафора драмы пубертата и детской травмы. Рядом с ней обязательно должны быть друзья — и тоже не без странностей: парень из сумеречной френдзоны, подружка-затейница, гик, спортсмен, хулиган.

Недалеко от городка обязательно есть лес, в котором легко потеряться. Центром этой малоэтажной вселенной обычно является кафе или дайнер, где пересекаются все главные герои, а в финале их ждет неизбежный выпускной вечер — ведь детство обязательно кончается.

Сюжет непременно прошит жирными отсылками к поп-культуре 1980-х, когда, как известно, и дела были страннее, и цвета ярче (как на постерах, которые заботливо разместили на заднем плане), и контакты с потусторонним теснее. Да, собственно, тогда же и были сняты фильмы, задавшие этот сюжетный канон.

Именно из прозрачных намеков на кино золотого канона 80-х и собраны «Очень странные дела» — эталонный нетфликсоид про конец света в американской субурбии (или даже в немецкой глубинке — см. «Тьма»). Свой пазл братья Даффер сложили с такой гиковской любовью, что теперь любые кадры с бандой подростков на велосипедах воспринимаются исключительно как цитата из «ОСД» (а не из, скажем, «Инопланетянина» Спилберга). К четвертому сезону шоу само достигло сверхъестественных оборотов: оказалось, что оно способно за одну серию поднять до небес популярность забытого ретровейв-трека, а также сделать так, чтобы никто не заметил, как актеры-подростки давно переросли свои роли.

Формула успеха этого жанра такова: неуловимый злодей, на хвосте которого сидит группа умников, успешно обделывает свои темные дела. Часто эти криминальные кейсы основаны на реальных событиях. Харизмы протагониста должно хватить ровно настолько, чтобы превратить его в персонажа мемов, но не героизировать.

Похоже на синопсис «Во все тяжкие» — хита AMC, который транслировался и на Netflix, также породив спин-оффы El Camino и «Лучше звоните Солу». Да, формула успеха Уолтера Уайта была подхвачена продюсерами стриминга, попытавшимися сделать нечто похожее в сериале «Озарк» (т. е. семейная драма + наркокриминал). Но куда успешнее оказались «Нарко», сменившие грустную атмосферу депрессивного региона хиллбилли на выкрученный до предела южный колорит (он был и «Во все тяжкие» благодаря близости мексиканской границы).

Еще одно гениальное решение этого формата — поместить в центр шоу персонажа, само имя которого является синонимом наркомафии: Пабло Эскобара. При этом наркобарон фактически становится не столько героем, сколько легендой, вокруг которой строится микровселенная «Нарко». Дело в том, что проводником в колумбийские джунгли наркотрафика становится вовсе не он, а закадровый голос рассказчика из УБН, дополняющий сюжет документальной дотошностью и уместными комментариями. Неудивительно, что история продолжает существовать и после гибели Эскобара, когда действие перемещается далеко за границы Колумбии (например, в Мексику и дальше на север). Постоянным припевом в этой балладе о благородном разбойнике становятся одинаковые сцены с цепочками спецназовцев, стекающихся к логову главного злодея. Но он непременно уже  улизнул.

Правила игры задаются сеттингом: главные герои оказываются в неком закрытом помещении — старой усадьбе или лечебнице, — желательно в готическом антураже. Вскоре все пожалеют, что попали туда. В обязательный набор для устрашения входят загадочная прислуга, тайна местного озера, похожие друг на друга привидения, которые нет-нет да и мелькнут в окне.

За каждой скрипучей половицей (одна на серию) скрывается семейная драма, и детских травм тут обычно больше, чем призраков. В итоге все попытки напугать зрителя оказываются попытками его воспитать на ужасных примерах. Цвета всегда имеют особое значение в таких герметичных ужасах: синие — оттенки скорби, желтые — цвета безумия и обмана, красные — эмблема любви и зла.

Секретный ингредиент — стивенкинговщина. Автор «Призрака дома на холме» Майк Флэнаган — известный фанат Кинга, и он научился копировать стиль кумира настолько, что писатель сам записался в его фанаты.

Сюжетное устройство таких проектов предполагает наличие закрытой институции для детей с суперспособностями, которой верховодит эксцентричный миллиардер-манипулятор (профессор), который дарит воспитанникам вместе с целым букетом детских травм сокрушительные возможности. Как правило, вскоре выясняется, что втянутые в праведную борьбу со злом супергерои — наследники грехов своих родителей, а злодеи, с которым они сражаются, не такие уж и плохие. А возможно, вообще все моральные ориентиры перевернуты кверху дном. Будьте готовы к тому, что герои, которые хотят остановить апокалипсис, скорее всего, сами же окажутся его причиной.

Тайна родового проклятия раскроется в одной из первых серий после обязательного сражения андердога с каким-то монстром или негодяем. Для пущего шока одного из приметных героев убьют особо жестоким образом, чтобы показать, что мы тут собрались для того, чтобы сорвать маски с супергероев. По ходу дела будут затронуты важные проблемы реального мира: расизм, терроризм, репрезентация небинарности. Для особо продвинутых имеется калейдоскоп поп-культурных отсылок.

«Академия „Амбрелла“», снятая по мотивам известного комикса экс-музыканта группы My Chemical Romance, — идеально взболтанный коктейль из абсурдизма и супергероики. Сшивая все, что мы уже где-то видели, она продолжает удивлять: дворецким-шимпанзе, человеком с аквариумом вместо головы или актером, совершающим гендерный переход прямо между сезонами. В топ сериал вывела именно ставка на эксцентричных персонажей, которые вполне могли бы украсить вселенные Тима Бёртона и Гильермо дель Торо. Охватывая самые модные темы сезона, включая путешествия во времени и мультивселенные, сериал остается безумным сочетанием «Людей Икс» с «Доктором Кто».

Беспроигрышный сюжет для young-adult-аудитории: герои не вписываются в окружение, ищут себя, а находят родственную душу или даже целую компанию. Стартер-пак для таких шоу: максимум романтики, проговаривание сложных личных проблем простым языком в многочисленных диалогах юных героев с их взрослыми наставниками (учителями, психологами, родителями) и, конечно, сексуальные эксперименты. Все, что раньше оставалось за кадром, теперь не просто рассказывается, но и показывается: школьники и школьницы мастурбируют, обсуждают свои предпочтения, сталкиваются с венерическими болезнями — и все это развивает сюжет.

Также в последние годы тин-шоу делают большой упор на diversity, и в подростковых сериалах этот тренд органично вписался в уже устоявшиеся клише. Если раньше в сериалах о школе группа главных героев составлялась исходя из их психотипов и социальных ролей (ботаники, к примеру, искали общий язык с бунтарями, а модные девушки с серыми мышками), то теперь на этот расклад накладываются расовая, этническая, конфессиональная и прочие палитры. Плюс в школьном коллективе все чаще появляются герои с ментальными особенностями. Такая широкая репрезентация плюс откровенность стали главными отличительными чертами новых икон подростковых шоу. Например, норвежской драмы «Стыд», которая переросла в международную франшизу, хита HBO «Эйфория» и оригинального сериала Netflix «Сексуальное просвещение».

В 2018 году вышел испанский сериал о воспитанниках элитной школы, которые каждый сезон умудряются убить кого-то из своих товарищей. Эффект был потрясающим: зрители, не пришедшие в себя после испанского же «Бумажного дома», быстро заставили авторов превратить «Элиту» в долгоиграющий хит (недавно завершился шестой сезон, шоу продлено). Вскоре на Netflix появились и другие проекты, собранные в произвольных пропорциях из тех же ингредиентов, что «Элита»: неприглядная изнанка элитных школ, классовая вражда (бедные ученики среди мажоров), бесконечные тусовки, криминал и детективная интрига. А также — многочисленные любовные треугольники и даже многоугольники.

Стилистической особенностью «Элиты», взятой на вооружение шоураннерами других подобных проектов, стал контраст строгой школьной формы, в которой герои проводят будни, с гламурными нарядами, в которые они переодеваются на неоновые вечеринки. Кроме того, сериал из сезона в сезон показывал разные версии мезальянса: богатый популярный парень влюбляется в бедную мусульманку-всезнайку, спортсмен сходится с барыгой с окраин, бывший заключенный крутит шашни со скучающей наследницей — большая часть пар в шоу так или иначе построена на теме разницы в общественном положении.

Распознать политические сериалы-нетфликсоиды достаточно просто — не всегда даже нужно открывать описание. На их постерах обычно изображена группа людей в строгих костюмах, задумчиво и одновременно очень обеспокоенно смотрящих в пространство (чуть реже — на зрителя), а общее цветовое решение уходит либо в синеву, либо в зелень — почему-то именно эти цвета ассоциируются с миром костюмов и офисов.

Герои (и все чаще — героини) таких шоу непременно балансируют между нервной работой и личными трудностями, причиной которых становится все та же борьба за влияние, но уже в отношениях. Как правило, личные трудности тесно связаны с работой: героев шантажируют, их близкие не выдерживают давления или оказываются в опасности, события прошлого бросают тень на репутацию и угрожают и карьере, и семье. Примерно к середине сериала положение кажется безвыходным, и спасти его помогает только отчаянное решение, которое до этого казалось самоубийственным.

Стандарт подобных проектов задал «Карточный домик», ставший одним из первых важных хитов Netflix. Именно тут сформулирован ключевой принцип драматургии политических триллеров: борьбы за власть в любой форме и в каждом эпизоде — даже когда его сюжет не подразумевает стремление героя занять конкретный пост. Монументальная сага «Корона» стала не только глубоким исследованием нескольких поколений правящей династии Великобритании, но и показала зрителям другой аспект политической драмы — то, насколько важную роль играют во власти женщины.

История тру-крайма на американском экране уходит корнями в начало 1980-х, когда кинозрителей шокировал фильм «Убивая Америку» Шелдона Ренана, посвященный всем громким насильственным преступлениям в послевоенных США — от войны уличных банд до политических и серийных убийств. Тему насилия на улицах продолжил великий документалист Эррол Моррис в своей «Тонкой голубой линии», разбирающей конкретный кейс убийства полицейского. Дальше был знаменитый хит HBO «Потерянный рай» (1996), расследующий дело «трио из Южного Мемфиса» — подростков, осужденных за ритуальное убийство детей. Документалисты вскрыли несоответствия и подлоги в деле и, сняв еще два предложения, указали на более вероятных убийц и добились пересмотра дела (обвиняемые были в итоге оправданы).

Увидев неисчерпаемый зрительский интерес к теме криминальных сюжетов из реальной жизни, Netflix тоже начал штамповать документальные тру-крайм-расследования о самых известных серийных убийцах прошлого и загадочных преступлениях. Высший пилотаж стандартов нетфликсовского тру-крайма — поймать увлекательное расследование, развивающееся прямо сейчас, и довести его до логического конца (как правило, это сцены суда). Например, Netflix выкупил права на сериал «Лестница» у французских документалистов, которые несколько лет следили за делом американского писателя Майкла Питерсона, обвиненного в убийстве своей жены. Когда вдруг вскрылись новые обстоятельства этой истории, на деньги стриминг-гиганта были сняты еще несколько эпизодов. Полученные материалы вышли столь увлекательными, что потом на их основе был снят (уже HBO) игровой сериал «Лестница» с Колином Фёртом в главной роли.По тому же принципу сделан «Король тигров», где противостояние двух эксцентричных владельцев частных зоопарков развивалось практически в реальном времени, подарив всем подписчикам чувство сопричастности к происходящему. Шоу стало поп-культурным феноменом и переросло в документальную франшизу с несколькими сезонами и спин-оффами (в т. ч. и в игровой сериал по мотивам, вышедший на Peacock).

Основная масса документального тру-крайма на стриминге — поточные незатейливые нарезки из «говорящих голов» и красиво снятых игровых реконструкций описываемых событий. Неоновые подсветки, тревожные пролеты камеры над мрачными ночными улицами и местами преступлений и прилежно смонтированная хроника, когда изображение просто иллюстрирует закадровый текст.

Отдельный поджанр тут — документальные ленты про несправедливо обвиненных убийц, которым спустя много лет удалось доказать свою невиновность. Это происходит благодаря вновь открывшимся фактам — или простому скринингу ДНК, невозможному в 70-е, когда произошло большинство из громких американских нераскрытых преступлений. Часто следователями тут становятся сами документалисты, обнаруживающие новые улики в поисках сенсационного материала. Например, авторы «Создавая убийцу» собрали новые доказательства, которые вызвали большой общественный резонанс и привели к пересмотру дела в Верховном суде. Но окончательно отменить приговор не удалось, так что последовал второй сезон.

Феноменальный сериал «Бриджертоны» установил несколько рекордов по просмотрам в 2020 году. Ревизионистский нетфликсоид, как правило, полагается на литературный первоисточник и предполагает контраст двух элементов: ретросеттинга (в данном случае — Британия эпохи регентства) и современной оптики, которая выражается в слепом кастинге, нетрадиционном поведении и анахронистической речи героев. Плюс яркая, вырвиглаз картинка — вместо приглушенных пастельных тонов, обычно характерных для исторических сериалов и фильмов.

Такой рецепт раньше успешно работал в кино — «Мария-Антуанетта» (про Францию), «Фаворитка», «Эмма» — и, видимо, теперь взят на вооружение сериальными шоураннерами. В этом году вышла сериальная экранизация классического романа Джейн Остин — «Доводы рассудка», создатели которой явно сделали вывод из успеха «Бриджертонов». Литературные герои XIX века говорят и ведут себя анахронистично: используют современный сленг (героиня называет одного из ухажеров «мой бывший»), напрямую обращаются к зрителю, ломая четвертую стену, — прием нехарактерный для исторических сериалов, хотя нередкий в британской классической литературе и популярный в других жанрах. Сериалов этого направления не так уж много, и не все получаются настолько «возмутительными», как «Бриджертоны» или «Великая» канала Hulu, которая уводит формат еще дальше в сторону абсурдистской политической комедии. Но очевидно, что такие нетфликсоиды еще появятся, ведь альтернативные подходы к истории часто помогают понять что-то про современность.