Семён Трескунов — один из главных молодых комедийных актеров в России, который не боится открывать себя с новых сторон и говорить что думает. В рубрике «Главный герой», где публикуются монологи ключевых лиц российской киноиндустрии, он рассказал о своем отношении к комедиям и Ларсу фон Триеру, обратной стороне актерской карьеры в детстве и планах сменить профессию.
Семён Трескунов (1999) — российский актер, снимается с десятилетнего возраста. Дебютировал в фантастической комедии «Призрак» (2015), где сыграл в паре с Федором Бондарчуком. В 2016-м с ним вышла комедия Оксаны Карас «Хороший мальчик», получившая главный приз «Кинотавра». Затем — популярные сериалы «Ивановы-Ивановы» и «Зеленый фургон», рок-комедия «Волшебник» и военные фильмы «Т-34» и «У ангела ангина». В 2021-м Трескунов перешел ко взрослым ролям у Жоры Крыжовникова: роуд-муви «Родные» и ромком «Рашн Юг» (он же сериал «Совершенно летние»).
Комедия «Конец света» стала первым проектом актера за полтора года. В сериале Кинопоиска он играет кассира супермаркета в Чертаново, который внезапно узнает, что его отец — Князь Тьмы (Юрий Колокольников), желающий устроить на Земле апокалипсис.
О религии
Не могу сказать, что я особенно религиозный человек, но у меня есть вера в некий внутренний порядок. Не уверен, что это связано с фигурой Бога, как его представляют в авраамических религиях. Мне ближе философия буддизма, христианство для меня не является сакральной темой. В нашем обществе люди знают религиозные ритуалы, но в суть никто не вникает и будто не придерживается элементарных постулатов. Когда Незлобин на пробах сказал, что мы будем шутить над этим, мне понравилась возможность выступить в роли Антихриста, потому что я люблю, когда людям есть на что позлиться. Хорошо, когда в такой роли выступает искусство. Мы снимали сериал до событий 24 февраля и даже представить не могли, что все так будет. Однако уже тогда переживали, что могут возникнуть определенные проблемы. Пока, похоже, их нет. Я уже видел несколько серий — ни одну шутку не вырезали.
О конце света
У евреев есть праздник Иом-кипур — Судный день. Это тот день, когда Бог смотрит на совершенные тобой за год поступки и либо вносит тебя в книгу жизни, в список людей, которые продолжат свою жизнь благостную, либо не вносит. В Израиле в этот день все желают друг другу, чтобы их все-таки внесли. Мне кажется, конец света, если он когда-нибудь произойдет, безусловно, будет горестным, но я привык его связывать с моментом очищения. Просто человеческий вид очень противоречивый. Вершины, которых мы достигли за время своего развития, важны для культуры, но вред, который мы наносим планете, сопоставим с достижениями. Я думаю, Земля как живой организм среагирует однажды, и мы столкнемся с суровой реальностью. Если человек сможет это пережить, это будет определенное обновление, очищение.
О «Конце света»
Герой Юрия Колокольникова в принципе является на Землю, чтобы навести порядок. У нас он олицетворяет силу, которая хочет совершать зло, но вечно совершает благо. Он же пришел, чтобы карать и отправлять всех в ад, но каким-то причудливым образом из всех представленных зрителю персонажей оказался чуть ли не самым честным и конгруэнтным: его действия совпадают со словами. Его жизненная философия подкрепляется конкретными поступками. Он практически никогда не лицемерит — это та модель жизни, которая, на мой взгляд, является чуть ли не единственно удачной, если ты не хочешь попадаться в ловушки.
Саша Незлобин — первый за долгое время режиссер в моей карьере, который устраивал читки сценария. Мы реально прочитали его весь и уйму всего придумали за это время. Саша очень много репетировал и работал с актерами. Демьян в первой половине сериала — готовый и понятный герой, каких мне приходилось играть. Думаю, что зритель бессознательно меня с такими персонажами ассоциирует, хотя это далеко не я. Во второй половине происходит перелом, и нам для Демьяна нужно было придумать краску. Это была интересная, по-настоящему взрослая актерская задача. В первых сериях Демьян — еще добрый набожный парень. Его идеалы для него еще не пустой звук. Такая философия не срабатывает в жизни, и ему приходится изобрести новую.
Сатана, который посещает Москву по своим мрачным дьявольским делам, заставляет вспомнить о «Мастере и Маргарите». Но «Конец света» — это еще и бадди-муви о взаимоотношениях отца и сына. Играя Демьяна, я думал про Хьюи из сериала «Пацаны» — для меня это жемчужина телевизионного искусства. Хьюи до определенного момента является моральным камертоном, потому что его окружают сплошь сложные, если не сказать плохие люди, но затем он тоже становится жестче.
О жанре комедии
Хорошая комедия для меня — это история, в которой боль не разрушает тебя, а, наоборот, как бы подсобирает. Даже в комедийных фильмах все равно есть определенные болезненные моменты, и я о комедиографах всегда сужу по тому, как они эту боль демонстрируют. Мне ближе болезненные комедии характеров, чем комедии положений Леонида Гайдая или братьев Фарелли. Нужно иногда контрастным душем проходиться по аудитории. Это оказывает благотворный эффект, потому что комедия как жанр легче продается. Люди приходят посмеяться, но они могут получить драматическое впечатление от смешного сюжета и выйти из зала немного другими.
Я не против быть комедийным артистом, хотя я такого выбора не делал — его за меня сделала российская киноиндустрия. Комедии у нас лучше продаются, их больше пишут, и зритель лучше на них ходит, чем на сложные авторские драмы. Мне нравится быть комедийным артистом, я люблю смеяться над собой. При этом не уверен, что я очень разноплановый комедийный артист. Мне кажется, что в комедии у меня все равно одно выигрышное амплуа — мне нравится играть аутсайдеров.
О карьере ребенка-актера
Что мне давала эта профессия? В первую очередь, когда я был ребенком, она открыла мне секрет взаимодействия с другими детьми, то есть некой совместной деятельности, которая потом выражается в фильме. Я познакомился со многими масштабными личностями, мог говорить с ними, получать профессиональные советы, обогащать свой культурный уровень. Плюс я приобрел определенные навыки: например, для «Призрака» научился танцевать, а для «Родных» несколько месяцев ходил на вокал. Что касается негатива, то ребенок, попадая в профессию, в какой-то момент рискует начать воспринимать себя неадекватно. Я говорю даже не про пресловутую звездную болезнь, хотя от нее никто не застрахован, а скорее про желания и амбиции. Да, актерская профессия отнюдь не плохая, но определенная публичность и регламент того, как ты должен выглядеть и что ты должен говорить, думать и чувствовать, — это некомфортно.
Я рано стал замечать, что происходит с нашим обществом, но не чувствовал, что у меня есть какое-то право и возможность говорить, потому что испытывал чувство вины перед коллегами и индустрией. В какой-то момент это превратилось в психологическую проблему, пока я не посмотрел на себя в зеркало и не сказал, что буду действовать иначе. И в тот момент, когда это произошло, я парадоксальным образом лишился огромного числа предложений, но освободился внутренне. Так что даже если со стороны это выглядит как проигрыш, для меня это был, безусловно, выигрыш, потому что я стал действовать так, как мне всегда хотелось, говорить то, что всегда хотел говорить. Если мне удастся в итоге подвинуться к профессии человека, который рассказывает истории, то этот шаг станет очень важным в моей жизни.
О Жоре Крыжовникове
Андрей Николаевич Першин — большой театральный режиссер, который прошел мощную школу Марка Захарова. Он невероятно тонко владеет ремеслом, поэтому ошибочно воспринимать его исключительно как комедиографа. За этой работой стоит нечто большее, поэтому и фильмы его, на которые так брызжет слюной Женя Баженов, — не чистые комедии. И в «Горько!», и в «Самом лучшем дне», и в «Родных» Андрей Николаевич делает перерыв в развлечении, контрабандой протаскивает нечто серьезное, что может зацепить зрителя. Я стал лучше понимать профессию благодаря ему. Я сам недолго успел поучиться у него на шоураннера в школе «Индустрия» и стал лучше писать, лучше понимать, из чего состоит история — любая: драматическая или комедийная. А в плане актерской профессии первое и самое главное, чему я научился у него, — это внутренняя дисциплина. У Андрея Николаевича на площадке всегда такая атмосфера, что ты не можешь себе позволить прийти с невыученным текстом. Он не любит репетиции словами — он предпочитает сразу деятельные репетиции. Для некоторых актеров это некомфортно, но ему и не надо, чтобы было комфортно. Я в этом его поддерживаю, потому что именно в плоскости дискомфорта и находится правдивое существование. Когда тебе неудобно, ты действуешь! И эти действия люди называют, как правило, правдоподобным художественным образом.
О любимом режиссере
Когда я посмотрел трилогию «Золотое сердце», то понял, что Ларс фон Триер — мой герой. Просто я чувствую, что человек сражается всю жизнь с какой-то глубинной болезнью, которую превращает в драматические сюжеты. Фон Триер пугает, делает больно, мучает буквально. Многие такое не любят, но в этом заключается его невероятное мастерство, а его фильмы сделали меня другим человеком. У меня был период в жизни, когда я увлекался авторским кинематографом. Мне казалось, что суть профессии заключается в том, чтобы находить интеллектуальные области, до этого никем не познанные, и пытаться туда привести людей. Потом я понял, что очень маленькое число зрителей воспринимает кино сугубо как интеллектуальное искусство, что кино работает иначе, что в нем важно эмоциональное подключение и тебе в первую очередь нужно наладить этот канал связи со зрителем, а дальше можешь делать что угодно. Мне бы хотелось, конечно, быть режиссером с авторским видением, но который работает с массовым зрителем.
О будущем
На самом деле я никогда не хотел быть артистом: я играл постольку-поскольку и всегда удивлялся, что на меня есть спрос. Я не сильно развивал свои знания в актерстве, но учился в смежных областях. С 14 лет интересуюсь режиссурой, прочитал много профессиональных книг, регулярно смотрю тематические YouTube-каналы. Профессия актера учит искусству притворяться другими людьми, а я к десяти годам определился, что хочу быть писателем. Понятно, что это было на уровне десятилетнего ребенка, но это было. А потом я на целых десять лет куда-то в сторону ушел от того, что для себя считаю правильным, корректным, истинным и так далее.
На самом деле я хочу рассказывать истории. Гейм-дизайн — новый медиум с классным инструментарием. Сейчас я учусь писать истории и хочу сделать короткометражный фильм на английском языке. Не знаю, как сложится моя актерская карьера. Я себе ничего не запрещаю, но в данный момент у меня нет предложений — «Конец света» был крайним проектом. Для тех, кто уехал, делать кино на русском и для русскоговорящей аудитории — путь возможный, но это путь без развития. Я понимаю, что мне не грозило тюремное заключение. А если тебе ничего не грозит, можно остаться, договориться с собственной совестью и продолжать работать. Я не осуждаю людей, все понимаю прекрасно, не у всех есть возможности. У меня просто была такая возможность.
Какие сериалы смотрит Семён Трескунов и вам советует
«Кабинет редкостей Гильермо дель Торо»
Гильермо дель Торо — мастер ужасов и магического реализма. Мне особенно понравился эпизод «Модель для Пикмана» с Беном Барнсом про художника, который после знакомства с коллегой начинает везде видеть уродства и разложение.
«Разделение»
Я не большой фанат Бена Стиллера, но люблю «Солдат неудачи» и «Кабельщика». Потрясающая драматическая история в сложном жанре антиутопии. Неожиданные сюжетные твисты.
«Пацаны»
Поразительный сериал Эрика Крипке, создателя «Сверхъестественного». Хоумлендер, которого играет Энтони Старр, — это самый изобретательный злодей со времен Джокера Хита Леджера. Удивительно противоречивый и сложный герой. Плюс это очень смелое шоу с точки зрения изображения насилия и политических аллюзий.
«Полуночная месса»
Майк Флэнаган — моя новая любовь. Он сделал громкие сериалы «Призрак дома на холме» и «Призраки усадьбы Блай». Больше всего мне понравилась «Полуночная месса»: гораздо больше, чем новый сериал «Клуб полуночников». Флэнаган всегда верен жанру триллера и ужасов. При этом он умеет рассуждать на тему смерти так, что это не угнетает зрителя.
«Монстр: История Джеффри Дамера»
Новый сериал звездного шоураннера Райана Мерфи, автора «Американской истории ужасов» и «Американской истории преступлений». Я уже посмотрел и остался в дичайшем восторге. Просмотр как раз совпал с моим интересом к тому, как вызывать у зрителей сочувствие к монстрам. Эван Питерс прыгнул выше головы на десять порядков. Это актерская мечта.
«Наблюдатель»
Необязательный, но симпатичный сериал с Бобби Каннавале, Наоми Уоттс и Миа Фэрроу. Семья переезжает в новый дом, где их начинает терроризировать сосед — заваливать странными письмами. История о том, как люди сходят с ума из-за собственной паранойи и конкуренции за жилплощадь. Тут есть дух коэновского «Фарго». Нет как таковых ужасов, но есть ужас окружающего идиотизма и абсурда окружающего нас мира.
Автор: Михаил Моркин
Фото: Алиса Моррисон для Кинопоиска
