Станислав Зельвенский и Марат Шабаев спорят по поводу нового фильма Тая Уэста — приквела к его отличному хоррору «X».
За
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
В 1918 году юная Пэрл (Миа Гот) живет в Техасе в семье немецких иммигрантов. «Испанка», свирепствующая в мире, оставила их ферму без наемных рабочих, а отца Пэрл (Мэтью Сандерлэнд) — в почти вегетативном состоянии. Муж Ховард воюет где-то в Европе на фронтах Первой мировой. Суровая мать-протестантка (Тэнди Райт) с утра до ночи пилит девушку, а та мечтает не трудиться в поле и ухаживать за парализованным папой, а танцевать на сцене в бурлеск-шоу, желательно перед кинокамерами.
«Пэрл» начинается с почти такого же кадра, как «Х»: камера медленно вылезает из хлева на лужайку перед домом, в котором будет происходить большая часть действия. Но если в том фильме мы сразу попадали на оцепленное полицией место преступления, то здесь, на 60 лет раньше, еще светит солнце и весело кудахчут куры (несмотря на пандемию смертельного гриппа, закрывшую масками лица в общественных местах). Теоретически приквел неожиданного весеннего хита Тая Уэста вполне можно смотреть, и не видя первой части, но, конечно, такой зритель лишит себя некоторого удовольствия: оба фильма (и наверняка сиквел «X», выход которого впереди) накрепко связаны визуальными и смысловыми рифмами.
Одна из таких рифм — магия кино, соблазняющая и разрушающая. Что в «Х», что в «Пэрл» героини Миа Гот собираются сделать карьеру в шоу-бизнесе и платят за мечты нежданную, немыслимую цену — сюжет, который Голливуд, упивающийся своей недоступностью, обожает вот уже сотню лет. Причем и Максин из «X», и Пэрл выдвигают к судьбе не самые невыполнимые требования: одна готова сниматься в порно, другая, в соответствии с эпохой, рвется в похабный кордебалет (вариант с порно, впрочем, тоже рассматривается). Но по законам жанра (даже жанров, поскольку Уэст работает на пересечении нескольких) наказана должна быть любая смелая фантазия, любое устремление вверх.
Слэшер укутан здесь в роскошные одеяния техниколоровской мелодрамы 1950-х, у которой Уэст арендует и пышный оркестровый саундтрек, и насыщенную цветовую палитру, и даже титры (начальные; незабываемые финальные — немного другой разговор). «Пэрл» — это вилы, топор и уже знакомый нам аллигатор. Но в то же время это история про томление, про подавленные чувства, про гнет религиозного воспитания и традиционного семейного уклада — пороховая бочка комплексов 1950-х, взорвавшаяся на исходе десятилетия хичкоковским «Психозом» (который Уэст тоже обильно цитирует).
Гендерный аспект в этом разговоре важен, как ничто, и, конечно, «Пэрл» (равно как и «X») — фильм про женское освобождение, пусть и в гротескном, художественно искаженном виде. Пока муж красноречиво отсутствует, единственный мужчина в жизни героини — немой и неподвижный отец, с которым Пэрл достигла слегка нездоровой интимности с позиции силы: в одной из первых сцен она, умыв его, тут же принимает ванну у него на глазах, «чтобы не тратить впустую горячую воду». Вскоре появляется еще один герой — вальяжный киномеханик (Дэвид Коренсвет, звезда «Голливуда» Райана Мёрфи), усатый красавчик, отслуживший во Франции, который представляется богемой и опрометчиво, возможно, заманивает юных провинциалок в походную постель. Наконец, третий мужчина в фильме — это и вовсе пугало, манекен в цилиндре, стоящий посреди кукурузного поля. Элегантный, как киномеханик, и бессильный, как папа — сочетание, из которого рождается одна из самых ярких сцен фильма (Уэст заодно выворачивает наизнанку заезженный агрономический хоррор-троп).
То, что Норман Бэйтс в юбке (точнее, в красном платье в пол) вызывает у нас не только сладкий ужас, но и сочувствие, в большой степени заслуга феноменальной Миа Гот, которая умудряется выглядеть невинной жертвой обстоятельств даже в тот момент, когда замахивается окровавленным топором. Но в первую очередь это успех режиссера, сумевшего в игрушечном, насквозь стилизованном мире фильма сохранить отчаянно живую героиню, полную пугающих, но понятных страстей. «Пэрл» — шаг вперед по отношению к «Х» (тоже весьма неплохому); величественный кинематографический аналог своего центрального образа — румяного жареного поросенка, изъеденного червями.
Против
Марат Шабаев
Обозреватель Кинопоиска
В марте 2022 года Тай Уэст выпустил ретрослэшер «Х» о том, как группа полупрофессионалов на исходе 1970-х арендует домик в Техасе, чтобы снять порнофильм, одну из ролей в котором играет Максин Минкс (Миа Гот), сбежавшая из дома дочь яростного телепроповедника. Порнографы становятся жертвами сексуально фрустрированных пенсионеров (полоумную бабку Пэрл тоже играет состаренная Гот), которые разводят аллигаторов и смотрят по ТВ проповеди отца Минкса. Тогда же, в марте, Уэст сделал неожиданный анонс: оказывается, он уже тайно снял приквел «Х», который расскажет о становлении главной злодейки слэшера.
Но, откровенно говоря, «Пэрл» не совсем приквел, а скорее, вариация на ту же тему или даже авторемейк. Главная героиня — снова молоденькая техасская девушка Пэрл (Миа Гот), которая так же пытается сбежать из удушливой пуританской среды. Ее набожная мать-немка (Тэнди Райт) заставляет девушку заботиться о ферме и парализованном отце (Мэттью Сандерлэнд) и запрещает ей: а) есть конфеты, б) ходить в синематограф, в) участвовать в кастинге в танцевальную труппу, которая должна гастролировать по Штатам. А Пэрл мечтает стать звездой мюзик-холла и именно поэтому пропадает в кинотеатре: на экране показывают все самые модные танцы. Она знакомится с раскрепощенным механиком (Дэвид Коренсвет), который в частном порядке показывает ей первое порно (которое тогда называлось «стэг»). В «Х» Максин-Гот сбегала от властного отца-проповедника в мир славы, но ужасы консерватизма догоняли ее в виде кровавой резни. В «Пэрл» попытка побега из патриархального мира тоже завершается бойней; изменилось лишь время — 1918 год, на дворе бушует эпидемия «испанки», все носят маски, некоторые даже сидят на самоизоляции (привет коронавирусным 2020-м), а за океаном гремит Первая мировая война, в окопах которой пропадает жених главной героини.
Основная проблема «Пэрл» — ничего нового. Уэст тасует те же мысли-тезисы: с одной стороны, американцев душит консерватизм, с другой — они помешаны на жажде славы. «Пэрл» можно было легко ужать до формата короткометражки и выпустить как премиальный бонус к blu-ray «Х» или разбросать флешбэками по предыдущему фильму. Тонкая игра смыслов, стилей и декораций (та же ферма, тот же подвал и аллигатор плюс новый набор киноцитат) вступает в противоречие с имманентной для слэшера прямолинейностью (окровавленный топор рубит всю эту тонкую синефилию в щепки).
Уэст начинал свою карьеру в среде мамблкорщиков, но, правда, его чаще относят к мамблгору («Пакетоголовый» братьев Дюпласс, «Ублюдок» Патрика Брайса, «Дом дьявола» того же Уэста), где бытовое бубнение персонажей сталкивается с запредельным насилием. «Пэрл» — уже какой-то скримкор: Гот почти весь фильм страшно визжит и юродствует и старательно имитирует техасский акцент; выглядит это как номер из Saturday Night Live. Внезапно над этой комедией, как топор над жертвой, заносится 8-минутный оскаровский монолог Пэрл о ее тяжелой девичьей доле. Это приводит зрителя в замешательство: не очень понятно, что тут делать — плакать вместе с героиней или смеяться с утроенной силой над тонким троллингом?
Пародий в фильме предостаточно: сюжет кажется парафразом «Волшебника страны Оз». Что если бы Дороти осталась в Канзасе, а не перенеслась в волшебный сказочный мир? Правильно, от отчаяния занималась бы сексом со Страшилой, а Тотошка бы и вовсе умер от голода (шутка про собачку тут тоже имеется). Сходство своей картины с этим и другими фильмами золотого века Голливуда Уэст сам подчеркивает в интервью, и это заметно невооруженным глазом. «Пэрл» стилизована под техниколоровскую драму (хотя цвета тут не такие кислотные, как в самых ярких образцах этой технологии), включая титры и закадровую музыку.
Интересы Уэста лежат, очевидно, не столько в области жанрового строительства (как чистый хоррор все это работает слабо), сколько в области экспериментов с поэтикой киноязыка. И пересекаются с интересами студии А24, которая и спонсирует эту Х-киновселенную. A24 давно заняла свою нишу в американском киноландшафте, студия выпускает в прокат фильмы, которые удобно превращать в мем-мерч (см. календарь со злобными старушками из «Реинкарнации») или растаскивать на красивые кадры в социальных сетях (от «Маяка» до «Солнцестояния»). Но Уэст не декоратор, у него есть амбиции медиааналитика, и он тащит в фильм самый разнообразный архивный материал — не только «Волшебника страны Оз» и «Техниколор», но и протомюзиклы (звук в 1918-м еще не появился), военную хронику и стэг-фильмы.
Зачем — вопрос хороший. Видимо, Уэст хочет намекнуть, что танцевальные номера на экране, фиксация половых актов на пленку и хроникальные кадры с полей Вердена (кстати, подозрительно напоминающие киношокеры Эйзенштейна) представляют собой части единого целого. Секс, насилие и развлечение — вот три кита, на которых держится массовая культура. Но «Пэрл» — это не аналитика этого тезиса, а банальная иллюстрация, выводы из которой приходится додумывать за автора. Хорошим уроком для Уэста мог бы послужить недавний «Нет», где похожее увлечение Джордана Пила медиатеорией привело к созданию стройного и многоуровневого метаконцепта (американцы одержимы зрелищем, и любое событие и не событие вовсе, если оно не опосредовано медиарепрезентацией).
Разнородные элементы «Пэрл» просто не стыкуются между собой: это референсы ради референсов, а простенький тезис «порно и фильмы ужасов так похожи» уже был описан теоретиками-феминистками вроде Линды Уильямс и Кэрол Кловер еще в 1970–90-е и исчерпывающе проиллюстрирован самим Уэстом в том же «Х».
Чего ждать от Х-вселенной дальше? Трилогию продолжит «Максин», в которой выжившая в финале героиня «Х» через несколько лет оказывается в Голливуде и снова попадает в какой-то кровавый переплет. Подробности держатся в секрете, но, очевидно, действие снова будет построено вокруг связи порно, секса, насилия и визуального медиума (наверняка в этот раз все будет стилизовано под VHS-хиты 1980-х). Ой, постойте, примерно такое кино уже снял Уэс Крэйвен в 1996-м.
