В рамках проекта «Артхаус: Эпизод 1», который проводят творческое объединение Arthouse и московский Дом культуры «ГЭС-2», зрители смогут увидеть новый фильм Гаспара Ноэ «Вихрь». Нам удалось поговорить с режиссером подробнее о его картине.
«Вихрь» — история о пожилых супругах-парижанах, Луи и Эль, и их сыне Стефане, которые пытаются бороться с прогрессирующей деменцией Эль. Отца и супруга сыграл Дарио Ардженто, итальянский мастер хорроров («Суспирия», «Кроваво-красное»), это его первая главная роль. Фильм, премьера которого прошла в 2021 году в Каннах, получился тихой и деликатной драмой о старении и смерти, в которой нет фирменного эпатажа автора «Любви» и «Необратимости». Возможно, повлияло то, что незадолго до работы над «Вихрем» у самого Гаспара Ноэ начались проблемы со здоровьем. Михаил Моркин расспросил Ноэ о самочувствии и особенностях нового фильма.
— Когда-то фильмы Гаспара Ноэ нужно было ждать 6–7 лет, но начиная с «Экстаза» вы выпускаете по фильму в год. Сначала среднеметражный «Вечный свет», затем перемонтированная версия «Необратимости», сейчас — «Вихрь». Работать стало легче?
— А я просто перестал снимать сложнопостановочные фильмы, на финансирование, съемки, монтаж и рекламу которых уходило по 6 лет. Я дико замучился на «Входе в пустоту». Теперь придумываю фильмы под одну-две локации. Пока что мне дают творческую свободу при условии, что я снимаю быстро. Например, «Экстаз» сняли за 15 дней, а «Вихрь» — за 25. Но мне пришлось сделать перерыв на год (Заметно оживляется.) У меня было внутримозговое кровоизлияние, я чуть не умер! А потом еще случилась пандемия с локдауном, и снимать кино стало невозможно. Я был счастлив, что целый год можно сидеть дома и смотреть фильмы на blu-ray и DVD. Я столько японской классики пересмотрел! Мне очень нужен был этот отдых, было полезно для головы.
— Надеюсь, что сейчас вы чувствуете себя хорошо. Ваши проблемы со здоровьем повлияли на «Вихрь»? Все-таки это кино про старение и болезни.
— Да, весьма. Деменция — это грустно. Я хорошо знаю это, потому что моя собственная мать в конце жизни лишилась рассудка из-за возраста. Я видел, как люди сходят с ума из-за наркотиков, но болезнь Альцгеймера гораздо страшнее. Такое и врагу не пожелаешь.
— И вы решили снять об этом фильм?
— Да, дело в том, что о деменции снимают не так уж много фильмов. Я удивлен, что у этой проблемы почти нет репрезентации на экране. Почти в каждой семье есть истории вроде той, что я рассказываю в своем фильме. Это табуированная тема. Люди не хотят думать об этих проблемах до того, как сами сталкиваются с ними. У Асгара Фархади в «Разводе Надера и Симин» была сцена со стариком с Альцгеймером, который теряется в городе. Михаэль Ханеке снял очень успешный фильм «Любовь» про инсульт. Но я хотел снять кино, которое было бы похоже на документалку. Я хотел не только рассказать, какой сложной становится жизнь, но и показать некую душевность, которая возникает в такой тяжелой ситуации. Мы сняли фильм в одной локации. У нас была основная сюжетная линия, но мне особенно понравилось создавать фильм с актерами прямо на площадке. Мы стремились к достоверности и реализму, не хотели перегибать палку. Важно было показать тяготы ежедневной рутины у людей, которых подводит здоровье. Это очень распространенная ситуация.
— То есть все, что мы видим в «Вихре», — это импровизации?
— В сценарии каждая сцена занимала от силы полстраницы. На площадке мы с Дарио Ардженто и Франсуазой Лебрун придумывали ситуации и обменивались своими представлениями о поведении героев. Как только актеры понимали, как сыграют сцену, мы с оператором начинали придумывать, куда поставим левую и правую камеры. Только после этого мы начинали снимать. Понятное дело, Дарио не актер, а режиссер, поэтому он знал, как заставить пространство работать в кадре. Однако как режиссер он никогда не снимал больше двух-трех дублей. А я-то привык по 10 дублей делать! Было сложно подстроиться. Приходилось добиваться всего, что хочу, в первых дублях. Но мне очень понравилось работать над фильмом.
— Вы придумали роли уже под Дарио Ардженто и Франсуазу Лебрун?
— Я сразу же подумал о Франсуазе, потому что обожал фильм Жана Эсташа «Мамочка и шлюха», в котором она снялась почти 40 лет назад. Это лучшая актерская игра во французском кино 1970-х. Она моя любимая французская актриса в своем поколении. Пожалуй, режиссеры не раскрыли ее потенциал полностью.
А Дарио я знаю уже 30 лет. В жизни он очень смешной, и по его видеоинтервью я видел, каким харизматичным он становится в кадре. Я сразу понял, что он идеально подойдет на эту роль. К тому же он хорошо говорит по-французски, и мне не пришлось учить его словам. Прежде чем согласиться, Франсуаза хотела знать, кто сыграет ее мужа. Она не знала фильмы Дарио, но, когда я их познакомил, они друг другу понравились. Спустя неделю мы уже начали съемки. Все случилось очень быстро. От зарождения идеи до премьеры фильма в Каннах прошло всего пять с половиной месяцев.
— Как и в «Вечном свете», вы здесь снова используете средний формат кадра и делите экран на две части. Что вам дает этот прием с точки зрения сторителлинга?
— На съемках «Вечного света» был бардак. Я начал снимать на одну камеру, потом добавил вторую. Затем один из героев взялся снимать на третью. О монтаже я начал думать уже во время постпродакшена. В случае с «Вихрем» я использовал этот прием более осознанно. Два экрана дают зрителю почувствовать, что пожилые супруги отрезаны друг от друга, хотя живут под одной крышей. Мне кажется, разделение экрана отлично сработало, и зрители почувствовали одиночество персонажей. Например, в одной из сцен Дарио пытается дотронуться до Франсуазы, и мы видим, как его рука тянется из одного экрана в другой. Но рука-то, получается, разрезана пополам, то есть даже простые вещи начинают казаться неестественными.
Мне нравится разделение экрана на две части как прием, но не я его придумал. Еще в 1960-х Пол Моррисси и Энди Уорхол использовали его в своем андеграундном фильме «Девушки из Челси», а затем Моррисси уже без Уорхола снял драму под названием Forty Deuce. Этот прием хорошо сработал именно в случае с «Вихрем», но не уверен, что вернусь к нему в будущем.
Автор: Михаил Моркин
Фото: Mickan Palmqvist / Dn / Tt / Legion-Media