Возможно, финальная работа тяжелобольного режиссера — чистый восторг и сплошной фан-сервис. Вернувшись в копенгагенский госпиталь 20 лет спустя, Триер реконструирует стилистику первых двух сезонов, включая систему персонажей. Из нового — убийственные шутки про «Икею», дайверсити и прочие приметы нашего времени. Станислав Зельвенский, посмотревший в Венеции завершение культовой больничной саги, свидетельствует о том, что чувство юмора и стиля Триеру не изменяет.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Трудно сказать, что подумает человек, который почему-то решит смотреть «Королевство» сразу с «Исхода» (делать так не надо), но для поклонников сериала этот запоздалый третий сезон — счастье, праздник, абсолютная удача. Кто сказал, что фан-сервис должен быть только для любителей комиксов?
От культового автора в таких случаях требуется, конечно, немного бесстыдства, но уж с этим у Ларса фон Триера все в порядке.
Для проформы необходимо все же напомнить, что такое «Королевство». Это телевизионный проект, затеянный Триером с целью заработать немного денег в середине 1990-х, на пороге всемирной славы, свалившейся на него после каннского Гран-при за «Рассекая волны». События разворачиваются в крупнейшем датском госпитале в Копенгагене (реально существующем и правда прозванным «Королевством»). По жанру это смесь медицинской мыльной оперы, готического хоррора и сатирической комедии: пока приглашенный шведский специалист и местные врачи решают свои личные и профессиональные проблемы, в больницу проникают привидения, добрые и не очень, и за ними гоняется пациентка-медиум. Снято все небрежной ручной камерой в тонах сепии.
Плачущие в лифте невидимые девочки, спрятанные в тумбочке отрезанные головы, призрачные скорые, масонская ложа, гаитянские зомби, жуткий ребенок-мутант с лицом Удо Кира, спиритические сеансы и министерские инспекции. Действие на манер греческого хора комментировала пара мойщиков посуды с синдромом Дауна. На финальных титрах появлялся с дьявольской ухмылкой и ехидными ремарками сам режиссер. Разумеется, у «Королевства» образовался обширный фан-клуб (включающий Стивена Кинга, который состряпал американский ремейк). Вышло два сезона, каждый по четыре часовые серии. Второй кончился эффектно, но в общем на полуслове, а продолжения не последовало, поскольку начали умирать главные актеры и, вообще, режиссеру было чем заняться.
Однако Триер, как известно, снимает трилогиями. На подготовку финальной части, «Исхода», у него было куда больше и времени, и денег (что заметно); она даже на серию длиннее, чем предыдущие. Еще в 1990-е общим местом стало сравнение «Королевства» с «Твин Пикс». В целом сравнивать их бессмысленно (хотя условные Дамы-с-поленом — медиумы — к Триеру пришли, видимо, оттуда), но одинаковая пауза в четверть века перед третьими сезонами обоих сериалов настраивает на продолжение этой темы. Линча его постаревший гений увел в совершенно новом направлении, Триер демонстративно снимает так, словно этих десятилетий попросту не было.
Покойных героев он заменил максимально похожими. Вместо спиритуалистки Друссе и ее сына с загробным миром общается новая пожилая дама — ее зовут Карен (Бодиль Ёргенсон) — в сопровождении нового грузного санитара. Шведского нейрохирурга Хелмера, ненавидящего все датское, сменил точно такой же шведский нейрохирург, его сын (Микаэл Персбрандт великолепный). В кабинете добродушного главврача Мосгарда поселился не менее добродушный главврач Понтопидан (Ларс Миккельсен, как обычно, похожий на Олега Янковского) и вместо «операции „Утренний бриз“» проводит «операцию „Открытые двери“». Даже здравствующего Стеллана Скарсгарда в смешной эпизодической роли шведского адвоката подменяет его сын (в жизни и по сценарию), Александр Скарскард.
Многие из «Королевства» и не уходили: важно упомянуть зомбированного контрабандиста Хука, подругу Хелмера-старшего, Ригмор (она теперь живет в лифте в инвалидном кресле и преследует Понтопидана), растяпу-директора Боба и мать беби-монстра Джудит. Сам беби-монстр хоть и умер, но не совсем (Удо Кир снова с нами!). Равно как и несчастная Мона, жертва врачебной ошибки. Мойщики посуды новые (увидите сами), но не менее наблюдательные.
Опять сепия, опять съемки с рук, опять на титрах рассказ про мистические болота для прачек, на которых построен госпиталь (но в этот раз мы там наконец-то побываем). О том, что прошло много времени, помимо морщин на лицах актеров, напоминают авторские меташутки. «Исход» начинается с того, что Карен разочарованно досматривает «Королевство» на DVD. В самом госпитале ходят экскурсии фанатов сериала, а сотрудники вспоминают «этого кретина Триера», который наснимал бог знает чего.
Дело происходит накануне Рождества. Снова нужно помочь Удо Киру и успокоить пару душ. Снова агрессивный швед получает от мирных датчан достойный отпор. Директор поглощен конкуренцией с другой больницей. Проходит (совсем не так, как запланировано) конгресс, посвященный боли. Действует подпольное общество анонимных шведов. Иногда в кадре появляется дьявол с лицом Уиллема Дефо.
Смена эпохи все же откомментирована — Триер не был бы собой, если бы удержался. Довольно развернутый издевательский подсюжет касается харассмента на рабочем месте. Есть линия про гендерно-нейтральные местоимения. Не забыта тема этнического разнообразия.
И, конечно, прежде всего «Королевство» — отличная комедия. Инфантильная, рискованная, часто идиотская, ужасно смешная. Из одной темы датско-шведского антагонизма Триер на протяжении трех сезонов извлекает без преувеличения сотни безотказно работающих шуток (при этом до «Икеи» добрались только сейчас). Его умение парой штрихов создать долгоиграющего комического персонажа (здесь это, к примеру, врач, ежеминутно угрожающий вытащить себе ложкой глаз) — на уровне крупнейших мастеров жанра.
В свете печальных новостей про болезнь Паркинсона непонятно, когда мы увидим новые работы Триера и увидим ли вообще. Не дай, конечно, бог, но развлекательное, уморительное, бурлящее выдумкой «Королевство» было бы красивым финальным поклоном сложного, страдающего депрессиями автора, начинавшего как копиист угрюмого Карла Теодора Дрейера.
