«Наши тела постоянно мутируют». Дэвид Кроненберг — о «Преступлениях будущего» и Вигго Мортенсене

В 1966-м я посмотрел датскую экранизацию известного романа Кнута Гамсуна «Голод», которую поставил Хеннинг Карлсен. Пер Оскарссон играет в ней несчастного и непризнанного поэта, который бродит по улицам, ищет приключений и пытается добиться признания своего литературного таланта. В одной из сцен он стоит на мосту и пишет что-то в блокноте. Там крупный план, и можно было прочитать: «Преступления будущего». Меня зацепило это название. Очень захотелось прочесть эту поэму, которую герой, разумеется, так и не дописал. Я тогда как раз начинал как кинематографист и захотел увидеть фильм под названием «Преступления будущего». В 1970-м я снял андеграундный и, мягко говоря, малобюджетный фильм с таким названием. В нем не удалось раскрыть все идеи, которые могли быть заложены в той ненаписанной поэме. И вот, спустя полвека я снял еще один фильм под названием «Преступления будущего». Две ленты связывает только то, что формально обе действительно рассказывают про преступления будущего.

Мои фильмы связаны вне зависимости от того, писал ли я сам сценарий или адаптировал чужое произведение. Я свободно отношусь к тексту в любом случае. Во время монтажа меня нужно останавливать, чтобы я не сократил весь фильм до 72 минут; продюсеры обычно умоляют вернуть обратно вырезанный материал. Сценарий «Преступлений будущего» я написал так давно, что это для меня практически чужой текст. Там был художник-перформер, чье тело находилось в механизме, дающем ему определенные силы. Тогда еще не было фильмов про Железного человека, где эту идею красиво и продумано воплотили в жизнь. Из-за них от этой идеи пришлось отказаться.

Отчасти идея фильма родилась из желания справиться с реальностью собственного тела. Рано или поздно все с этим сталкиваются, даже если речь идет просто о старении или взрослении. Дети все время с этим сталкиваются: пока они взрослеют, их тела меняются. Пубертатный период связан с огромными переменами. По сути, они становятся другими людьми. Человеческая природа подразумевает, что наши тела постоянно меняются и требуют того, чтобы мы к ним приспосабливались и эмоционально, и с точки зрения философии. Опыт Сола — это гипербола нашего опыта.

Изначально я предложил Леа Сейду роль чиновницы Тимлин (ее в итоге сыграла Кристен Стюарт), но она прочла сценарий и захотела сыграть Каприс. Я подумал и решил, что это отличная идея. Кристен — американка из Лос-Анджелеса, а Леа — настоящая парижанка. Между ними родилась очень интересная динамика. Хотя в «Преступлениях будущего» есть спецэффекты, мне были очень важны диалоги. Здесь много говорят. Мы снимали в Афинах, и у нас играют актеры с разными акцентами — греческим, французским, африканским.

Мы точно меняемся, хоть и не так явно, как я это показываю. Раньше считалось, что мозг — статичный орган, который перестает развиваться, когда мы достигаем зрелости. Теперь известно, что это не так, а тело — динамическая среда, в которой постоянно происходят изменения. Знаменитый нобелевский лауреат Джеральд Эдельман говорил, что человеческий мозг устроен совсем не как компьютер, а скорее, как тропический лес, в котором нейроны и другие элементы постоянно борются друг с другом за доминирование, реагируя на то, что мы видим, слышим и чувствуем обонянием. Изучение языков провоцирует нейронные изменения, то есть физические изменения в мозгу. Некоторые участки мозга могут сморщиться, если бездействуют. Мозг — суперорган человеческого существования, он постоянно меняется и мутирует. Пищеварительная система — это микробиом, то есть живые организмы, которые постоянно держат связь с мозгом. Некоторые герои фильма способны переваривать пластик. А что, микропластик сейчас можно найти в организме любого человека на планете!

Сейчас больше людей осознают токсичность окружающего мира, в которой виноват человек. Где-то мы уничтожаем Землю, где-то просто ее меняем. Во многих своих фильмах я высказывал идею, что технологии — это продолжение человеческого тела и человеческой воли. Когда-то люди думали, что технологии — это нечто нечеловеческое, едва ли не что-то из космоса. Всех захватывала идея инопланетных технологий. Но для меня технологии всегда были чем-то человеческим. Рука — это продолжение тела, дубинка, лук, топор, пистолет — это все продолжение руки. Телефон — это продолжение человеческого голоса. Ядерный взрыв — это продолжение нас. «Преступления будущего» рассказывают о том, как в технологиях отражаются наши лучшие и худшие черты.

Весело придумывать технологии, которых не существует. Создание фильма — это словно игра в песочнице. В этом есть какая-то детская радость, которую некоторые многие режиссеры со временем, к сожалению, теряют. Я — нет. Технологии в моих фильмах всегда выглядят органическими, словно состоят из живых клеток и произрастают из тела. Взять хотя бы «Экзистенцию» или «Видеодром». Я почти всегда работаю с художницей-постановщицей Кэрол Спайэр. Сол Тенсер спит в специальной кровати, которая подключена к его телу и постоянно двигается определенным образом, чтобы он не чувствовал по ночам боль и мог заснуть. Изначально я описал ее в сценарии как паутину, но этот дизайн не сработал — выглядело неубедительно. В итоге орхидеевая кровать и стул для завтрака стали похожими на плоть и кости. Их дизайн родился после многих месяцев обсуждений. Мы сделали их с помощью практических, а не компьютерных спецэффектов. CGI — это отличное изобретение, но его стоит использовать вместе с физическими эффектами, чтобы у зрителей не было впечатления, что они смотрят мультфильм.

По мере того как меняются технологии, меняется и общество. В мире появляются вещи, которых раньше не существовало. Их по различным причинам пытаются запретить, видя в них опасность для общества или угрозу для социальных структур. Например, 30 лет назад не было электронной почты и, соответственно, не существовало такого преступления, как взлом чужого электронного ящика. Как обычно, я начал думать о человеческих телах, потому что они являются основой природы человека. Преступления будущего могут быть связаны с человеческими телами, которые эволюционируют и меняются. Иногда изменения едва уловимы, иногда — разительны. Отчасти тела меняются из-за того, что мы делаем с нашей планетой, отчасти — из-за того, что мы сами с ними делаем с помощью технологий. Мне захотелось снять фильм о том, как общество реагирует на телесные изменения, которые считает опасными и запрещенными. Может ли человеческое тело меняться, чтобы справиться с проблемами, которые мы создали? Может ли человечество переваривать пластик и искусственные материалы, не только чтобы найти решение климатического кризиса, но и чтобы расти, процветать и выживать?