Долгожданная экранизация культового комикса о мире снов оказалась старательным подстрочником без намека на полет фантазии. Почему «Песочный человек» вызывает зевоту, рассказывает постоянный автор Кинопоиска.
Павел Пугачев
Кинокритик, редактор сайта журнала «Сеанс»
1916 год. Безутешный отец хочет вернуть с того света любимого сына, погибшего на полях сражений Первой мировой. Но что-то в магическом обряде идет не так, и в его подвале оказывается не ожидаемый бог смерти, а странный молчаливый юноша, чьи профессиональные компетенции на воскрешение мертвых не распространяются. Потусторонний гость не называет своего имени и вообще не хочет идти на контакт с нахальным заказчиком, в результате чего он вынужден провести в подвальном заточении чуть больше века. Выйдет он уже в наши дни.
Этого готического красавца называют то Морфеем, то Сном, то Владыкой ночи и, конечно, Песочным человеком. Юноша совсем не юноша: ему уже тысячи лет, а в его распоряжении находится целое царство снов, которому принадлежат все люди, способные уснуть, грезить да и просто мечтать. За время отсутствия героя царство приходит в запустение, сказочные сады усыхают, дворцы разваливаются, слуги разбегаются кто куда, а люди в нашем мире на протяжении века впадают в летаргию, мучаются бессонницей и связанными с недосыпом душевными болезнями. После выхода на свободу Морфею — будем все же называть его так — необходимо привести свои владения в порядок, восстановить прежний баланс сил между другими богами и мирами и, главное, вернуть самому себе веру в то, что его работа действительно имеет какое-то значение.
Ожидание экранизации «Песочного человека» для многих было не менее томительным, чем заточение героя в подвале. Выходивший с 1989 по 1996 год комикс Нила Геймана быстро получил статус культового. Первые попытки запустить полнометражный фильм начались в 1990-е — тогда к проекту были подключены Роджер Эвери и сценаристы «Пиратов Карибского моря» Тед Эллиотт и Терри Россио, но из-за возникших творческих разногласий с одиозным продюсером Джоном Питерсом (в те же годы мечтавшим сделать «Супермена» с Николасом Кейджем) проект заглох после нескольких лет разработки. Палки в колеса ставил и сам Гейман после травматичного опыта работы над телесериалом «Задверье», продюсеры которого сэкономили на бюджете и кардинально переделали геймановский сценарий. Писатель раз от раза требовал творческого контроля над экранными адаптациями своих трудов. Досталось, например, одному из авторов злополучного кинокомикса «Джона Хекс» Уильяму Фармеру, чей вариант «Песочного человека» Гейман публично назвал «худшим сценарием на свете». В дальнейшем к проекту были приписаны Джеймс Мэнголд (именно он предложил сделать сериал, а не полный метр), автор «Сверхъестественного» и «Пацанов» Эрик Крипке, сценарист «Прибытия» Эрик Хайссерер и Дэвид С. Гойер, только со второй попытки (первая сорвалась в 2016-м, за считанные недели до начала съемок) запустивший проект в производство вместе с автором «Чудо-женщины» Алланом Хейнбергом.
Но всему свое время, и спустя три десятилетия после выхода книжек «Песочного человека» уже не так очевидно, чем именно зацепил аудиторию этот сюжет. Принципиальное no-brow-восприятие Геймана, для которого нет большой разницы между древними мифологиями и современной комикс-культурой, стало общепринятым. Гик с научной степенью уже едва ли кому кажется чудаком, а концепт «герои мифов и легенд разных лет оказываются в современном мегаполисе» стал основой для сотен художественных произведений. К сожалению, долгожданная сериальная адаптация мало что дает нового и чем-то принципиально отличается от постылых телехитов вроде «Гримма» или «Однажды в сказке». Разве что постановочным размахом и поддержкой фанатов, наконец получивших дотошную экранизацию любимого произведения. Причем сериал следует не только букве, но и картинке оригинала: самые эффектные визуальные решения — например, вид царства снов, сюрреалистические видения и столкновения в параллельных мирах — чуть ли не кадр в кадр повторяют рисовку оригинала.
Однако сегодня экранизации, чтобы стать выдающимся художественным высказыванием, недостаточно быть просто точной иллюстрацией. Бережно перенося сюжетные коллизии оригинала, авторы сериала так и не нащупали драматургический нерв, необходимый для шоу. Самыми интересными тут кажутся формально две филлерные серии, едва привязанные к фабуле, но представляющие собой законченные истории, которые легко представить в виде если не отдельных полнометражных фильмов, то эпизодов сериала-антологии вроде «Черного зеркала». В эпизоде «24/7» на примере одной закусочной рассказывается, что произошло бы с миром, если бы все люди разучились врать (спойлер: ничего хорошего), а в серии «Шелест ее крыльев» Морфей, проведя погожий денек со своей сестрой Смертью, вспоминает, что нужно навестить своего знакомого — бессмертного человека, с которым они встречаются раз в столетие, чтобы узнать, не надоело ли тому еще жить.
Шоураннеры не учли, что драматургия и степень условности для комикса и сериала — совершенно разные вещи. В оригинале повествование было подчинено логике сновидения, в сериале это, мягко говоря, не удалось. В нем временные скачки, переходы из одного места действия в другое и обрывающиеся на ходу сюжетные линии начинают вызывать недоумение.
Увы, сериальный «Песочный человек» не дает ничего нового относительно первоисточника. Кажется, что для фэнтези тут вообще недостает фантазии. В проект вложен солидный бюджет (15 млн долларов за серию), и в нем много компьютерной графики (на «зеленке» сняты, кажется, даже интерьерные эпизоды). Однако все визионерство ограничивается редкими, но эффектными пролетами по тщательно смоделированному миру снов да назойливыми голландскими углами во время напряженных эпизодов.
Это очень осторожная работа, которой страшно недостает хоть какой-то смелости. Да, отличные актеры, интересные и морально амбивалентные персонажи, проработанный мир, но нет ничего, что заставило бы с нетерпением ждать второго сезона. «Песочный человек» хорош в качестве фонового сериала перед сном, но зачем отбирать работу у реального Морфея?
