«На площадке у меня забирали телефон»: Светлана Ходченкова о первом продюсерском проекте и героинях Бергмана

В нескольких строчках перечислить роли, которые привели Светлану Ходченкову к сегодняшнему статусу одной из самых ярких и международно признанных российских актрис, не получится. Ролей этих было слишком много, и некоторые ее проекты будто существуют на разных кинематографических полюсах. Но она впервые выступает в роли продюсера независимого фестивального кино (с собой же в главной роли). «Другое имя» — напряженный камерный слоубёрнер начинающего режиссера Веты Гераськиной, который мы и обсудили со Светланой Ходченковой.

Об идее «Другого имени»

Для меня это картина о том, как иногда наше темное прошлое может повлиять на наше будущее. И как бы мы ни хотели его забыть, забыть его, конечно, не получается, это все в глубоких слоях подсознания остается. Но опять же без прошлого не бывает будущего. Думаю, фильм именно про это — про то, как поступки прошлого могут изменить то, что с тобой случится в будущем.

В принципе я, Светлана Ходченкова, фаталист, и я уверена: все, что с нами происходит, должно было случиться, что это не случайно. В нашей картине это достаточно острым образом показывается. Поступки, которые моя героиня совершила в прошлом, она совершила по какой-то причине. Она не хотела, чтобы плохо было другому, она не хотела, чтобы плохо было ей. Но есть такое расхожее высказывание: «Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека». Так же и здесь: твое хорошее заканчивается там, где начинается хорошее другого человека. Или плохое.

О продюсерском опыте

Проект «Другое имя» для меня начался давно, я жила с этой идеей уже пять лет. Это очень дорогой моему сердцу фильм, в создании которого я участвовала с самого начала и до самого конца. Сперва появилась одна идея, потом другая, третья — за те полтора года, что Вета (Гераськина — Прим. ред.) писала сценарий, все менялось несколько раз. В 2019 году прошел питчинг на «Кинотавре», и вот лишь сейчас фильм увидит зритель. Конечно, меня переполняет гордость от того, что это кино наконец-то выходит, и я очень хочу, чтобы зрители его увидели. Для Веты это первая полнометражная режиссерская работа, для меня — дебют в продюсировании.

Честно говоря, эта работа мне не понравилась. Я, видимо, пока не готова к ней в смысле знаний — и теоретических, и практических. Мне нужен опыт. Навыки в этой профессии имеют большое значение: у продюсера должен быть конкретный багаж знаний, и я, будучи новичком, столкнулась с моментами, которые не понимала и которые в моей голове просто не укладывались. Совмещать на площадке главную роль в фильме и главную роль в качестве продюсера — для меня это оказалось практически невозможным. Ведь актер физически не может быть постоянно на связи, чтобы решать какие-то продюсерские задачи. Это нужно уметь, и важна еще какая-то хватка, наверное. Для нее важно иметь пресловутую продюсерскую жилку. Честно, пока во мне этого нет.

О непривычных актерских задачах

Бывает такое, что актер привыкает к некоторому однообразию собственного экранного существования. Попадает в вакуум собственного образа, что ли. И в такие моменты хочется сделать что-то другое, непривычное. Иначе действовать на экране, иначе общаться со зрителем через своего персонажа. До роли в «Другом имени» я много чего попробовала и говорила со зрителем по-разному, в разных регистрах, но чувствовала, что есть какой-то душевный режим, в котором я еще в кино не существовала, какое-то особое нервное подключение. Мне очень хотелось это в себе раскрыть.

Такая аутентичная, минималистичная обстановка, сдержанная цветовая палитра и лаконичность в построении кадра, как в фильме Гераськиной, резко наводят фокус на персонажа. И, конечно, мы не хотели все это разукрашивать яркими мазками. Я как художнику Вете очень доверяю, мне нравится эта стилистика. Но я никогда в ней не работала, и она была для меня нова. Не помню, просила ли меня Вета об этом, но перед съемками в «Другом имени» я пересмотрела какое-то количество фильмов Бергмана. Его стилистика подачи героинь, их странность, отчуждение, холодность и отстраненность мне очень помогли попасть в нужный образ.

О независимом кино, прокате и киноиндустрии

Индустрия ожила. Появилась масса интересных предложений, и большинство из них — как раз многосерийные проекты для онлайн-платформ, где появился хороший материал. Огромное количество чудесных режиссеров получают работу благодаря такому росту рынка, и делается эта работа хорошо. Потому что все понимают, что огромное количество людей все равно сидят в интернете и там смотрят кино; зритель есть, и качество продукта стремительно растет. Не скажу, что есть банальное разделение на жанровое и фестивальное кино, но понятно, что есть жанры, на которых можно зарабатывать. Это я сейчас, видимо, как продюсер говорю, и мы прекрасно понимаем, что «Другое имя» — это абсолютно авторское кино.

О женщинах на российском экране

Женские образы в нашем кинематографе стали гораздо свободнее. Мы перестаем быть привязанными к каким-то стандартам в плане понимания женщины; что женщина должна, какой она должна быть — для семьи, для детей и для всех прочих. Уже на протяжении нескольких лет женщины становятся более оторванными от этих стереотипов, начинают жить как хотят, вести себя так, как им хочется, как им нравится, делать то, от чего они сами получают удовольствие. Не всегда, наверное, зрителями в кино это воспринимается верно, правильно и логично, многие, вспоминая старые времена, еще думают: «Ай-ай-ай, как же так? В купальнике она идет, ишь ты!» (Смеется.) Многими у нас купальник воспринимается уже как обнаженка. Но мне нравится, что в кино мы ломаем эти стереотипы, показываем зрителям, как может быть, и, если попробовать жить так, тоже может быть хорошо, и это нормально.