На платформе Okko вышел исповедальный мини-сериал Надежды Михалковой о том, как тяжело быть частью кинематографического клана, с одной стороны, и участницей российского кинопроцесса — с другой.
Ольга Шакина
Кинокритик, телеведущая, экс-редактор Tatler и Glamour
Истомины — самая солидная кинематографическая династия в стране, имеющая в своем распоряжении белокаменный ампирный особняк с прислугой. Обе дочери (в их ролях — Анна и Надежда Михалковы) — актрисы. Старшая перманентно пашет в нескольких костюмно-исторических проектах сразу; младшая ищет себя — клянет в интервью отечественное кино, мечтает блистать в Голливуде и Каннах (только пока нечем — ролей нет ни тут, ни там, а проект Кристофера Нолана, куда ее вроде позвали играть, внезапно сорвался). Глава семьи железной рукой управляет денежными потоками, только это не папа, а мама (статуарная Людмила Максакова). Папа, великий советский режиссер, давно умер, и теперь его строгий портрет служит украшением логотипа семейного фонда кино.
Там, в фонде, все давно не слава богу. Средства, выделенные на съемки широко анонсированного духоподъемного патриотического блокбастера «Единственная» (нейминг вообще не самая сильная сторона российского кино в этой альтернативной реальности), куда-то испарились, перед государством отчитаться нечем, и даже вопрос журналистов «О чем, собственно, фильм?» повисает в неловком молчании.
Проблему решают по-семейному: отдать проект младшей Истоминой — все равно ей нечего делать. В этот момент «Номинация» наконец переходит к главному — суетливой кухне кинопроизводства и трагикомическим мукам творчества — и становится по-настоящему увлекательной и правдоподобной. В отличие от растянувшейся на первую серию экспозиции, демонстрирующей, как героиня раздражает всех вокруг — и родню, и агента, и особенно СМИ.
Журналистам тут вообще посвящают столько времени, что в какой-то момент кажется, что это не народная вариация на тему феллиниевских «8 с половиной», а «Сладкая жизнь» в Новой Москве (столица тут показана как конгломерат свежевозведенных «человейников», словно спонсором сериала выступил один из московских застройщиков). Наши режиссеры и кинопродюсеры часто упрекают прессу в том, что та не разбирается в тонкостях кинопроизводства, а лезет с суждениями и вопросами.
Что ж, «Номинация» наносит журналистам ответный удар. Не первый, конечно: еще в «Глянце» Кончаловского главред модного журнала делала прямо на летучке педикюр, а в недавних «Топях» газету «Ведомости», которая на медиарынке была известна своей непримиримостью к «джинсе», назвали охотно торгующей заметками. «Номинация» же дарит нам сцену, где ведущий некоего либерального телеканала (в его роли — ирония судьбы! — Сергей Минаев) приезжает в усадьбу Истоминых, пытает там членов семьи вопросом «Почему вы не ходите на митинги?» и получает достойный отпор садовыми ножницами. «Ладно газеты — в интернет бы не попало», — говорит глава семьи, как и авторы, очевидно, не подозревающая, что ежедневные газеты сегодня все читают с телефона.
Больше журналистов авторы ненавидят только своих коллег-режиссеров: в «Номинации» есть минимум две пародии на них. Первая — когда после семейной ссоры героиня Михалковой-младшей с бутылкой шампанского заявляется на ретроспективу модного автора («всего два фильма снял, а уже ретроспектива») и обвиняет его в том, что он «гонит повесточку — геи в горах, кровавый режим, продажные священники». Тут трудно не узнать почвеннические претензии к Андрею Звягинцеву, хотя есть мнение, что имелся в виду Кантемир Балагов.
Второй такой герой — некто Осипов-младший — возникает, чтобы забраковать пробы героини Михалковой-старшей и быть посланным ею (в роли условного Германа-младшего — Александр Шейн, который в кино давно символизирует худшее в современном искусстве; вспомните «Звезду» Анны Меликян). Он произносит программную речь, украшенную фразами типа «Вы понимаете, что такое культура? Это часть традиции. А традиция — это культура». Что это — глубокий монолог в представлении сценариста или же пародия на него? Понять невозможно — непроницаемо стерильная интонация «Номинации», снятой в крайне простой эстетике народного сериала с минимумом движений камеры и любовью к общим планам, старательно скрывает истинные намерения Михалковой. Над кем вообще она смеется?
Рискованными консервативными бонмо про противную «повесточку» и зарубежные фестивали, где только и ждут кино про русскую деревню с people of colour (именно в такой фильм в какой-то момент рискует превратиться многострадальная «Единственная»), Надежда Никитична наполняет сериал без всякого стеснения. Судя по этим бесогонным шуткам, во взглядах Михалкова-младшая гораздо ближе к папе, чем ее старшая сестра, постоянно снимающаяся у мастеров русского артхауса и тем самым осторожно поддерживающая «прекрасную Россию будущего».
При этом самое смешное, что есть в «Номинации», — это линия Анны Михалковой. Во-первых, ее реэнактменты российской поточной кино- и телепродукции. Вот актриса несется в атаку с пистолетом наперевес и, забежав за камеры, немедленно достает из кармана гимнастерки айфон. Вот изображает Екатерину Великую в сериале «Императрица» — настолько успешном, что его продлевают на второй сезон уже после смерти героини. А немая сцена, где актриса кашляет от дыма на площадке, стоит всех сцен с диалогами (которые авторам «Номинации», прямо скажем, удаются не очень).
С ее же героиней связана внезапная романтическая линия, ненадолго превращающая сериал в неплохую криминальную комедию (полюбивший Михалкову-старшую член съемочной группы ворует для нее в булочных творожные кольца, что в итоге всем выходит боком).
В других местах «Номинация» шутит довольно душно. Вот, к примеру, комический персонаж — мечтательный бандит Денис Соломонович (Игорь Миркурбанов), дающий сестрам деньги на кино и взамен пристраивающий в кадр свою девушку со словами: «Кино про маму… Мама — это хорошо». Чуть позже он попытается сменить русую гёрлфренд на мулатку, а получив отказ, заявит: «Я на этот великодержавный шовинизм денег не дам. Ищите другого спонсора, славянского происхождения». Ну-ну.
Куря на капоте внедорожника косяк в компании глухонемого племянника, героиня Надежды Михалковой заявляет: «Какое кино я люблю? Старое». И старое действительно не подводит ее. Вместо того чтобы чисто для галочки снять что-то официозно-конъюнктурное о возрождении деревни или, наоборот, конъюнктурно-фестивальное, младшая Истомина берется за последний сценарий покойного папы под названием «Исход» — что-то вроде «Солнцестояния» в духе позднесоветского мистического символизма (есть деревня, где молодых приносят в жертву ради вечной жизни стариков). И лучшая часть «Номинации» происходит в Доме ветеранов сцены имени Яблочкиной, куда две сестры приходят набрать возрастную массовку и попадают в совершенно линчевское пространство. Там Ольга Остроумова под аплодисменты Евдокии Германовой играет короля Лира, в зале трясут бородами величавые старцы, а скверный анекдот про киношников ненадолго становится «Внутренней империей».
