В российский прокат выходит «Память» — фантастическая драма Апитчатпона Вирасетакула с Тильдой Суинтон в главной роли. Она играет специалистку по выращиванию орхидей, которая приехала в Колумбию ухаживать за больной сестрой. Но и у самой героини тоже есть проблемы: она постоянно слышит громкий резкий звук, который лишает ее сна.
Мы уже рассказывали о фильме из Канн. А сейчас Юлия Лоло по просьбе Кинопоиска пообщалась с Тильдой Суинтон и расспросила ее об умении молчать, любви к природе и съемках на чужом языке.
— Апитчатпон Вирасетакул рассказывал, что референсом для вашей роли была героиня фильма 1943 года «Я гуляла с зомби» Жака Турнёра, которую тоже звали Джессика Холланд. Он говорил вам это? Как вы готовились к роли?
— Мы с ним совсем не обсуждали мою героиню. И я не воспринимаю Джессику как героиню, она кажется мне своего рода предикаментом (этим словом обозначают десять философских категорий Аристотеля. — Прим. ред.). К слову, мы с Джо решили вместе снять полный метр, поскольку до этого уже работали вместе: были кураторами фестиваля в Таиланде и сделали несколько короткометражных проектов. С самого начала мы понимали, что локация фильма станет одним из самых сложных вопросов, которые нам предстоит решить. И в итоге мы договорились снимать там, где оба будем иностранцами, это было очень важно при поиске места для съемок.
Этот проект мы с Джо задумали почти 17 лет назад: каждый год появлялись все новые элементы, все новые слои, все новые листья падали на землю и превращались в грунт будущего фильма. К ним относятся и «синдром взрывающейся головы», которым страдает Джо, и его бессонница, и мой опыт скорби и горя — мы все это соединили в одно целое. В этой атмосфере и существует моя героиня, поэтому для нас важнее было не столько придумать ее, сколько найти правильное окружение, в котором Джессика могла бы ощутить, что теряет связь с реальностью и при этом обретает связь с природой.
— И где же вам удалось найти такое место?
— Очень хотелось найти место, где мы бы не понимали до конца, где мы. И нам это удалось: мы с Джо оказались совершенными чужаками в Колумбии в окружении нашей прекрасной колумбийской команды, ставшей практически нашей семьей. Так что мы смогли выбить почву у себя из-под ног и сохранить атмосферу тишины и непредсказуемости, в которой существует Джессика. Колумбия оказалась для этого прекрасным местом, потому что там столько всего можно услышать и увидеть, если сохранять тишину.
Джо как-то сказал, что, если работать у себя на заднем дворе, постоянно приходится делать выбор, потому что тебе там все знакомо. А в Колумбии нам удалось оказаться просто путешественниками, и мы постарались взять по максимуму от этого ощущения неопределенности. К тому же нам с Джо хотелось передать эффект реверберации травмы. В его случае это были отголоски событий в Таиланде, а у меня, как у человека с шотландскими корнями — отголоски событий в Шотландии. Найти третье место, которое дало бы нам то же ощущение, оказалось непростой задачей, на решение которой ушел не один год. И когда Джо впервые оказался в Картахене, он написал мне: «Колумбия — вот она, наша третья таблетка, то, что нам нужно». В культуре этой страны и в сознании людей существует тот самый отзвук травмы, который был для нас невероятно важен.
— Звуки играют важную роль в этом фильме: по сути, они становятся сюжетообразующим элементом. Это как-то повлияло на вашу роль?
— Моя героиня немногословна, и она мало может предложить с точки зрения звука. Для меня было большим удовольствием играть эту роль, потому что я действительно люблю непостижимость, особенно в повествовании. Я не считаю, что все мы бесконечно красноречивы, прекрасно понимаем друг друга и легко коммуницируем. Я люблю наблюдать тишину и нерешительность людей. Мы часто видим это у животных, и мне очень интересна наша животная сущность, особенно ее отражение в кинематографе. К тому же Джессика лишена родного языка. Мы с самого начала хотели, чтобы у нее был скверный испанский — это было очень важно! Джессика не из тех, кто полагается на свое звучание, поэтому звуки окружающего мира для нее — это все.
— Кстати, вы хорошо говорите на испанском?
— Абсолютно свободно! Так же свободно, как на тайском. (Смеется.)
— А какие у вас самой отношения с природой?
— Я выросла за городом. Можно сказать, я дитя сельской местности. Да и сейчас я живу за городом. Помню, когда на съемках мы выезжали из Боготы за город, я испытывала огромное облегчение. Но, как все сельские дети, я обожаю большие города. Правда, они оказывают на меня настолько сильное воздействие, что я не могу оставаться в этих городах слишком долго. Мне словно нужно выбраться из них и подышать.
Мы в фильме, кстати, постарались передать то, что есть в действительности. Я имею в виду способность Джессики говорить на испанском: когда она оказывается за городом, то начинает говорить более бегло. Со мной происходило то же самое. Я влюбилась в Боготу, в этом городе чего только нет. Но когда ты уезжаешь из него и оказываешься в горах, то дышишь легче, слышишь острее и словно оказываешься на своем месте. Поэтому я люблю бывать на природе, там я чувствую себя маленькой, а большие города обязывают меня быть больше, чем я на самом деле себя ощущаю. Так что, оказываясь на природе, я обретаю себя. Это мой наркотик, который я выбираю.
