Дени Вильнёв: «Тимоти Шаламе как безумная рок-звезда»

Для Вильнёва «Дюна» — это проект мечты, в котором он смог построить собственный масштабный мир. По сути, «Дюна. Часть I» (так фильм называется в открывающих титрах) — это, по словам самого режиссера, фантастический триллер, приключенческий фильм, фильм о войне, coming-of-age-драма и даже мелодрама. В нем, как он говорит, поднимаются темы судьбы, политических интриг, общественного давления и экологии.

Мы узнали у Вильнёва, что его зацепило в романе, чем разочаровала экранизация Дэвида Линча и какие советы ему дали Гильермо дель Торо и Крэйг Мэйзин.

— «Дюна» — ваш третий фантастический фильм подряд, но, кажется, самый личный.

— В «Бегущем по лезвию» я шел по стопам гиганта. Я старался уважать мир, язык и наследие шедевра Ридли Скотта. А в «Дюне» у меня был чистый холст, и мне нужно было перенести собственный мир на экран. Мне было в новинку начинать все с нуля на фильме такого масштаба.

— Что вас так зацепило в книге Герберта?

— Я впервые прочел ее подростком, и мне особенно понравилось, что природа Арракиса, по сути, главный действующий персонаж «Дюны». Экосистемы в мифологии Герберта завораживают, а выводы писателя о последствиях колонизации до сих пор актуальны.

— Как вы относитесь к экранизации Дэвида Линча?

— Линч — один из моих любимых режиссеров, один из лучших кинематографистов последнего полувека. Я не могу себя с ним сравнивать. Мне нравятся многие вещи из его «Дюны», особенно из первой половины фильма. Во второй половине он ушел от духа книги Фрэнка Герберта. Скажем так: его фильм не был той экранизацией, которую я хотел увидеть. Но я всегда был уверен, что кто-нибудь обязательно снова снимет «Дюну». Годами я тщетно ждал, пока это случится. В итоге, когда у меня появились нужные знания и ресурсы, пришлось снять ее самому.

Слушайте аудиоверсию книги Фрэнка Герберта «Дюна» от Storytel с голосом Сергея Чонишвили на Яндекс.Музыке.

— Правда, что вам предложили проект, когда в интервью вы упомянули свое желание снять фильм?

— Правда. Я знал, что новая экранизация обсуждалась в Голливуде, потому что права снова становятся доступны. Продюсер Мэри Пэрент прочла в прессе, что «Дюна» — мой проект мечты, и просто позвонила. (Усмехается.) Мы встретились в ее офисе, поприветствовали друг друга и обменялись рукопожатием. Все! Самый быстрый режиссерский кастинг в моей жизни.

— Как я понимаю, над фильмом работали сплошь фанаты «Дюны». Например, ради нее Ханс Циммер отказался от работы с Кристофером Ноланом.

— Культовая книга, что сказать. Я очень рад, что Ханс выбрал нас и написал для фильма одухотворенную, почти церковную музыку. Она напоминает религиозное песнопение. Ханса вдохновили звучания песка и ветра, поскольку на Дюне ритм — это и жизнь, и смерть. Он привлекает песчаных червей. Ханс нашел рваные, скачкообразные ритмы. У него получилось создать уникальную звуковую среду, придумать новые инструменты, словно с другой планеты или из другой эпохи. Я рад, что он фанат книги, как и я.

— Долго искали Пола Атрейдеса?

— А зачем искать? Тимоти Шаламе — вот и всё. Никаких других вариантов. Во-первых, он очень вдумчивый, и это видно по его глазам. А Пол как раз интеллектуал, который может засомневаться, пересмотреть отношение к миру и принять новую реальность. Во-вторых, Пол по книге должен стать духовным лидером и поэтому быть харизматичным. Тимоти как раз такой. Он как безумная рок-звезда. В-третьих, хотя Тимоти было 22—23 года, когда мы снимали, можно поверить, что его герою 15—16 лет. Камера делала Тимоти моложе своих лет. Идеальная комбинация для Пола Атрейдеса.

— В финальных титрах вы благодарите Гильермо дель Торо и Крэйга Мэйзина. А за что именно?

— Когда монтируешь фильм, нужна чужая точка зрения. Мне не хватало дистанции с монтажной версией фильма. Требовалось показать ее кому-то, к кому я отношусь с уважением и доверием. Мне важно было чувствовать себя максимально комфортно, потому что показывать неоконченный фильм — это словно стоять голым перед зрителем два с половиной часа. Я знал, что Гильермо, которого я безумно уважаю, позаботится обо мне, посмотрит фильм и направит на монтаже в нужном направлении. Он был первым, кто посмотрел «Дюну». Я задал ему конкретные вопросы, и он дал хорошие советы. Затем на финальной стадии мне также помог советом Крэйг.

Если коротко, то мне нужно было убедиться, что мир «Дюны» будет понятен широкой аудитории, которая ничего не знает про книгу. Я хотел сделать фильм и для нее, а не только для фанатов Герберта. Хотелось, чтобы после просмотра фильма у зрителей возникло желание открыть для себя красоту романа.

— В фильме есть отсылки к «Лоуренсу Аравийскому» и «Апокалипсису сегодня». У вас был какой-то главный источник вдохновения?

— Мы с оператором Грегом Фрейзером задумывали масштабный фильм, который бы стал признанием в любви к кинотеатральному опыту и большому экрану. Я заложил в «Дюне» огромное количество отсылок к любимым режиссерам и фильмам, которые меня вдохновляли на протяжении всей жизни. Там множество пасхалок для синефилов.