«А еще гном-матершинник к нам приходил»: Антон Комолов, Юлия Ауг, Елена Новикова и другие — о жизни в пионерлагерях

В первый раз я попал в пионерлагерь после третьего или четвертого класса, и тогда мне не понравилось: отправили в Подмосковье, погода еще была «подмосковное июньское лето»; знакомых никого, а родители дома. Меня даже забрали раньше времени. Но потом я каждый год ездил, а лет в четырнадцать даже попросил родителей оставить меня в лагере вместо двух смен на три. Никогда не забуду свой гол за сборную пионерлагеря «Отрада»: я тогда отдал результативную передачу, отыграл на уровне Криштиану, может, чуть-чуть похуже. До сих пор у родителей хранятся мои инкрустации по дереву, привезенные оттуда.

Безусловно, были и прекрасные, великолепные, трогательные, юношеские лав-стори. Я был очень влюбчивым парнем, поэтому у меня каждую смену менялись симпатии, за что меня девочки не очень любили. В одном из лагерей они устроили бойкот и отказались со мной общаться, но, к счастью, я нашел нескольких девочек, которые этот запрет нарушали. Перед сном в палате мы, конечно, обсуждали Черную простыню, Черного альпиниста, Красную руку, маньяка Фишера — вполне обыденные истории, в которых мучительной смертью в каком-то петербургском стиле погибали школьники, реже взрослые.

В хороших пионерлагерях свободного времени у школьников не должно особо оставаться, но в пионерлагере в Анапе, куда я ездил несколько лет подряд, выпал шанс посвободничать. Всех москвичей туда отправляли на две смены сразу, а пересменок был дня три. Тогда местные ребята разъезжались по домам, приезжали другие, а москвичи оставались. В эти три дня вожатые могли отдохнуть от нас, даже выпить, а мы сбегали купаться в море, могли забежать на рынок, чтобы съесть хачапури. Лучшее в пионерлагере, как мне сейчас кажется, — это воспоминания, а в моменте — общение, влюбленности, новые друзья, приятели, кружки, спорт. Лагерь — это отпуск. Как у взрослых, только для школьников.

В течение семи лет каждое лето я отдыхал на Азовском море в пионерском лагере «Солнышко», директором которого был мой папа, и поэтому я был на очень высоком счету. И не только потому, что был сыном начальника, а потому что вел самую крутую дискотеку на всем побережье. Еще профессионально танцевал брейк-данс, верхние стили — умел делать поппинг и кинг-тат, — давал концерты и обучал желающих. Все дети из соседних пионерских лагерей хотели попасть к нам на дискотеку, но это было строго запрещено. Самое яркое впечатление как раз связано с тем, что меня стали звать вести дискотеки во всех пионерских лагерях, дети из которых не могли к нам попасть. Тогда случились и первая любовь, и первые гастроли с плотным графиком.

Меня родители часто отправляли в пионерлагеря — видимо, чтобы немножко отдохнуть. И мне на самом деле там нравилось. У нас были совершенно сумасшедшие смены, а я хорошо рисовала, и меня как человека, обладавшего дополнительными способностями, привлекали к культмассовой работе, поэтому мне можно было не спать в тихий час и не ложиться после отбоя, чтобы заниматься оформлением. Мне это дико нравилось, потому что я себя чувствовала избранной. В подмосковном пионерлагере у нас пионервожатые были из МИФИ — люди, которые занимались астрофизикой; их рассказы о космосе и звездах были интереснее любых страшилок.

Я все еще поддерживаю отношения с другом, с которым мы познакомились в санаторном лагере в Железноводске, где мы пили полезную воду и поправляли работу организма. Нам было по 13 лет. Он из Москвы, я — из Эстонии. Мы писали письма часто, присылали друг другу фотографии. В 9-м классе зимой Витя приехал ко мне в гости, мы ездили в Таллин, ходили по музеям, а потом на летних каникулах я приехала к нему в Москву, и он тоже меня водил по городу, в том числе в ресторан «Огни Москвы».

И еще помню, в том лагере был парень Вадик из Краснодарского края, сын высокопоставленных родителей. Нам всем было 13—14 лет, а ему уже 16. Он был какой-то невероятной красоты, с синими глазами, прекрасно знал это и вел себя, естественно, как говно. Он говорил, что на спор может соблазнить любую девчонку. У нас в палате была девочка из Риги — очень нежная, какая-то невероятная, воздушная. И вот она влюбилась в этого Вадика прям по-настоящему. И он с ней стал крутить роман, а потом стал крутить роман еще с девчонкой из Киева, потом с ленинградской девочкой, потом еще с одной... И она ужасно переживала, потому что в первый раз в жизни она поцеловалась с ним в беседке. Для нее это была реальная трагедия — она лежала на кровати, не вставала и плакала. У этого Вадика сразу появились шестерки — парни, которые во всем ему угождали, вплоть до того, что носки ему стирали. Помню, один из этих шестерок во время тихого часа ворвался к нам в палату и начал над той рижской девочкой издеваться, срывать с нее одеяло, кричать обидные вещи. А я всегда умела хорошо драться, и я дала ему в морду. Он вернулся уже с тем красавчиком и стал меня избивать мокрым полотенцем. В палате была дверь с непрозрачным стеклом, и я увидела, что этот Вадик стоит напротив стекла: он не бил — били два других парня. Я согнулась, голову обхватила руками и со всего разбега ударила ему головой в живот. Он отлетел в стеклянную дверь, и помню, как стекло потрескалось, он вывалился вместе с ним в коридор, порезался об осколки. Кровища хлестала по всему коридору. Собрали совет отрядов, потом совет дружины, потом все воспитатели вместе с врачами и медсестрами ругали меня и говорили, что девочка так себя вести не должна, что я опозорила и себя, и звание пионера.

Одно из самых ярких воспоминаний о пионерлагере, в который я ездила в пятом классе, — идеально заправленная кровать с помощью деревянного треугольника. За них дежурные ставили пятерку, вырезанную из резиновой бумаги. Помню страшную историю про Зеленые глаза, радио и девочку! Перед уходом на работу мама позвала свою дочку и сказала: «Смотри не включай без меня радио!» А девочка не послушалась и включила. Радио ей говорит: «Девочка-девочка, быстрее выключи радио! Зеленые глаза ищут твой город». Девочка не выключила. Радио ей опять говорит: «Девочка-девочка, выключи радио! Зеленые глаза нашли твой город — теперь ищут твою улицу». Девочка опять не послушалась. Радио говорит: «Девочка-девочка, быстро выключи радио! Зеленые глаза нашли твою улицу — ищут твой дом». Девочка не выключает. Тогда радио кричит: «Девочка! Девочка! Выключи радио! Зеленые глаза ищут твою квартиру!» Девочка испугалась и выключила. Тут раздался звонок в дверь, она открыла: там были Зеленые глаза. Они съели девочку.

Дружила я в основном с мальчиками, и с одним у меня были романтические отношения. Он помогал, ухаживал и приглашал на медляки. Самое главное, что обсуждали среди отрядов, — кто кого пригласил на медленный. И лучшее, что было в пионерлагере, пожалуй, медленный танец с серьезными лицами под песню Scorpions «Wind of Change».