Кинокритик и старший редактор КиноПоиска Василий Корецкий продолжает рассказывать о кино через десять знаковых фильмов десятилетия. В этом выпуске мы исследуем 1960-е — советские и японские, французские и итальянские.
1
«Приключение» (1960)
1960-е — лучшее десятилетие в истории кинематографа. Появились новые технологии, новые волны, новая кровь, новые страны на карте мирового кино — и никаких старых правил. Одной из картин, радикально поменявшей представление о том, как вообще можно рассказывать истории в кино, стало «Приключение» Микеланджело Антониони. Прежде режиссер снимал вполне типичный неореализм, а тут вдруг явился в Канны с удивительным фильмом-загадкой.
Золотая молодежь отправляется в морской круиз, и одна из главных героинь пропадает. Мало того что ее исчезновение так и осталось нераскрытым — к финалу ее друзья вообще о нем забыли. Вокруг этой нарративной пустоты Антониони выстроил экзистенциальную драму о невозможности настоящей близости, об отчуждении, которое можно преодолеть только ценой потери, ну и о непознаваемости мира. Все эти темы станут центральными в творчестве режиссера.
2
«Самурай-шпион» (1965)
Именно в 1960-е Япония стала одной из новых точек на карте мирового кино. Экономика страны была на подъеме: в 1964-м Токио принял Олимпиаду, перед которой власти провели рейды по многочисленным порнокинотеатрам, и те переключились на артхаус. Молодые режиссеры ушли со студий-мейджоров и начали снимать дерзкое инди. Но и студии не отставали — начался расцвет остросюжетных жанров, самурайского кино (тямбара) и гангстерского нуара (о нем ниже).
Если вам надо посмотреть только один самурайский фильм этого времени — вот он: «Самурай-шпион». Режиссер-универсал Масахиро Синода не снимает, а буквально пишет на экране серию батальных сцен с участием загадочного белого ронина. Тут есть всё: и акробатика на крышах, и сюрреалистические детали вроде мальчика с мертвой вороной, который постоянно появляется на заднем плане в сценах поединков, и, наконец, самый главный элемент самурайского кино — полные напряжения статичные сцены, когда два соперника надолго замирают в тумане, прежде чем нанести друг другу серию смертельных ударов.
3
«Мой паспорт — кольт» (1967)
В адаптации всего западного японская культура добилась не просто совершенства, а какого-то восхитительного гротеска. Нуар не исключение. Суровые американцы стали примером для самых маргинальных героев японского кино — юных правонарушителей, фанатов джаза и, конечно, бандитов, не расстающихся со стаканом White Horse. Много отличного гангстерского кино в 1960-е выпускала студия Nikkatsu, но «Мой паспорт — кольт» Такаси Номуры стал вершиной безумного стиля.
Снятый под влиянием и американского кино, и французских криминальных фильмов-«поляров», и спагетти-вестерна, «Паспорт» замечателен не только индустриальным сеттингом (чердаки, пустыри, жаркие кухни закусочных) и карикатурно-наивным насилием, но и щеками главного героя. Играющий киллера Дзё Сисидо специально вставил себе в лицо силиконовые импланты для солидности!
4
«Рабочий поселок» (1965)
В СССР 1960-е были уже не временем оттепели, а началом заморозков. Власть начала закручивать гайки: в 1962-м, после истерики Хрущева на выставке молодых художников в «Манеже», была разгромлена вторая волна авангарда; в 1964-м был насильственно отправлен на пенсию сам Хрущев; в 1968-м советские танки вошли в Прагу.
Но кое-что к этому времени изменилось бесповоротно — взгляд на недавнюю историю, на эпоху Сталина. Травмы страшной войны, репрессии, отчуждение и распад семьи, бедность, доносительство — все это становится драматургическим материалом в фильме «Рабочий поселок» Владимира Венгерова, снятом по роману популярнейшей в СССР Веры Пановой.
История заводского рабочего Леонида (Олег Борисов), который вернулся с фронта к жене (Людмила Гурченко) и сыну слепым инвалидом, максимально далека от ура-патриотизма. Дома ветеранов ждут не только семьи, а еще стукачи, гэбэшники, водка, чувство обиды на тех, кто был в тылу. Но сплоченный советский коллектив и лучший друг Леонида сделают невозможное: слепой рабочий вернется на завод.
5
«Республика ШКИД» (1966)
Несмотря на точечные репрессии, в советском кино местами еще царит ощущение свободы и эксперимента, возврата к революционному духу. Не случайно десятилетие открыл «Шумный день», в котором юный Олег Табаков громит мебель родственников-мещан, а закрыла буффонада Геннадия Полоки «Интервенция» с Владимиром Высоцким.
На волне возврата к ленинским нормам режиссеры часто обращались не только к сюжетам из революционного прошлого, но и к эстетике авангарда 1920-х. Еще один такой веселый пример — «Республика ШКИД» того же Полоки. Экранизацию книжки Леонида Пантелеева про колонию для бывших беспризорников снимали с оглядкой на фильмы ФЭКС и немецкий экспрессионизм. Она полна великолепных актерских работ (дети тут даже затмевают взрослых), революционной агитпродукции и берущих за душу песен о тяжкой доле маленьких бродяг. «Республика» до сих пор остается страшно современной, а главное, смешной.
6
«Листопад» (1966)
Еще в это десятилетие в СССР расцвели республиканские кинематографии. В отдалении от Москвы можно было проводить самые удивительные эксперименты с формой и жанром. На «Беларусьфильме» снимали партизанские нуары («Восточный коридор», «Через кладбище»), в Средней Азии экспериментировали с авторской драмой и готовили почву для появления красного истерна 1970-х, а в Грузии появился ироничный неореализм Отара Иоселиани.
«Листопад» — первый игровой полнометражный фильм режиссера, но выглядит он совершенно как документальный (с дока Иоселиани и начинал). Будни юного технолога, только пришедшего работать на винзавод, проходят прямо перед нами, словно безо всякого посредства камеры. Сегодня «Листопад» выглядит удивительным документом повседневной жизни Грузии, волшебной союзной республики, игравшей особую роль в культуре и теневой экономике СССР.
7
«Вечер накануне Ивана Купала» (1968)
Другая мощная республиканская школа 1960-х — украинское «поэтическое кино». Мягкий обаятельный национализм братьев Ильенко, Леонида Осыки и Сергея Параджанова (его «Тени забытых предков» вообще вышли в союзный прокат без русского дубляжа!) создавал образ народной культуры как сказочного пространства — жутковатого у Осыки, предельно магического у Юрия Ильенко.
Мистерия Ильенко по мотивам Гоголя — психоделическое кино, которое может дать фору даже фильмам Алехандро Ходоровски. В «Вечере накануне Ивана Купала» ползают черные раки со свечами на спинах, катятся огненные колеса с берега реки, черт скачет по мазанкам, требует горилки и превращается в красного петуха, а карликовая императрица Екатерина кормит Потемкина червонцами. Сказка!
8
«Шпион, пришедший с холода» (1965)
1960-е — разгар холодной войны, которая в 1962-м, во время Карибского кризиса, чуть не стала настоящей, ядерной.
По мотивам бестселлера Джона Ле Карре американец Мартин Ритт снял историю о невидимом бойце этой войны, берлинском резиденте МИ-6 Алеке Лимасе (Ричард Бёртон, номинированный за эту роль на «Оскар»), который внедряется в разведку ГДР, чтобы стать пешкой в сложной игре двойных агентов. В ходе операции Лимас намеренно спивается, опускается на дно, садится в тюрьму и невольно заводит роман с немецкой коммунисткой Нэн. Трагический финал «Шпиона, пришедшего с холода» разыгрывается на границе Западного и Восточного Берлина (бетонная стена между двумя секторами города была возведена всего за несколько лет до выхода фильма).
9
«Черные кошки в бамбуковых зарослях» (1968)
Типично японский жанр, который расцвел в 1960-е, — это кайдан, истории о призраках и оборотнях. Их снимали и позже, цветными. Но самый жуткий кайдан — тот, что происходит в монохромном полумраке, как «Черные кошки в бамбуковых зарослях» Канэто Синдо.
У ворот Расёмон ночных странников поджидает красавица (Нобуко Отова, жена режиссера). Она заманивает их к себе, кормит-поит, укладывает в постель и, обернувшись кошкой, выпивает всю кровь. В фильме нет вульгарных западных спецэффектов, все очень красиво, но красиво до жути: и дама в кимоно, то словно плывущая по дороге, то перелетающая в полной тишине по верхушкам бамбуковых стволов; и полуженщина-полукошка с жутким лицом и отрубленной лапой в зубах; и сцены секса, переходящего в убийство, снятые как театр теней.
10
«Уик-энд» (1967)
Очень сложно выбрать несколько главных фильмов 1960-х: тут счет должен идти на десятки. Но, если нужно выбрать один, это будет, конечно, «Уик-энд» Годара — фильм о студенческой революции, снятый режиссером-революционером. После событий 1968-го Годар сам уйдет в подполье и будет снимать агитационные киножурналы. А пока он звезда, реформатор киноязыка, и к молодым бунтарям он относится внимательно, но с иронией.
В «Уик-энде» старая Франция трещит по швам. Буржуа, выдвинувшиеся из Парижа к морю на выходные, стоят в пробках, попадают в аварии и сгорают в своих дорогих машинах. Главные герои — загнивающая семья богатеньких парижан — едут через охваченную пожарами страну к отцу, чтобы гарантировать завещание в свою пользу. Путешествие превращается в абсурдную дидактическую пьесу: пара постоянно становится свидетелями классовой борьбы, встречает героев прошлого (например, Эмилию Бронте) и в конце концов попадает в плен к хиппи-партизанам, которые, словно следуя лозунгу британских рабочих «Ешь богатых!», съедают одного из супругов.
