В прокате — странный, но симпатичный экшен Андрея Богатырева, снятый под патронажем Военно-исторического общества и под влиянием западного эксплотейшена. О том, почему это кино о ВОВ на самом деле ушанка-вестерн, рассказывает Павел Пугачев.
Холодная зима 1941-го. Чудом выжившего в бойне под Вязьмой солдата Красной армии (Юра Борисов) случайно находят снующие по опустевшим деревням партизаны. Орудующие в этих же деревнях немецкие каратели ищут кое-кого другого — неубиваемого русского воина, способного в одиночку разобраться с целым отрядом. Имени его никто не знает, но зачем оно, когда есть звонкое прозвище — Красный призрак. Скоро все — и герой Борисова, и неуловимый мститель, и сытые немцы, и подмороженные партизаны — встретятся в одном из сел, которое превратится в поле боя.
Без ярлыка Российского военно-исторического общества не обходится сейчас ни один фильм о Великой Отечественной. Но одобренный им «Красный призрак» — случай, мягко говоря, нетипичный, недаром премьеру отодвинули от праздничных дат и рекламируют с осторожностью, без привычной для военно-патриотического кино барабанной дроби.
И, пожалуй, зря: фильм Андрея Богатырева смотрится свежо и не казенно и на фоне картонных военных драм (типа «Несокрушимого»), и на фоне ВОВ-экшенов, вдохновленных советской классикой и компьютерными играми (вроде «Т-34»). Открывающая фильм сцена неудавшегося расстрела плененных советских артистов — имперсонатора Гитлера и его жены в самодельном костюме буденовца — здорово отдает комедиями Марюса Вайсберга. Но не верьте своим глазам. Корни «Призрака» растут не из советского или постсоветского кино и даже не из голливудской войнушки, а из разного рода нацисплотейшена (типа «Оверлорда» или «Операции „Мертвый снег“»), спагетти-вестернов и, конечно же, Квентина Тарантино, соединившего их воедино. Та же смешная и напряженная вступительная сцена, если присмотреться, а точнее, прислушаться к нервными скрипкам а-ля Эннио Морриконе, покажется оммажем «Бесславным ублюдкам».
Будут тут и другие цитаты: и хрестоматийный ракурс из багажника (в данном случае — из сундука), и пара неловких попыток имитировать фирменную тарантиновскую болтовню. Но синефильский багаж Андрея Богатырева не ограничивается современными интерпретациями жанра. Явно просмотрена и оригинальная классика, например «Великое молчание» — редкий зимний вестерн, снятый Серджио Корбуччи; в нем два немногословных охотника за головами (Клаус Кински и Жан-Луи Трентиньян) схлестнулись на морозе, не поделив между собой добычу, шайку партизанящих грабителей.
«Красный призрак» заимствует у классики не только общую обстановку. Вестерны итальянского разлива отличались зрелищным насилием и определенной амбивалентностью добра и зла, их протагонисты уж точно не были людьми с чистыми руками и спокойной совестью. Вот и тут Богатырев предпочитает не задавать вопросов морального характера, а просто играет в жанр.
Из этих фильмов позаимствован и сам Красный призрак. Молчаливого и неубиваемого красноармейца с повязкой на голове и печальным взглядом ярко-голубых глаз сыграл Алексей Шевченков. Формально этот не то былинный, не то комиксовый герой — собирательный образ Неизвестного солдата, но мы-то видим, что на самом деле он типичный Одинокий стрелок, каких много играл Клинт Иствуд. Персонаж, с которым лучше не шутить.
Но все-таки Богатырев старается быть не российским Леоне, а Тарантино. И вот нацисты пускаются в пляс с поросятами, слушают посреди русских снегов Марику Рекк, примеряют женское платье, травят байки про наших. Отдельная тема с водкой — она тут и символ России, и чудо-зелье. Но режиссер все же старается держать себя в руках — при всей намеренной тарантиноидности это довольно серьезная работа. Взять хотя бы уровень постановки экшен-эпизодов. Тут минимум компьютерной графики и батального размаха, нет танков, самолетов и выбегающей из окопов массовки, но есть не такое уж частое в современном российском кино владение монтажом, умение тщательно раскадровать сцену и создать напряжение, зрелищность и драйв минимумом средств.
Обычные зрители, неспособные отличить Серджио Леоне от Серджио Корбуччи, не раз улыбнутся, но по-настоящему фильм тронет совсем небольшую аудиторию. «Красный призрак» так сильно хочет стать культовым, что немного теряет обаяние по ходу действия, как человек, который настойчиво пытается понравиться. Ему недостает то огонька, то, наоборот, меры, и даже экономный полуторачасовой хронометраж кажется несколько избыточным для такого сюжета. Для развеселого треша он снят слишком интеллигентным и чутким человеком (среди режиссерских работ Андрея Богатырева — вольные экранизации Леонида Андреева и Федора Достоевского), а для полноценной ревизии военного канона ему не хватает страсти.
При всем масштабном наборе слагаемых и удивительном размахе референсов это очень осторожное кино. А в атаку не ходят на цыпочках. Впрочем, удачная разведка боем — это все равно лучше, чем утомительный парад спецэффектов, на который похоже большинство наших амбициозных картин на военную тему.
