10 декабря в прокат выходит историческая мелодрама, среди создателей которой и сценарист «Эпидемии», и продюсеры «Легенды № 17». О том, почему этот фильм не ностальгия по идеальной России, а идеальное новогоднее кино, рассказывает редактор видео и подкастов КиноПоиска Даулет Жанайдаров.
О чем это
Санкт-Петербург, канун Нового года и нового, двадцатого века. Сын бедного фонарщика Матвей (Федор Федотов) работает курьером в модной пекарне и доставляет пироги, рассекая на коньках по замерзшим каналам. После досадного опоздания его увольняют, и парень прибивается к банде карманников, работающих в толпе новогодних ярмарок. Случай сводит его с Алисой (Соня Присс), дочерью крупного чиновника, которая грезит о Бестужевских курсах и научной карьере. Он беден, она богата, но классовые различия между нашими Ромео и Джульеттой поможет преодолеть, конечно же, любовь.
Как это снято
Главным референсом для создателей «Серебряных коньков» служили вовсе не старые фильмы Сидни Люмета и Disney, снятые по мотивам одноименного романа Мэри Мейпс Додж (с тем же названием, с похожим зимним антуражем, но совсем другим сюжетом). В уме продюсеры, очевидно, держали «Титаник». Морозный сеттинг, пронзительная история любви, напряженный экшен и по-голливудски схематичный классовый расклад (все бедные тут хорошие, а богатые как раз не очень) явно подсмотрены у Джеймса Кэмерона. Сюжетную схему блокбастера сценарист Роман Кантор («Эпидемия», «Хороший мальчик») пересаживает на отечественную почву почти бесшовно, а дореволюционный колорит с лихвой окупает узнаваемость фабулы.
Барочную фактуру «Титаника» тут заменяет фэнтези-версия Санкт-Петербурга. Дворцовая роскошь «России, которую мы потеряли», соседствует с миром трущобного города прямиком из романов Достоевского. Приемы на открытом воздухе, кабаки, праздничные ярмарки на льду с циркачами, самоварами и кукольными представлениями — «Серебряные коньки» проводят экскурсию по имперской столице начала века, которая выглядит не хуже викторианского Лондона. Двор Инженерного замка превращается в нарядный каток, какого не видывали даже в сегодняшней Москве, а театральный зал, в котором проходит магическое представление, без проблем вписался бы в готическую обстановку «Видока».
В «Коньках» нет насупленной серьезности «Дуэлянта», другого известного примера викторианства в нашем кино. Петербург тут выглядит куда сказочнее и красочнее, чем в телевизионных мыльных операх на канале «Россия». Создателям даже удалось естественно подать идею превращения Невы в каток и построить на этом несколько эффектных экшен-сцен. Главным аттракционом становится момент со штурмом и поджогом корабля, в котором скрываются карманники: огонь в рапиде, трещит и тает лед, герои отстреливаются с носовой части — ассоциации с «Титаником» возникают сами собой.
Скрытая актуальность
История любви в дореволюционной России легко могла бы превратиться в историю о потерянном рае, но во время съемок «Серебряных коньков» ни одна французская булка не пострадала. Роман Кантор смотрит на начало XX века ироничным взглядом из настоящего и вставляет туда сценки-анекдоты, смеяться над которыми могут только зрители 2020 года. Сложно спокойно смотреть сцену, в которой полицейские обсуждают внедрение резиновых дубинок для разгона массовых демонстраций, или же не хмыкнуть, когда охранитель пытается понравиться героине-эмансипе и заявляет, что он за избирательное право для женщин, а та удивленно отвечает: «Так у нас же нет выборов».
А открывающая сцена, в которой главный герой-курьер загружает пироги в квадратную сумку, и вовсе кажется рекламной интеграцией Яндекс.Еды, хотя фильм снимался задолго до пандемии. Но послания в прошлое из настоящего не выглядят вставными зубами, а укоренены в контексте: линия борьбы главной героини за равноправие отлично вписывается и в современную повестку, и в историю первых суфражисток. Так что все параллели с днем сегодняшним оказываются слегка грустной констатацией неизменности русского универсума.
Взгляд из настоящего заодно позволяет не любоваться красотой ушедшей цивилизации, но нарисовать портрет России за секунду до революции. 1917 год становится в «Серебряных коньках» фигурой умолчания, неизбежно грядущим будущим, которое держат в голове и создатели, и зрители. Главарь воров-конькобежцев Алекс то и дело произносит слово «экспроприация», рассуждает об этике отъема средств у капиталистов-эксплуататоров и даже дарит героине «Капиталъ» Маркса. Магистральная для фильма тема классовой борьбы дополняется конфликтом между архаикой и модерном, девятнадцатым веком и веком двадцатым, газовыми фонарями и электричеством, конным транспортом и автомобилями. Молодые герои грезят о наступлении нового столетия и ждут от него удивительных и прекрасных событий; зритель, знающий о двух мировых войнах, революции, Гражданской и всех репрессиях и кризисах смотрит на эти мечты с грустью.
Вердикт
«Серебряные коньки» воспроизводят образ идеального прошлого, «русского викторианства», которое дошло до нас еще из эмигрантской литературы. Да, в жанровой ткани уже можно заметить прорехи будущих потрясений, но мелодраматическая условность побеждает желание поговорить о судьбе Отечества. И слава богу — к чему нам второй «Союз спасения»?
«Серебряные коньки» — потенциальный хит проката: внятный сценарий, завораживающая работа художников-постановщиков, напряженные и красивые экшен-сцены и достоверная актерская игра (как же здорово, что создатели не побоялись взять на главные роли молодых исполнителей, а не вездесущего Петрова). Как «Легенда № 17» стала для нашего кино эталоном спортивного байопика, так и «Серебряные коньки» претендуют на роль идеальной исторической мелодрамы. Именно сейчас нам нужно хотя бы на два часа окунуться в сказку, где нет локдауна, социального мониторинга и постоянного невроза. И лучше «Серебряных коньков» новогоднее настроение в этот сезон никто не создаст.
