Продолжаем публиковать субъективные списки, составленные сотрудниками КиноПоиска. В этом выпуске — фильмы, эротические сцены из которых больше всего запомнились редакции.
«Девушка по вызову», 1-й сезон
Игорь Кириенков, шеф-редактор КиноПоиск HD
В пику довольно асексуальной «Девушке по вызову» Стивена Содерберга (самое вызывающее тут — порнозвезда Саша Грэй в главной роли; большую часть экранного времени ее героиня пишет в дневнике названия брендов и разговаривает по телефону) телевизионная версия этого проекта вышла куда более откровенной, если понимать под откровенностью механические совокупления в гостиничных интерьерах. Создание безупречно холодной картинки — заслуга режиссеров Эми Саймец и Лоджа Керригана, старательно вытравливавших из кадра любой намек на теплоту и задушевность, и Райли Кио, чья героиня воплощала собой равнодушие и гедонистическое презрение к происходящему.
Это если в самых общих чертах — в действительности, в «Девушке» были, конечно, свои эмоциональные пики, неприбранные чувства и какой-то лихорадочный азарт в глазах протагонистки, которая познает неожиданный аспект товарно-денежных отношений.
Но сильнее всего в памяти застревает финальный эпизод «Разрыв» (Separation) — окончательное превращение студентки юрфака, для которой эскорт был хорошо оплачиваемым фрилансом, в профессионалку, научившуюся разделять работу и удовольствие, секс и эмоции, контрагентов и крашей. Клиент приглашает героиню и другого мужчину, чтобы разыграть небольшую пьесу: он — муж, она — неверная жена, третий — любовник, не стесняющийся присутствия супруга. Формально именно заказчик должен выступать режиссером этой ролевой игры, контролировать происходящее в комнате, управлять своим удовольствием. Но скоро выясняется, что на самом деле главная в этой постановке — как раз наемная работница, секс-пролетарий, которая захватывает власть над мужчинами. Сначала символически, внутри представления, а затем и буквально.
Идея о том, что в сексе может произойти перераспределение силы, случиться перемена классовых ролей, обнажиться сама механика капиталистического обмена, — это в каком-то смысле логичное развитие основных положений содерберговского оригинала, в игривой форме отрефлексировавшего финансовый кризис 2008-го. Отдельная ирония заключается в том, что достичь оргазма с партнером внутри этой (назовем ее для простоты неолиберальной) системы невозможно, и первый сезон «Девушки» заканчивается на том, что героиня удовлетворяет себя самостоятельно. Все логично: «общества не существует», по миру бродят неприкаянные элементарные частицы — какая тут может быть близость?
«ДМБ»
Надежда Вайнер, выпускающий редактор
В России есть проблемы с тем, чтобы совмещать эрос и танатос. Упыри в славянских сказках какие угодно, только не сексуальные, поэтому вампирская романтика в западном виде у нас не работает. Секс на кладбище затруднителен: во-первых, памятники традиционно вертикальные, на них особо не пристроишься; во-вторых, везде оградки; а в-третьих, рядом с могилами почему-то всегда живут бродячие собаки. А потому та редкая в российском кино секс-сцена, где любви и смерти все-таки удается успешно совместиться, занимает особое место в моем сердце.
Абсурдистская комедия «ДМБ» про российскую армию (а вообще про всю российскую жизнь) богата на смешные ситуации. Суслика видишь? А он есть. Но среди историй о Чебурашке, который ищет друзей, и генералах, развлекающихся отстрелом свинят в полях, находится и момент лирической нежности. Солдат Штык встречает на кладбище уездного города Икс трагически красивую вдову Петра Алексеича, уединяется с ней (а потом и с другими вдовами) в симпатичном склепе под «Траурный марш» Шопена, где они отлично проводят время — занимаются сексом, увлеченно едят, пьют и даже поют «Очи черные». Анекдот о доблестях российского донжуана-срочника занимает в хронометраже фильма меньше трех минут. Он включает пару прославленных афоризмов, вдовсовет, оргию в римском стиле и даже появление Командора. Но свести эту сцену только к этим составляющим невозможно — она больше, чем сумма элементов. После нее остается то чувство, на которое даже в абсурдной ситуации работают вместе эрос и танатос: жизнь очень коротка, и жить ее надо жадно, с удовольствием и в свободе. Надышаться, в конце концов, действительно можно только ветром.
«Дикость»
Андрей Загудаев, шеф-редактор
Фильм «Дикость», вышедший в 1998 году, сегодня помнят немногие, хотя он был хитом районного видеопроката в моей юности. Южный триллер с непредсказуемым финалом в первую очередь покорял именно своим сюжетом: авторы картины водили за нос зрителя буквально до самых титров. Если сегодня вы ищете фильм с шокирующей детективной развязкой и при этом никогда не смотрели «Дикость», дайте этой картине шанс. В конце 1990-х она наделала немало шума, принесла прибыль в прокате и даже запустила мини-франшизу (впрочем, продолжения получились намного хуже оригинала).
В «Дикости» немало откровенных сцен, но самая главная — секс втроем с участием главных героев картины в исполнении Дениз Ричардс, Нив Кэмпбелл и Мэтта Диллона. Беспорядочные поцелуи, реки липкого шампанского, противостояние девушек в постели — этот эпизод отлично вписывался в развратно-преступную атмосферу фильма. Именно с этой сцены (ну, и еще с «Крика») началась моя любовь к Нив Кэмпбелл, но это уже другая история.
«Американский пирог»
Андрей Захарьев, редактор
Не стану врать: возникший в редакции вопрос о наиболее впечатляющих секс-сценах поначалу поставил меня в тупик. Я перебрал в голове уйму эпизодов, начиная с «Греческой смоковницы», просмотренной на украденной у родителей видеокассете, и заканчивая дисками с хентаем, который несколько лет назад притащил мне друг со словами «Посмотри — это вообще!». Я даже полистал тетрадочку, где в юности вел список просмотренных фильмов — ну не мог же я не записать что-нибудь этакое? Конечно, там были зафиксированы некоторые радости моего пубертата — от фильмов с Анной Назарьевой до «Ночей в стиле буги», но этакими они уже не казались.
Перебрав все, что видел откровенного из недавнего, от «Верности» до «Текста», я в итоге склонился к тому, что самая запоминающаяся секс-сцена должна быть самой идиотской и даже омерзительной. Так в лидеры выбилась комедия «Американский пирог», выход которой пришелся на период моего студенчества. В ней герой Джейсона Биггза вступал, так сказать, в сексуальные отношения с пирогом. Комедия быстро стала одним из любимых фильмов среди моих друзей, все мы бесконечно сыпали фразочками типа «Пора познакомиться с Шерминатором» и «Suck me, Beautiful» и не могли спокойно есть шарлотку.
Конечно, спустя время история про пирог стала напоминать детские попытки целоваться с помидорами и вообще забылась, но как-то раз неожиданно всплыла во время моего интервью с кондитером и телеведущим Александром Селезневым. Желая оживить его ровный рассказ о том, как прилежно он мечтал делать десерты, я вдруг неожиданно (даже для самого себя) спросил: «Скажите, а вы смотрели „Американский пирог“? Что вы почувствовали, когда герой совокуплялся с этой выпечкой?» Интервью удалось, а сцена с пирогом с тех пор уже не казалась мне такой уж омерзительной.
«Анатомия отношений»
Василий Корецкий, старший редактор
Люк Мулле — кинокритик золотого состава французского киножурнала «Кайе дю синема». Как и другие его коллеги — Годар, Трюффо, Риветт, — он и сам в конце концов начал снимать. Сначала документалки, а к концу 1960-х — игровые фильмы. Впрочем, для Мулле граница между игровым и документальным очень размыта: поклонник метода синема верите, то есть испытания и провокации реальности вымышленным сюжетом или прямым вторжением камеры в ход событий, он если и играл, то в правду.
Вот, например, его фильм об отношениях. Постановочная вроде бы история трудного романа, в которой Мулле изображает самого себя — малоимущего режиссера, который перебивается случайными подработками. Но еще хуже дела у героя обстоят в постели. А всему виной та самая революционная этика, которую сегодня почему-то называют новой. Увы, проблемам этим уже 45 лет. Кем нужно быть для лучшего секса — субъектом или объектом? Как выкинуть из головы мысль о том, что сексом нужно заниматься правильно, и заняться-таки им? Как, наконец, найти вагину? Все эти вопросы голый экранный двойник Мулле задает своей партнерше в постели, корректно выключив свет — таким образом, что из сцены исчезает вся эротика и остается лишь политика. Безуспешно поскрипев несколько секунд кроватью, он снова появляется в кадре, чтобы пожаловаться в камеру на то, как испортился секс в его проклятые времена (а до этого-то были тысячелетия нормального наслаждения!). В итоге, махнув рукой на секс, Мулле с подругой обсуждают кино, точнее, вестерн и то, как в нем репрезентуют женщину (репрезентуют неправильно, мужскими глазами). Подруга мечтает о фильме, понятном женщинам — Мулле ноет, что это несправедливо и он хотел бы смотреть кино, понятное и мужчинам. Узнали? Согласны?
«Настоящая кровь», 1-й сезон
Ольга Белик, старший редактор
Этот топ невозможен без «Настоящей крови»! Это ей, вышедшей в далеком 2008 году, мы во многом обязаны такой раскрепощенной «Игрой престолов» с ее оргиями и прочим разнузданным сексом. «Настоящая кровь» вместе с легендарным шоураннером Аланом Боллом подарили нам Александра Скарсгарда (именно роль вампира Эрика Нортмана прославила старшего сына Стеллана Скарсгарда на весь мир), промо новых сезонов в виде «минизодов» (мини-эпизоды про каждого героя, выходившие онлайн), новый виток вампирского культа (премьера «Сумерек» была на два месяца позже) и настоящую секс-дичь едва ли не в каждой серии.
Немного матчасти: в альтернативном мире сериала, снятого по серии книг Шарлин Харрис, японцы изобрели синтетическую кровь, что позволило вампирам выйти из сумрака, перестать охотиться на людей, легализоваться и даже проникнуть в государственные структуры, а Анджелине Джоли — усыновить парочку детей-вампиров. Люди бояться вампиров не перестали, но секс с ними отныне популярен в узких кругах благодаря скорости, которую могут развивать кровососы, и вампирской крови, которая действует на смертных как афродизиак. Вселенная «Настоящей крови» богата самыми разными существами, так что в программе семи сезонов есть секс с вампирами, секс с оборотнями, секс с ведьмами, секс с феями и межвидовые композиции на любой вкус. Выбрать из этого многообразия что-нибудь одно непросто. Но когда меня спрашивают, какая секс-сцена запомнилась больше всего, то сразу же вспоминается момент (восьмая серия первого сезона), когда главный герой, вампир Билл (Стивен Мойер), вырывается из собственной могилы, голый и грязный, и набрасывается со всей страстью на свою возлюбленную Сьюки Стекхауз (Анна Пэкуин). Хоррор в лучших традициях Джорджа Ромеро (до этого Билл схватил из-под могильной земли Сьюки за ногу, и зритель поседел) стремительно перерастает в антисанитарный секс, а сам эпизод получил у меня кодовое название «Из земли да в женщину». Лучшая ли это секс-сцена? Не уверена, но запоминающаяся уж точно!
«Поколение игры Doom»
Аня Шпильковская, редактор
Как и большинство моих коллег, я долго не могла выбрать фильм, секс-сцена из которого поразила меня больше всего. Но, пожалуй, остановлюсь на «Поколении игры Doom» из апокалиптической трилогии о подростках Грегга Араки. Я посмотрела его лет в четырнадцать, и в то время оно сильно зацепило меня. Правда, в России оригинальное и емкое название «Проклятое поколение» превратилось в «Поколение игры Doom», которое с сюжетом фильма имеет мало общего.
Троица главных героев — Эми, Джордан и Ксавье — колесит вокруг Лос-Анджелеса и от скуки мочит всех подряд, а в перерывах закидывается наркотиками и занимается сексом где попало — в придорожных мотелях, ванной комнате и машине. Араки снял стильную и едкую пародию на эксплуатационное кино. Но, как и в любом эксплотейшене, в «Поколении игры Doom» стерта грань между насилием и сексом, а герои в той же степени привлекательные, что и отталкивающие. Поэтому оторваться от них невозможно (особенно от юной Роуз МакГоун в умопомрачительных нарядах и с таким же каре, как у Мии Уоллес из «Криминального чтива»). Невозможно оторваться и от ночных шоссе с неоновыми знаками, от маслкаров и прочих атрибутов любого американского роуд-муви.
В фильме есть кульминационная сцена с групповым (и малореалистичным) сексом главных героев, после которой их ждет чудовищная расплата. Но мне в память врезалась не она, а одна из множества секс-сцен в начале фильма. В ней Ксавье (Джонатон Шек) мастурбирует на спящих Эми и Джордана (Джеймс Дювал), а затем занимается с уже проснувшейся Эми сексом в машине. В подростковом возрасте этот момент врезался в память за счет сеттинга (синий полумрак в полностью красной комнате) и бисексуальных метаний героя. Пересматривая его сейчас, я понимаю, что на фоне потока из насилия, крови и говорящих отстрелянных голов, который льется на зрителя на протяжении всего фильма, эпизод выделяется и подкупает своим реализмом. Ксавье и Эми не только буднично разговаривают во время секса («Ты скоро? Я скоро»), но и шутят, пусть и богохульски.
«Аномализа»
Даулет Жанайдаров, редактор видео и подкастов
Первым фильмом, в котором я в относительно сознательном возрасте увидел сцены секса, был «Однажды в Америке». Мы смотрели его по телевизору вместе с папой и тремя старшими братьями, и я до сих пор помню это специфическое чувство неловкости (напряженное молчание и резкая заинтересованность в рисунке обоев), знакомое каждому, кто имел несчастье дожидаться со старшими родственниками финала киношного коитуса. Уже позже, пересмотрев великий фильм Серджио Леоне, я подумал, что это, пожалуй, была не лучшая репрезентация интимной близости для маленького мальчика, хотя и абсолютно оправданная для характеристики антигероев.
Кино ведь и формирует наши первые и такие нереалистичные представления о сексе: как и порно, фильмы могут прививать эгоизм и идею допустимости насилия. Либо, наоборот, обволакивают эротические сцены излишним флером романтики: вся эта закадровая музыка, крупные планы и уходы в затемнение. И тогда секс превращается либо в обезличенную гимнастику и чистый символ («здесь герои переходят на новый уровень близости»), либо в способ вызвать у зрителя физиологический отклик и желание продолжить просмотр. Гораздо честнее в этом смысле способ метафоры, когда авторы обнажают прием, как в великой сцене из «Голого пистолета 2 ½», где последовательность ракет и нефтяных бурильных установок сменялась фейерверком в момент оргазма. Или умолчания, когда эротическое напряжение передано только киносредствами — например, взглядами и резкими фортепианными взрывами Таривердиева в сцене из «Семнадцати мгновений весны».
Редкий баланс между реалистичностью и условностью мне удалось увидеть только в анимационном фильме Чарли Кауфмана «Аномализа». Деликатность и точность в изображении неловкой первой близости странным образом только усилились благодаря покадровой анимации. Тяжелое ощущение собственного несовершенства часто не дает сопереживать идеализированным персонажам, так что остранение, возникающее при просмотре «Аномализы», позволяет проникнуться эмпатией и к депрессивному главному герою, который перестал различать людей вокруг и внезапно увидел проблеск новой, счастливой жизни, и к скромной героине, которая неожиданно для себя стала желанной.
«Особенный»
Алик Кемалов, руководитель соцсетей
Как чаще всего выглядят секс-сцены в кино? Гротескно и очень серьезно: мужчины пыхтят, женщины томно закусывают губы, вокруг лепестки роз, а после акробатических зарисовок — обязательный перекур. С реальной жизнью это имеет мало общего, и главное, что я понял к своим 32 годам, — секс чаще всего смешон и нелеп. Для меня основоположники секс-революции на ТВ — это «Секс в большом городе» и «Девочки», где секс показан как простое удовлетворение своих потребностей, а не некое волшебство.
Одно из последних потрясений — секс-сцена из «Особенного» Netflix. Главный герой сериала — Райан, гей с легкой степенью ДЦП. Он находится в поиске себя, а потому решает сменить место работы и начать потихоньку выходить из зоны комфорта, которую для него организовали близкие. Потеря девственности становится для него важным этапом: он плохо знаком со своим телом и сексуальностью, поэтому Райан решает обратиться за помощью к секс-работнику (такая практика действительно существует, о ней есть фильм «Суррогат»). Вся сцена представляет собой набор комических ситуаций — от костюма, рубашки и галстука, в которые облачается наш герой, до неуклюжих взаимодействий с секс-работником с пугающе реалистичными неловкостью и недомолвками.
