Шеннон Мерфи — о фильме «Молочные зубы» и том, почему это не просто драма

Камерная и очень обаятельная австралийская картина выходит в российский прокат 13 августа. Впервые «Молочные зубы» показали на Венецианском фестивале год назад (мы рассказывали о ленте вот здесь). Несмотря на то, что Шеннон Мерфи — дебютантка, ее фильм сразу же попал в основной конкурс смотра и принес Тоби Уоллесу, сыгравшему одну из главных ролей, премию Марчелло Мастроянни как лучшему молодому актеру. Главная героиня Мила (Элайза Сканлен, «Острые предметы», «Маленькие женщины») — подросток, чья жизнь омрачена тяжелой болезнью. Ее родители Генри и Анна (Бен Мендельсон, «Чужак», и Эсси Дэвис, «Кредо убийцы»), психиатр и учительница музыки, каждый по-своему пытаются справиться с недугом дочери и душат ее заботой. Мила же встречает раздолбая и аутсайдера Мозеса (Тоби Уоллес, «Скины»), влюбляется и пытается избавиться от надоедливой опеки взрослых. Чуткий и изящно построенный фильм говорит о взрослении, смирении, борьбе с зависимостью и о том, как сложно отпускать любимых людей.

Шеннон Мерфи, снявшая эту картину, начала свою режиссерскую карьеру в театре: занималась постановкой спектаклей в «Театральной компании Сиднея», Сеймур-центре и театре «Шаубюне» в Берлине. Ее дебютный короткометражный фильм «Харизма» был показан на Каннском кинофестивале, а среди ее последних режиссерских работ — сериалы «Убивая Еву», «Сестры» и «На канатах».

— Про людей, страдающих от тяжелых болезней, снято уже столько фильмов, равно как и о том, как справляются их семьи. Что вас привлекло конкретно в этой истории и почему вы не смогли от нее отказаться?

— Когда я прочитала сценарий, то подумала примерно то же самое: все это я уже в принципе видела раньше. Но, что удивительно, от самой истории не возникало ощущения вторичности. У нее оригинальный тон и очень внимательный реалистичный подход к подростковому опыту. Сценарий получился не слишком сентиментальным по отношению к персонажам и их реакциям. Мне нравится, что здесь каждый герой справляется по-своему с кризисом и зависимостью. При этом фильм не занимается морализаторством, и мы прощаем героям их пороки, так как прекрасно понимаем, почему они делают то, что делают. Мне это очень импонировало. Я хотела попробовать сделать этакое смешение комедии и драмы в каждом кадре, мне нравился этот вызов.

— Болезнь главной героини может послужить своеобразной метафорой взросления, когда родители понимают, что им нужно отпустить своего ребенка в жизнь, но это очень тяжело сделать.

— Перед съемками мы изучали этот вопрос и обнаружили такую тенденцию: когда в семье есть ребенок с какой-то серьезной болезнью, родители автоматически продолжают относиться к нему так же, когда впервые узнали про болезнь. То есть это своеобразный рецидив: вне зависимости от возраста, для родителей дети остаются такими же. Их окружают заботой и относятся к ним, как к маленьким, что ужасно расстраивает подростков, поэтому их естественная реакция — оттолкнуть родителей. Подростки и так это делают, но в данном случае болезнь усиливает чувство несправедливости. Также дети понимают, что, возможно, у них осталось мало времени, и поэтому стараются оторваться по полной. Для родителей это очень сложный период.

— Между актерскими парами в фильме просто невероятная химия. Как у вас получилось добиться такой интимности? Вы сами учились актерскому мастерству, помог ли вам этот опыт эффективнее выстраивать отношения с исполнителями на съемочной площадке?

— Помню, что ненавидела учиться на актрису, потому что хотела стать режиссером, но в моем университете просто не было такого курса. Я ненавидела находиться перед камерой, мне не нравилось запоминать строчки диалогов, но этот опыт мне очень помог, поэтому сейчас я стараюсь создать для актеров максимально спокойную обстановку. Надеюсь, что могу общаться с ними на их языке. В итоге из меня вышел режиссер, ориентированный на актеров.

Что касается наших актеров, до «Молочных зубов» они никогда не встречались и не работали вместе. Может, только Элайза и Тоби один раз случайно пересеклись на вечеринке, и все. То же самое с Эсси и Беном: они знали друг о друге, но никогда не снимались вместе. Поэтому мы полагались на удачу, при этом я была уверена в них — они все невероятные профессионалы. Забавно, но я не верю в магию на экране, в то, что химия просто возникает каким-то волшебным образом. Я верю в то, что моя работа как режиссера — сделать все для того, чтобы это случилось. Знаю истории о том, как между актерами, которые ненавидят друг друга в реальной жизни, возникает химия на экране, так что хорошие отношения ничего не гарантируют. Конечно, у нас на площадке все было отлично, все сыгрались друг с другом, но я всегда говорила им: «Вам нужно провести какое-то время вместе вне площадки, куда-то сходить, посмотреть фильм». И они действительно встречались несколько раз, читали сценарий, пытались найти связь друг с другом. Я старалась создавать приятную атмосферу на съемках, потому что хочу, чтобы люди чувствовали мою поддержку.

— Это первый проект Бена Мендельсона в родной Австралии почти за 10 лет. Как вам удалось его заполучить?

— Я и продюсеры картины хорошо знаем его агента, и ей очень понравился сценарий. Ей показалось, что это идеальный проект для камбэка. Плюс еще я написала Бену письмо с очень личным воспоминанием. Как-то я пошла на концерт Сиа в Австралии. Она делает оригинальные видео для своих шоу, и в каждом из них снимается какая-то знаменитость. Одним из них оказался Бен. В ролике у него была марионетка с гигантскими руками, которыми она постоянно себя била. Это была ужасно грустно. Помню, что стояла, смотрела на это и плакала. И подумала, что эта марионетка похожа на Генри, на те эмоции, которые он испытывает в фильме. Так что когда я писала письмо Бену, то говорила не о его ролях, а об этом видео и его танце. Думаю, что на его решение повлияли и слова агента, и мое письмо. Когда мы впервые говорили по телефону, он сказал: «Пожалуйста, не пытайся меня убедить, я уже принял решение взяться за эту роль. Давай лучше обсудим моего персонажа». Для меня это было настоящим облегчением.

— Элайза — тоже настоящая находка. Практически весь фильм держится на ней.

— Найти актрису на главную роль было невероятно сложной задачей. Я не могла представить себе, кто из молодых актрис мог бы справиться, потому что героиня постоянно меняется. В начале фильма всего на несколько минут мы видим, какой Мила была до того, как повстречала Мозеса, и за это короткое время нам нужно понять и осмыслить, кем она была, всю ее историю. Элайза прошла несколько проб, но я по-прежнему не могла принять решение. Мой кастинг-директор убедила меня еще раз посмотреть Элайзу и оказалась права. Просто Элайза была такой разной на всех пробах, что я никак не могла понять, кто она такая. Она такой хамелеон! Ей удалось создать персонажа всего за четыре недели. Она абсолютно бесстрашная: для съемок ей нужно было побрить голову, и Элайза даже не дрогнула.

— Это ваш дебютный фильм. Было страшно браться? Все-таки когда ты новичок, никто тебя не знает, и ты сам не знаешь, на что ты способен. Или вы были уверены в своих силах?

— Я получила этот проект потому, что на самом деле занималась режиссурой очень долго. В 17 лет поняла, что хочу стать режиссером, и полностью сфокусировалась на этом. Конечно, постоянно было страшно. В театре перед каждой премьерой мне было так плохо! Я каждый раз думала, что меня стошнит. Просто это ужасно волнительный момент — когда зрители видят твою работу в первый раз. То же самое произошло в Венеции: там мы впервые показали свой фильм, и это было ужасно. Прекрасно, когда тебя принимают, но ты же не знаешь заранее, как люди будут реагировать. Главное, быть уверенным в том, что тебе нравится твоя собственная работа. Будут несогласные, это грустно, но, в конце концов, ты знаешь, что сделала все, что в твоих силах. Вложила в дело свои индивидуальность, любовь и внимание.

Я думаю, что уже не боюсь так сильно. Я уверена в себе, потому что наконец-то поняла, в чем заключается мой стиль и какие истории меня привлекают. При этом все остальные — критики, журналисты — определяют мой стиль за меня, говорят мне о моей работе, на что она похожа, и это на самом деле очень помогает. Постепенно приходишь к осознанию того, что делаешь и как, полагаясь на мысли и замечания других людей. Для меня это интересный обмен опытом.

 — Я заметила, что когда театральные режиссеры снимают кино, то зачастую привносят в фильм много театрального. Но в «Молочных зубах» это не чувствуется. Как вам удалось отделить кино от театра?

— Это очень интересный вопрос, мне его еще никто не задавал. Честно говоря, сейчас мне лично гораздо интереснее работать в кино, чем в театре. Все-таки в театре ты ограничен пространством, поэтому зачастую приходится делать акцент именно на игре актеров. Нужно постараться, чтобы все выглядело по-настоящему, как в кино, и на театральной сцене это очень сложно. Но мне нравится этот вызов. Хотя кино предлагает гораздо больше возможностей сделать что-то реалистичное, приземленное, чему можно посочувствовать, так что когда у меня появилась такая возможность, то я старалась максимально подчеркнуть этот натурализм. Во многом мне хотелось сделать персонажей настолько реалистичными, чтобы у вас возникало ощущение документального фильма. Рита Калнеяс, сценаристка «Молочных зубов», тоже работала в театре, поэтому мы обе очень не хотели, чтобы наше кино было похоже на пьесу. Когда Рита писала сценарий, то очень внимательно за этим следила и предлагала: «Может, от этого стоит отказаться? Звучит слишком театрально». Конечно, в фильме могут быть какие-то немного театральные сцены, чтобы подчеркнуть важность момента. Но я старалась добавлять их без потери реалистичности.

— А еще театр — это постоянное повторение. Не все могут с этим справиться.

— Да, это точно. Когда я ходила на собственные спектакли пару раз в неделю, то просто не могла их смотреть. Мне приходилось говорить актерам: «Пожалуйста, придумайте сегодня что-нибудь, потому что я приду на спектакль, и я не хочу опять смотреть то же самое». И они всегда удивляли меня. Я хотела, чтобы мои представления были не повторяющимися, а органичными, сложными, потому что, как только это превращается в рутину, спектакль черствеет.

— И все-таки в фильме есть ощущение той самой театральной ограниченности пространства, о которой вы упоминали. Все герои как бы заперты в одном доме друг с другом и не могут оттуда сбежать. Наверное, сегодня зрители лучше смогут понять это чувство, чем год назад.

— Да, интересно получилось. Когда я узнала, что мы будем выпускать фильм не в кинотеатрах, а онлайн из-за коронавируса (в некоторых странах, в том числе в США, фильм выпустят на VOD. — Прим. ред.), я поняла, что какие-то темы стали нам даже понятнее и ближе. Как вы и сказали, мы все застряли друг с другом, мы справляемся с этой изоляцией каждый день и, может, задаемся вопросом, чему можно научиться в этой ситуации. Так что в какой-то степени некая театральность стала нашей реальностью.

— В России фильм все-таки выйдет в кинотеатральный прокат. Как вы относитесь к открытию кинотеатров во время пандемии?

— У нас в Австралии кинотеатры уже открылись, я даже ходила в кино два раза, а еще была на премьерах «Молочных зубов» в Сиднее и Брисбене. Конечно, мы смогли пустить на показы только половину зрителей, потому что во всех кинотеатрах соблюдается социальное дистанцирование, но это все равно неповторимое чувство — сидеть вместе в одном зале, смеяться, дышать. Это прекрасный опыт. Правда нам нельзя было остаться после показа и все обсудить, всем пришлось быстро идти по домам — вот это было необычно. Сейчас все коммуникации перешли в онлайн, мы не можем обсудить фильм в баре, например. Скорее, в Twitter или по Skype, как мы с вами сейчас, но это неважно. Самое важное сегодня — забота друг о друге.

«Молочные зубы» можно будет посмотреть по подписке на КиноПоиск HD с 14 сентября.