Еще один онлайн-релиз, предназначавшийся для большого экрана. В нем есть сильная женщина, силовые структуры, ретроатмосфера и космический монстр. О том, чем хотел бы стать и чем получился фантастический фильм с такими слагаемыми, рассказывает Андрей Карташов.
1983 год. После внештатной ситуации на орбите только один космонавт из экипажа советской станции — Константин Вешняков (Петр Федоров) — возвращается на Землю живым. Его напарник погибает в какой-то момент посадки при загадочных обстоятельствах, сам Вешняков ничего не помнит о произошедшем. Вместо торжественного приема в Москве героя отвозят на секретный объект в казахской степи. Туда же срочно выписывают нейрофизиолога Татьяну Климову (Оксана Акиньшина). Она с недоверием относится к обходительному, но зловещему полковнику Семирадову (Федор Бондарчук), который управляет лабораторией, зато не боится ответственной задачи — изучить, что случилось на орбите с космонавтом. Даже несмотря на то, что быстро выясняет первую пугающую подробность: Вешняков вернулся из космоса не один, а с опасным инопланетным паразитом внутри.
Это русский «Чужой»?
Не совсем. Было бы трудно снять кино с таким сюжетом и притвориться, будто оно не имеет никакого отношения к шедевру Ридли Скотта, вышедшему за несколько лет до времени действия «Спутника». Сходство усиливается тем, что в фильме Егора Абраменко в центре находится сильная женщина — для научной фантастики это не совсем характерно (как и для российского кино в целом). Но в остальном общего не так уж и много. «Чужой» был, как все помнят, о том, что «в космосе никто не услышит твой крик», то есть произведением о бессилии человека перед таинственным и враждебным миром. Действие «Спутника» почти полностью происходит на Земле, проблематика у него совсем другая, и она, скажем прямо, попроще. Монстр здесь — воплощение не абсолютного ужаса, а внутренних (в прямом и переносном смысле) проблем главных героев.
Кроме того, Ридли Скотт снимал о будущем, которое в его версии оказалось неуютным, грязным и в целом не было лучше настоящего. «Спутник» — о прошлом, которое здесь тоже выглядит неуютным и грязным.
Это и есть самая интересная сторона фильма. От сюжета о советской космической программе по инерции ждешь очередного ностальгического эпоса, ведь недавно уже были «Время первых» и «Салют-7»; для продюсеров подвиги космонавтов с четырьмя буквами на скафандре — такой же патриотический ресурс, как достижения атлетов с тем же акронимом на красной форме (см. «Легенда № 17», «Движение вверх»). Но в «Спутнике» единственным предметом ностальгии оказывается песня Аллы Пугачевой про алые розы. Советское государство представлено только силовыми структурами, которые проявляют вполне людоедские наклонности, причем почти буквально. Полковник Семирадов симпатичен не больше, чем, скажем, персонаж Майкла Шеннона в большинстве фильмов с Майклом Шенноном. А запертый в палате космонавт Вешняков в единственной, кажется, шутке фильма формулирует вечный парадокс русской жизни, особенно обострившийся в правление генсека-кагэбэшника Андропова: «В космос выйти можно, а в коридор — нельзя».
Почему такие герои?
По-настоящему чужой в этих обстоятельствах выглядит Татьяна Климова, героиня Акиньшиной. Это женщина, попавшая в мужской мир, где жестокость считается нормой, а личный подвиг — абсолютной ценностью. Это относится не только к отрицательным персонажам, но и к Вешнякову — приятному вроде бы парню, который, тем не менее, полагает себя кем-то вроде сверхчеловека (звезду героя кому попало не дадут). Татьяна же — безусловная гуманистка, и этим она напоминает о классической фантастике, советской и американской, где честные люди интеллигентных профессий спорили с генералами о том, что такое прогресс (из более недавних примеров подобного вспоминается «Прибытие» Дени Вильнёва).
Правда, причины таких убеждений и такой стойкости Татьяны остаются довольно туманными. Мотивации героям «Спутника» придумывали как будто второпях, так что в фильм введен «для человечинки» подсюжет с брошенным ребенком Вешнякова, кое-как прикрепленный к основному действию при помощи нескольких реплик. Зрителю этот поворот сообщает только одно — убеждение российских сценаристов в том, что две минуты трогательного мальчика в детдоме избавляют их от необходимости работать с психологией персонажей, ведь ребенок просто предъявляется, а привязанность к нему сама собой разумеется даже у эгоцентричного космонавта. Что касается доктора Климовой, то о ее биографии нам не известно почти ничего, а ее характер определяет, кажется, бездетность, так что на настоящую феминистскую ревизию мальчикового жанра надеяться пока рано.
Может, это новое «Притяжение»?
Спродюсированный Бондарчуком «Спутник» стал для его компании Art Pictures третьим подряд подходом к жанру научной фантастики после «Притяжения» и «Вторжения». Но собравшее миллиард «Притяжение» было другим фильмом по масштабу и по сути (и, скажем прямо, по качеству тоже). «Спутник» — фильм категории Б, который зачем-то притворяется чем-то большим (подробнее об истории создания картины читайте тут). Актеры перемещаются между несколькими интерьерами; нарисованного на компьютере монстра выпускают нечасто и показывают по возможности издалека; саундтрек с патетичными синтезаторами вдохновлен музыкой к голливудским трейлерам. Но важно не это. «Притяжение» при всех вопросах к нему было довольно остроумным и довольно ловко сделанным фильмом о живой российской действительности. В «Спутнике» действительности нет, даже СССР здесь очень условный.
С ловкостью тоже есть некоторые проблемы. Трудно увлечься фильмом, в котором научные исследования ведутся методом озарения. Еще труднее поверить в абсурдную логику некоторых сюжетных поворотов: героиню специально привозят в лабораторию для решения научной задачи, но почти не сообщают ей вводных, при этом самые опасные ее требования без вопросов выполняются. Еще есть диалоги, где простые советские люди, представившись, сразу заговаривают о боге. Сами реплики написаны, кажется, под влиянием переводов Стивена Кинга (или откуда еще могли появиться выражения типа «смазливая мордочка» — вряд ли из реальной жизни, во всяком случае).
Вердикт
Малобюджетный sci-fi — амбициозная и интересная задача. Тот же «Чужой» не поражал масштабами, да и в честной дешевизне вообще нет ничего дурного. Проблема «Спутника» не в бюджете, не в саундтреке и не в завиральных научных обоснованиях сюжета. Его проблема в том, что персонажи выглядят необязательным антуражем к потенциально интересной идее встречи пришельцев с чекистами. Хотя в саундтреке, пожалуй, тоже. Пришелец в теле советского героя был уже в «Пассажире», короткометражке Егора Абраменко из которой вырос «Спутник», но на полный метр концепции почему-то не хватило. Гуманистическое кино — хорошее дело, но вряд ли оно получится, если нарисованный монстр интересует его авторов больше, чем люди, в которых он живет.
