Она сейчас больше чем на слуху, хотя ее новые проекты скорее продюсерские и сценарные. Но и оставаясь за кадром, одна из лучших комических актрис десятилетия продолжает пересыпанный ругательствами монолог о необходимости быть самой собой. О том, какова же Фиби Уоллер-Бридж, рассказывает Аглая Чечот.
Сценаристов редко знают в лицо, но только не Фиби Уоллер-Бридж — автора сериала «Дрянь», приучившего зрителей к откровенным разговорам о женской чувственности. Еще четыре года назад мы понятия не имели, кто она такая. Сегодня британская сценаристка — продюсер двух проектов на HBO («Убивая Еву» и «Беги») и соавтор нового «Бонда». Кажется, что Фиби принесло в киноиндустрию на волшебной метле — таким стремительным было ее восхождение от закоулков театрального Сохо к вершинам продакшена. Абы кого на роль дроида L-3 в «Звездных войнах» не зовут! «Дрянь», регулярно возглавляющая списки самых популярных шоу 2010-х, подарила ей премию BAFTA и два «Золотых глобуса», а также статус «королевы драмеди». Чего его еще можно было ожидать от той, чье детство прошло в двух шагах от лондонской резиденции «Монти Пайтон»?
Начиналось все, впрочем, как у всех: до контрактов со стримингами она мыкалась по актерским агентствам в поиске работы; в джейн-остиновских ТВ-шоу, где основной востребованный типаж — хорошенькая юная леди, ей не находилось места. Дылда с угловатой пластикой и большим носом, она всегда чувствовала себя комфортнее в костюме с мужского плеча, чем в кринолине: в школьном спектакле сорвала аплодисменты в роли профессора Хиггинса, потом сыграла главную травести английской литературы — Виолу из «Двенадцатой ночи» Шекспира. Но нелегкая упорно носила ее по кастингам горничных, дошло и до «Аббатства Даунтон». Там, услышав ее хорошо отрепетированный душещипательный монолог, катались по полу: «Мы и не думали, что ты такая смешная!» В какой-то момент она даже писала колонки о тяготах актерского ремесла для журнала The Stage: «Я гожусь играть разве что палестинского подростка», «Трудно найти агента, когда ты с бородой и страпоном», «Долговязая манда — вот мой потолок».
Ее маленьким ролям в «Убийстве на пляже» и «Железной леди» не хватало драматургии — драматургии самой Уоллер-Бридж. Как актриса она родилась вместе со своими текстами. Откровенный юмор ее колонок оказался востребован сначала на сцене, а потом и на экране. Приятельница Вики Джонс (вместе они основали театральную компанию DryWrite, а сейчас делают сериал «Беги») посоветовала Фиби собрать ее желчные заметки в пьесу — так в 2013 году появился моноспектакль «Дрянь», рассказывающий о буднях харизматичной неудачницы, которая одержима сексом и не всегда может сама заплатить за квартиру. Для постановки ей было достаточно одного стула и пары звуковых эффектов. Такой стендап, только длится два с половиной часа. В нем Фиби показала: женщина может шутить об анальном сексе и раке груди, не прикрывая рот ладошкой. Ее образ сложился: самоироничная эксцентричка шутит о низком, пряча в душе драму.
В текстах начинающего драматурга услышали голос поколения миллениалов, к середине 2010-х уже повзрослевшего, но все еще находившегося «в активном поиске». Интонация Бридж была взята на вооружение британским Channel 4, который предложил ей написать сценарий ситкома «Сожители» про плюс-минус ее ровесников — веселых обитателей сквота. Бридж сыграла одну из них — искательницу острых ощущений и клоунессу Лулу, по сути, повторив свой перформанс в «Дряни»: здесь она рассуждает про оргазмы, блюет в кастрюлю с карри, нарушает личные границы и втайне вздыхает по другу детства, увязшему в отношениях с «анально огороженной» партнершей. Другое альтер эго сценаристки — drama queen и латентный гей Сэм (отличный Джонатан Бэйли), который неровно дышит к индусу Фреду, но боится себе в этом признаться. Также там есть комическая линия отношений между пожилым разведенным мужчиной и молодой художницей, которая потом перейдет в «Дрянь» — видимо, за антипатией Бридж к современной живописи стоит что-то личное.
Чтобы реализовать свои тайные желания, каждому из них нужно как минимум нарушить правила хорошего тона, как максимум — переосмыслить какое-то табу. В случае с Сэмом это невозможный для него каминг-аут, у Лулу — посягательство на связанного обязательствами парня, для Колина — согласие на романтические отношения, в которых его молодая любовница с комплексом Антигоны отводит ему роль отца. Кажется, именно это и станет отличительной чертой всех персонажей Уоллер-Бридж: ничто не может удержать их от того, чтобы побежать навстречу своему влечению.
В 2016 году Фиби ждал контракт с Amazon. Было очевидно, что никто не произнесет реплики «Дряни» лучше, чем сама Фиби. В результате она стала продюсером, сценаристкой и главным лицом шоу. Структура спектакля, в котором актриса напрямую обращалась к зрителям, была без изменений перенесена на экран. С помощью реплик в сторону, разрушающих четвертую стену, Уоллер-Бридж превратила зрителей в своих сообщников и конфидентов, которые вместе с ней проходили сдвоенный сеанс психотерапии, разбирались с ее травмами и желаниями. Уже знакомые гэги («А помнишь, как ты наложила в раковину? Тебе никогда не сделать ничего лучше!») нашли тут подходящее обрамление в виде семейной истории с детально прописанными персонажами — контрол-фриками, конформистами, лицемерами и чудаками всех мастей. Среди них героиня «Дряни» выглядела коллекционером людских странностей и пороков, средоточием которых была сама. Ее оптика настроена таким образом, чтобы видеть за социальными масками настоящих людей: в заботливой мачехе — меркантильную сучку, в сестре-карьеристке — нежное создание, за сутаной священника — мятущегося алкаша. Она бегло читала в чужих душах, но никак не могла прочитать свою.
В этой связи роль Священника во втором сезоне (Эндрю Скотт) представляется крайне важной. Это не просто любовник — он одновременно и запретный объект желания, и посредник, который помогает героине встретиться лицом к лицу с самой собой, и именно поэтому сексуален. Для Уоллер-Бридж самопознание всегда эротизировано, требует трансгрессии — нарушения табу, выхода за пределы социальных норм. В соответствии с этой логикой сцена исповеди в церкви превращается в эротический этюд.
После бенефиса «Дряни» казалось, что Фиби — это неделимый феномен вроде Стивена Фрая: голос, актерская пластика, интонация и драматургия работают только вместе. Когда ее самой нет в кадре, все рушится. Но оказалось, что Уоллер-Бридж вполне удается встраивать элементы своей драматургии в миры, созданные другими.
Пример — сериал HBO «Убивая Еву», основанный на цикле шпионских романов. Фиби привнесла в безжизненные коридоры МИДа не только атмосферу «Сожителей» (в первой серии госслужащие приходят на внеурочное совещание в состоянии дикого похмелья), но и мотив запретного влечения, на этот раз между сотрудницей МИ-6 и взбалмошной бестией Вилланель. Он здесь зажат в тиски жанра, и все же наблюдать за тем, как двух совершенно разных женщин то притягивает, то отбрасывает друг от друга на протяжении трех сезонов, по-прежнему интересно. Расследование преступлений Вилланель, которые та преподносит как высокое искусство, становится для Евы актом самопознания. Постепенно она понимает, что границы ее личности гораздо подвижнее, чем кажутся, и ради любви она готова принять то, что далеко выходит за рамки нормы. Если спроецировать на сюжет «Убивая Еву» психоаналитическую теорию, то Ева тут — Суперэго, отвечающее за мораль, а Вилланель с ее инфантильной тягой к насилию и спонтанному шопингу — Оно, мешанина бессознательных влечений (особенно это бросается в глаза в третьем сезоне, где она безрезультатно пытается пойти вверх по карьерной лестнице, взяв на себя роль куратора, то есть контролирующую функцию). Долг и чувства бесконечно отражаются друг в друге, убивают друг друга, но никак не могут прикончить.
В этом смысле «Убивая Еву» пока отличается от «Дряни» и тех же «Сожителей», где в парах персонажей с похожими функциями (Дрянь и Священник, Сэм и Фред) всегда брала верх условная мораль и герои совершали свои возмутительные выходки ради того, чтобы в конце концов вернуться в мир конвенций с его старыми добрыми ценностями вроде нежного партнерства, сознательного принятия и сострадания.
На вопрос журнала Vogue о том, какой лучший совет вы можете дать своим зрителям, Фиби ответила: «Always smell good» («Всегда благоухайте»). Забавно, но ее герои также часто руководствуются в своих поступках обонянием. Самый трогательный момент «Сожителей» — когда Сэм и Фред вместе нюхают цветочки; именно так мы понимаем, что у них все серьезно. Вилланель и вовсе убивает и соблазняет какой-то селективной парфюмерией («Я хочу пахнуть как римский легионер»).
В самом новом проекте Уоллер-Бридж, «Беги», тоже есть и разговоры о запахах, и нарушение границ, и сексуальные темы — но какого-то секретного ингредиента в этом букете все же недостает (впрочем, тут Фиби, кажется, выполняет сугубо продюсерские функции). Хотя философия всех ее предыдущих проектов внятно читается и в этой истории инфантильной парочки бывших однокурсников под 40, которые бегут от рутины и семьи в поисках эротического или экзистенциального приключения.
Переступить черту для Уоллер-Бридж — значит сделать шаг к обретению границ (все-таки ее католическое образование дает о себе знать). После катастрофы мир не рушится, а собирается заново: потасовки «сожителей» заканчиваются томным коллективным лежанием на диване (привет сериалу «Друзья», Фиби — его фанатка); священники, киллеры и морские свинки разбредаются по своим местам. Вероятно, так будет и с героями «Беги». Что-то подсказывает, в итоге беглецы обязательно разойдутся по своим домикам. В сценариях Уоллер-Бридж нет смысла бояться своих желаний, даже самых стыдных — они всегда приводят тебя туда, где ты должен был оказаться.
