На Кинопоиске стал доступен документальный фильм про ферму, превращающий скотный двор в парк юрского периода, а норвежскую свинью — в лирическую героиню.
Виктор Косаковский — один из главных документалистов с территории бывшего СССР, дебютировавший еще в конце 1980-х фильмом о последних месяцах жизни советского философа Алексея Лосева. Далее последовал шедевр пленочной документалистики «Беловы» — двойной портрет живущих в древней избе старика и старухи, которые оказываются не мужем и женой, а добродушной работящей сестрой и братом-бездельником, склонным к философствованию (и, конечно, к запойному пьянству). Кульминационной сценой фильма и оказывалось трагикомическое русское застолье: в какой-то момент дед собирается зарубить бабу топором (камера не вмешивается), но через мгновение в бесчувствии падает под лавку. После были такие же человеческие истории: рассказы о судьбах простых ленинградцев, родившихся в один день с режиссером («Среда 19.07.1961»), хроника поспешных и абсурдных ремонтных работ к 300-летию Санкт-Петербурга («Тише!») или эмоциональный портрет ребенка (точнее, сына режиссера), впервые увидевшего свое отражение в зеркале («Свято»).
В 2010-е эстетика и масштаб работ Косаковского изменились (появились большие бюджеты), но метод остался тем же, что в «Среде» — через произвольное совпадение дать панораму жизни. «Да здравствуют антиподы!» (2011) соединял противоположные точки земного шара. Картинка тут стала, как говорится, качественной: Косаковский-оператор явно ориентировался на Годфри Реджио. Внимание к технической стороне стало еще более пристальным в недавней «Акварели», посвященной стихии воды во всем ее многообразии: тайфуны, озера и ледники были сняты в сверхчетком формате 96 кадров в секунду.
В фильме «Гунда» Косаковский сверхчетко показывает… свинью. Живущая в Норвегии Гунда кормит недавно родившихся поросят, звонко прихрюкивает, ковыряя пятачком в земле, вальяжно принимает грязевые ванны. Черно-белое изображение усиливает драматизм и пафос этого портрета с натуры, камера максимально близко подбирается к животным, присутствуют даже крупноплановые сцены внутри довольно тесного свинарника (для этого была построена точная копия жилища Гунды со съемными панелями, так что внутри находился один только объектив камеры).
Периодически Гунду и ее детей сменяют коровы и курицы, живущие в Испании и Великобритании. Так Косаковский снова выходит на мировой масштаб: обитатели скотного двора и птичника не просто модели, бегающие туда-сюда перед художником-документалистом, но источник того мяса, что потом оказывается на соседних полках супермаркета. Сам режиссер с детства придерживается веганства. По этой же причине к фильму в качестве исполнительного продюсера на этапе постпродакшена присоединился известный экоактивист и защитник животных Хоакин Феникс.
Впрочем, назвать «Гунду» пропагандой чего бы то ни было довольно трудно. Тут нет агитационного шок-контента вроде страдающих животных, как в знаменитой документальной агитке «Земляне» (2005), где закадровый голос принадлежал тому же Фениксу. Здесь вообще нет человеческой речи. Зато в «Гунде» можно услышать десятки вариаций хрюканья, куриного кудахтанья и назойливого жужжания насекомых, облепивших коров. В пресс-релизе фильма даже фигурирует выражение «pig’s gaze» («свиной взгляд»), по аналогии с модной темой противопоставления мужского и женского подходов (взглядов) в режиссуре — см. дискуссии вокруг «Портрета девушки в огне». Основная цель «Гунды» — как бы бесстрастная фиксация жизни животных. Косаковскому вообще плевать на нарратив; кино для него не рассказ, а живая картина. В том, что касается бесстрастности, «Гунда» идет даже дальше «Акварели»: закадровая музыка отсутствует полностью, а человек в кадре не появляется ни на секунду. В его отсутствие животные приобретают исполинские масштабы, занимая все экранное пространство (тут, конечно, необходим просмотр в кинотеатре). Титанического размера свинья лежит на боку, будто лавкрафтовский бог, а крупный план куриной лапы живо напоминает о «Парке юрского периода».
Отрицание антропоцентризма — популярная тема в современной философии (см., например, объектно-ориентированную онтологию Грэма Хармана, не признающего привилегии человека перед прочими объектами этого мира; наличие разума, всего лишь локального завихрения материи в масштабах вечности и Вселенной, не дает человеку преимуществ даже перед, скажем, каким-нибудь камнем). Так что осознанное движение Косаковского к смиренному энвайронментализму — вполне модная штука. С другой стороны, в «Гунде» все равно чувствуется слишком человеческий ход мысли режиссера вроде душещипательного финала (на всякий случай обойдемся без спойлеров, но догадаться, какова судьба свиней на ферме, нетрудно) или крупных планов глаз животных (абсолютно очеловечивающий прием, несколько противоречащий всему вышесказанному). Внутренние противоречия снимаются собственно названием программы, в которой прошла премьера фильма на Берлинском кинофестивале, — «Encounters», то есть «Встречи». Все-таки «Гунда» не продукт природы, а результат ее встречи с человеком или даже, скорее, их контакта, пусть пока и третьей степени.
Смотрите «Гунду» на Кинопоиске в Плюсе.
Впервые этот текст был опубликован в феврале 2020 года.
