Почему случился хайп вокруг дисклеймеров Disney+ и почему у студии не было другого выхода? Как теперь смотреть старое кино? Объясняет Александр Щипин.
Когда 12 ноября заработал стриминговый сервис Disney+, зрители обнаружили, что их теперь предупреждают об устаревших культурных нормах, которые содержатся в некоторых классических мультфильмах. В России эта новость предсказуемо вызвала волну негодующих комментариев в духе «Было бы за что извиняться». В Штатах тоже была возмущенная реакция, но по причинам ровно противоположным: «Предупреждение Disney+ выглядит сухой пренебрежительной отпиской» или даже «Лучше бы они пустили меньшинства делать свой контент на Disney+». Действительно, из сухого дисклеймера — «Эта программа демонстрируется в оригинальном виде, такой, какой была создана. Она может содержать устаревшие культурные штампы» — не совсем ясно, как руководство студии сейчас относится к этим культурным штампам. То ли дело Warner Bros. Создатели Looney Tunes с недавних пор начали сообщать: «Мультфильмы, которые вы собираетесь смотреть, — продукты своего времени. В них могут изображаться этнические и расовые предрассудки, которые были распространены в американском обществе. Эти представления были ложными тогда и остаются ложными сегодня».
Судя по волне гневных комментариев, одними дисклеймерами здесь не отделаешься: похоже, руководители Disney должны немедленно выйти на площадь и покаяться, посыпав голову кусочками пленки. Откровенно говоря, каяться, конечно, есть за что. Диснеевские мультфильмы всегда были настоящим рассадником стереотипов — гендерных, расовых и национальных. Все эти бледнолицые и тощие принцессы, сексуальные и опасные арабские варвары, вороны, пародирующие афроамериканцев, сиамские кошки, символизирующие азиатскую угрозу, русалочки, готовые перестать быть собой (и потерять свой голос!), чтобы стать верными спутницами для прямоходящих цисгендерных мужчин, — сегодня классика Disney действительно производит неоднозначное впечатление.
В любой культуре всегда было полно обобщений и собирательных образов. Культура вообще во многом состоит из штампов: чистые добро и зло встречаются только тут, а в жизни все сложнее. Благородные дикари занимали воображение людей еще в эпоху Просвещения, и Чингачгук, Оцеола, Покахонтас или романтические горцы русских классиков стали их прямыми наследниками. А хрестоматийного «волшебного негра», наделенного невероятной силой, обезоруживающей наивностью и магическими способностями, можно обнаружить не то чтобы в очень древней «Зеленой миле». Даже Николай Васильевич Гоголь допускал антисемитские шутки в «Тарасе Бульбе» (их предусмотрительно вырезали из адаптированного издания для школьников).
Образ чужого — человека другой расы, национальности или сексуальной ориентации — всегда стереотипизировался. Это, конечно, не очень хорошо, но вполне объяснимо. И никто в Голливуде, кажется, еще не извинялся за карикатурные изображения русских, хотя нельзя не отметить, что первые дисклеймеры о вымышленном характере персонажей и событий появились после того, как племянница Николая II подала в суд на MGM. В фильме «Распутин и императрица» похотливый старец насиловал княжну Наташу, чьим прототипом явно была Ирина Александровна.
В целом понятно, почему проблемы сегодня возникли именно у Disney. Мультфильмы вообще сложно себе представить без карикатур, стереотипов и архетипов. И если, например, Марк Твен, придумавший наивного беспомощного чернокожего Джима и 200 раз за книгу называвший его неприличным сегодня словом на букву «н», умер больше ста лет назад и взывать к его совести бессмысленно, то созданная Уолтом Диснеем компания и сейчас живее всех живых.
Авторство диснеевских мультфильмов всегда было слегка размытым: они воспринимаются в первую очередь как продукция Disney, а регулярные ремейки вновь и вновь делают эти сюжеты актуальными, так что отвечать за былые заблуждения приходится нынешнему руководству этой империи. Из сложившейся ситуации у него было три выхода: больше не распространять фильмы с сомнительным содержанием (то есть практически всю свою библиотеку), либо вырезать или переозвучить отдельные сцены, либо написать предупреждение, умыв руки и оградив себя от возможных претензий по поводу оскорбленных чувств (не стоит забывать, что у этой истории есть не только этическое, но и юридическое измерение!).
В сущности, компания испробовала все три метода — в разумных, к счастью, пределах. Про «Песню Юга», самую одиозную картину Disney, все постарались забыть, так что на стриминговой платформе ее просто нет. Ряд фильмов подвергся легкой цензуре: одну из песен в «Аладдине» переозвучили, убрав оттуда строки про арабов, отрезающих уши, в «Трех поросятах» волк перестал говорить с еврейским акцентом, а из «Фантазии» исчезла темнокожая рабыня-кентавр. А в новых версиях старых сюжетов Disney проводит старательную работу над ошибками прошлого, переписывая их сообразно духу времени (подробней об этом читайте тут).
Для всего остального диснеевские копирайтеры сочинили стандартный дисклеймер, и это, пожалуй, было бы самым разумным жестом, если бы они, взяв пример с Warner, потрудились хоть немного прояснить свою позицию, не ограничившись формальной отпиской. Но исправлять положение уже поздно: как бы они теперь ни дополняли свой текст, борцам с предрассудками будет мало. Кажется, скоро дело дойдет и до извинений перед инопланетянами. Их стереотипное изображение в «Чужих», «Хищниках» и «Днях независимости», принадлежащих Disney, тоже может вызвать у кого-то вопросы.
А что же делать зрителям? Ведь по этой логике любой фильм старше десяти, пяти, двух лет тоже несет устаревшие культурные стереотипы (пересмотру подверглась даже «Жизнь Адель» Кешиша, которую еще недавно считали прогрессивной ЛГБТ-драмой, а сейчас упрекают чуть ли не в эксплуатации образов женских тел). Да все то же, что и раньше — смотреть любимое кино как культурный феномен, неотделимый от времени его создания и соответствующего контекста. В конце концов, великими фильмы делают не идеологические заблуждения (или корректность) их авторов, а универсальный и всегда полный любви и уважения к человеку месседж. «Белое солнце пустыни» мы любим не за «колониальный дискурс» и неуважение Сухова к «неевропейским культурным нормам», а вечную историю «белого рыцаря» Федора Ивановича, который идет к своей возлюбленной Катерине Матвеевне, по дороге побеждая Черного Абдуллу.
