Американская история ужаса: как понимать «Сияние»

В самом конце 1970-х Стэнли Кубрик, уже считавшийся классиком, штудировал в своем кабинете романы ужасов и книги о паранормальных явлениях. Надолго его внимания не хватало: после пары десятков минут чтения по диагонали режиссер с раздражением швырял книгу в стену. Это продолжалось несколько дней, пока однажды в кабинете не воцарилась тишина. Кубрику попалось «Сияние», третий опубликованный роман Стивена Кинга.

Такова легенда, которую постоянно вспоминают в разговорах о фильме. Кубрик действительно был захвачен идеей снять страшную историю, которая при этом не казалась бы глупой. Терри Саузерн, автор сценария кубриковского «Доктора Стрейнджлава», в своем романе «Blue Movie» описывает режиссера Кинга Б, решившего сделать интеллектуальный авангардистский порнофильм. Образ был очевидным дружеским шаржем на Кубрика, которому посвящена книга. Тот к 1970-м годам уже попробовал себя в историческом и военном кино, в нуаре, политической сатире, научной фантастике. Хотя хоррор, конечно, не порнография, на тот момент этот жанр еще не вполне избавился от репутации низкого. В преодолении этого предрассудка и заключался вызов, брошенный режиссеру материалом.

Кубрик увидел в романе Кинга игру мысли. Личность сторожа-писателя Джека Торренса распадается параллельно нарастающей странности закрытой на зиму гостиницы, за которой он присматривает. Сон разума в буквальном смысле порождает чудовищ, призраки отеля начинают охоту за живыми. Эти две линии связывает фигура Дэнни Торренса, маленького мальчика с паранормальными способностями. Ребенок чувствует странность отеля с привидениями, поэтому призрак места приказывает смотрителю убить собственного сына и заодно жену. В итоге получается психологический триллер с фантастическими спецэффектами.

Кубрик, впрочем, пересказал эту историю по-своему.

Стивен Кинг к концу 1970-х был молодой литературной знаменитостью. Его предыдущие два романа уже экранизировали — де Пальма и автор «Техасской резни бензопилой» Тоуб Хупер. Хотя внимание Кубрика должно было льстить писателю, популярность Кинга помогла бы и режиссеру: конец 1970-х был и началом заката Нового Голливуда. Предыдущий фильм Кубрика, дорогая костюмная драма «Барри Линдон» по Уильяму Теккерею, несколько отпугнула американскую публику.

Впрочем, Кинг пожалеет о своем согласии на работу с режиссером очень быстро. Писатель всеми силами сопротивлялся утверждению на главную роль Джека Николсона. Джек из книги — хороший человек, непризнанный писатель, который по слабости характера оказывается одержим злой силой — был во многом альтер эго автора. В те времена Кинг с переменным успехом сражается с алкогольной зависимостью. Злобно-депрессивный Николсон с маниакальной улыбкой, кажется, не имел этой трагической стороны. И Кубрик уже после выхода фильма подтвердит подозрения Кинга со всей прямотой: «Джек ненавидит своего сына». Даже без виски и общения со злыми духами. Понятно, что Кингу такое прочтение его романа было очень неприятно.

Не понравилась Кингу и жена героя, Венди, в исполнении Шелли Дювалл. Характерная актриса, известная тогда больше всего по «Попаю» Роберта Олтмена, не казалась «сильной женщиной». Это была нервная, плаксивая, боящаяся мужа домохозяйка. Идеальная пара тирана и жертвы оказалась заперта с ребенком, чтобы разыгрывать сценки домашнего насилия. Замыслу Кинга о хорошем парне, с которым случились плохие вещи, изначально не оставалось места в гигантском, специально выстроенном пространстве отеля «Оверлук».

К тому же над сценарием Кубрик работает не с Кингом, а с романистской Дайаной Джонсон, довольно далекой от хоррора. Часами беседуя по телефону, режиссер и сценаристка безжалостно вымарывают из книги всю «психологию», включая флешбэки (в них рассказывается об отношениях Джека с собственным отцом-алкоголиком), беседы героя с женой и сыном и, конечно, финал. У Кинга в конце есть искупительная жертва Джека Торренса — уничтожение отеля «Оверлук» в очистительном пламени и примирительный эпилог. Фильм, наоборот, оставляет грозный отель на месте, поджидать новые жертвы, а Джек заканчивает свой путь замороженным трупом в лабиринте и фотопортретом из другой эпохи на стене гостиницы. У Кубрика, впрочем, был и другой финал. Уже после премьеры фильма режиссер удалил последний эпизод, где врач сообщает Венди, что тело ее мужа так и не было найдено. Судя по всему, Кубрик решил, что не стоит дезориентировать зрителя окончательно.

Лабиринты психоза

Очищенное от кинговского литературного психологизма «Сияние» — все же глубоко психологическое, даже психоаналитическое кино. Кубрик избавился от биографических подробностей и предыстории героев, чтобы добраться до символических глубин этого сюжета. В подробнейшем интервью киноведу Мишелю Симану режиссер говорил о своем отношении к жанровому искусству. Именно оно, по мнению Кубрика, сохранило потенциал классических архетипов. Поэтому «Сияние» надо смотреть как попытку создать современную сказку.

Торренсы — типовое нуклеарное американское семейство, потерпевшее крах. Нереализованные амбиции главы семьи оставили ее на грани разорения. Именно потому завязавший алкоголик Джек соглашается на сезонную работу в закрытом отеле. Странная архитектура гостиницы постепенно разделяет семью. В закоулках, лабиринтах и залах «Оверлука», где большую часть времени каждый предоставлен самому себе, Дэнни, Джек и Венди сталкиваются со своими глубинными страхами.

Мы знаем, что Дэнни пережил травму: за несколько лет до событий пьяный отец сломал ему руку. С тех пор он общается с выдуманным другом по имени Тони. Причем в романе к Дэнни является призрачная фигура мальчика, а фильм использует вроде бы менее выигрышный визуальный ход. Дэнни разговаривает со своей рукой, которая отвечает его же измененным голосом. Даже поверхностных знаний психологии хватит, чтобы заподозрить здесь вытеснение травмы через расщепление личности, но в той версии фильма, которую увидели зрители за пределами США, родители относятся к игре сына удивительно легкомысленно, даже когда тот впервые галлюцинирует и теряет сознание. Торренсы, кажется, ничего не слышали о психотерапии.

В американской же версии после первого припадка Тони навещает доктор (Энни Джексон), которой  мальчик рассказывает про своего воображаемого друга. Доктор не принимает всерьез этот рассказ и успокаивает Венди: дети, мол, такого себе напридумывают. 

Предшественник Торренса на его посту, хранитель отеля по имени Грейди, убил здесь свою жену и детей — «поправил» их топором. Джеку и его сыну, кажется, уготована та же участь. Однако в финале мальчик убегает от обезумевшего отца в заснеженном лабиринте, возвращается по своим следам на свободу, к матери, а отец остается метаться в лабиринте, как ослепший Минотавр. Здесь сходятся древние мифологические образы, сказочные мотивы инициации и прямая отсылка к разрешению Эдипова комплекса в психоанализе. И это не единственное в фильме обращение к работам Фрейда.

В «Сиянии» есть странные сближения с «Зеркалом» Тарковского, кроме, собственно, зеркал-порталов. Мальчик Игнат (которого играет актер Игнат) тоже видит антропоморфное привидение — женщину в старом доме. Даже музыка Артемьева в этой сцене эмоционально напоминает саундтрек «Сияния».

Кстати, как Николсон оказался тезкой своего персонажа, так и мальчика, сыгравшего Дэнни, зовут Дэнни Ллойд. Кубрик утверждал, что это два совпадения подряд, но едва ли. В конце концов, Дэнни выбрали из пяти тысяч юных актеров! Совпадение имен усиливает пронизывающий весь фильм мотив двойничества. А двойники в «Сиянии» и есть проводники в потусторонний, призрачный мир. У Дэнни есть Тони, у Джека есть Джек из 1921 года, а также его предшественник Грейди, причем Грейди, как знает внимательный зритель, тоже два. К тому же есть две дочки Грейди (ошибочно принимаемые за близняшек) и две женщины в комнате 237 (старуха в ванной, которую видел Дэнни, и старуха, соблазняющая Джека, — разные старухи). Двойники главных героев всегда являются им там, где есть зеркало. Судя по всему, они и живут в зазеркалье, что подтверждает знаменитый эпизод со словом «REDRUM».

Веришь ли ты в привидения?

Среди расхожих интерпретаций «Сияния» популярна реалистическая. Джек, мол, беседует со своими галлюцинациями, которые и приказывают ему убивать. Вспомним, что Дэнни появляется с синяками на шее после беседы с папой в спальне (тот говорит сыну, что очень любит его и хочет, чтобы они остались в отеле навсегда). Венди немедленно обвиняет мужа в произошедшем, однако меняет мнение, когда Дэнни упоминает женщину в комнате 237. Джек идет в комнату, видит там ведьму, но уверяет жену, что их сын галлюцинировал сам и сам же душил себя. Здесь уже очевидно, что герой Николсона, во-первых, сходит с ума, а во-вторых, манипулирует и занимается газлайтингом.

И все же версия со все объясняющей шизофренией Джека (и, соответственно, унаследованной болезнью Дэнни) не выдерживает критики. Хотя на Кинга и его роман оказал огромное влияние «Призрак дома на холме», книга, экранизированная Робертом Уайзом. В ней речь шла о научном исследовании особняка с привидениями. В конце зритель сам должен был решить, было ли в доме что-то сверхъестественное или к трагедии привело спровоцированное психическое расстройство героини. Кубрик также оценил этот фильм. Кроме того, если уж начинать разговор о связях «Сияния» и старых триллеров с разоблачением сверхъестественного, в эпизодах с комнатой 237 и с печатной машинкой Кубрик прямо цитирует кадры из «Дьяволиц» Клузо.

Только Кубрик не оставляет места для двусмысленности: лишь призрак мог выпустить Джека из кладовки, куда его заперла Венди. Да и Венди, когда начинает метаться по отелю в поисках сына, видит целую кучу призраков, а на ее склонность к галлюцинациям ничего не указывает.

И так, привидения существуют. А еще существует «сияние», то есть телепатия. Дэнни действительно мысленно общается с поваром Диком, действительно знает, когда папа позвонит маме, и действительно предчувствует, что случится в отеле. Но его предвидения случайны и спровоцированы стрессом. Коммуникация с параллельной реальностью так же неустойчива, как коммуникация членов семьи друг с другом. Кубрик прямо упоминал это как важный для себя мотив. Его подчеркивают и образы занесенных снегом дорог к отелю и оборванной телефонной связи. Мы не можем установить постоянный контакт ни с миром, ни с самим собой.

Старый отель

Создатели фильма утверждали, что маленький Дэнни Ллойд не знал, что снимается в фильме ужасов. Нелегко поверить, что это на сто процентов так, если вспомнить тот же redrum-эпизод или посмотреть на фотографии с площадки, где мальчик играет с топором. Однако после сцены, где Дэнни и Джек беседуют в спальне, они действительно больше не появляются вместе в одном кадре. Ужас в фильме рождается в основном с помощью монтажа, так же как смонтированы некоторые столкновения Венди с кошмарными видениями.

Это довольно заметная условность, которая сочетается с условностью всего пространства действия. Если призраки «Оверлука» вызывающе реальны, сам «Оверлук» (его интерьер был построен в Англии, тогда как все видовые, натурные сцены без персонажей снимались в Америке) подчеркнуто сюрреален. Это не бросается в глаза, но по идее должно действовать на бессознательном уровне. Кубрик, художники и Джон Олкотт, оператор фильма, не распространялись о всех придуманных уловках вплоть до нового тысячелетия. Чуть ли не впервые странность планировки отеля заметили разработчики игры «Duke Nukem», которые захотели нарисовать специальный уровень по мотивам отеля из «Сияния». Позднее все несостыковки исследовал энтузиаст Роб Эйджер. Однако мы и сами можем прикинуть, что по крайней мере некоторые двери в коридорах должны вести в никуда, что залы, особенно золотой, где проходит бал призраков, слишком большие и что вид на лабиринт сверху не соответствует его карте. Также непонятно, почему Венди, отправившая сына прятаться вниз, бежит по лестнице наверх и как она затем оказывается в самых разных заколдованных местах отеля.

Между тем камера (Кубрик на полную мощность использовал недавно изобретенный стедикам и даже пригласил на съемки его изобретателя, оператора Гарретта Брауна, совершенно измотав того за год работы бесконечными дублями) как бы пытается нас убедить в натуралистичности происходящего. Ее плавное скольжение, технически не ограниченное в протяженности, нуждалось в огромной декорации. Непрерывность движущихся планов позволила полноценно передать движение в пространстве. Поддавшись на эту иллюзию глубины, мы действительно безоглядно доверяем фильму. Чувство дереализации, которое мы испытываем, вдруг поняв его декоративность, сравнимо с чувствами Венди, обнаружившей, что Джек все это время писал лишь имитацию книги. Здесь еще одно фундаментальное расхождение фильма и книги. Кинг выстраивал архитектуру отеля вертикально, в духе готической традиции (так же организовано, к примеру, пространство «Психо»: верхние этажи становятся царством разума, долга, а подвал — прибежищем темных инстинктов, инферно бессознательного, именно в подвале Джек из романа узнает о тайне отеля). Кубрик, наоборот, делает его архитектуру подчеркнуто горизонтальной. Место лестницы занимает лабиринт.

Духи фронтира

«Оверлук» построен на месте древнего индейского кладбища. Суеверные умы связывают убийства и самоубийства в стенах отеля именно с проклятьем. Всюду в оформлении интерьеров отеля мотивы индейских орнаментов, ритуальные маски; одну такую маску видел во сне Джек, но ее вырезали на монтаже. Сакральные предметы уничтоженной культуры, присвоенные пришельцами, стали декоративным оформлением роскошной гостиницы. И это не единственный намек на расовый вопрос: как мы видим, место афроамериканца в «Оверлуке» по-прежнему на кухне.

Характерно, что секрет «сияния», непосредственного алогичного восприятия мира, известен маленькому мальчику и чернокожему взрослому Дику Хэллорану. Один «природный» человек приходит на помощь другому, но не спасается сам (еще одно расхождение с сюжетом романа): чернокожий в американском хорроре обязан умереть (во всяком случае так было до фильма «Прочь»).

Здесь, в Кордильерах, проходил американский фронтир. Чуть подальше от «Оверлука», по словам Джека, в снежной ловушке оказался караван Доннера. Первопоселенцы, оставшиеся в западне без еды, занялись каннибализмом: было съедено более сорока человек, половина группы. Это одна из хрестоматийных историй освоения Америки (есть целых три фильма по ее мотивам), которую Джек пересказывает сыну не без садистского удовольствия. Но все в порядке, Дэнни уже слышал про каннибализм по телевизору. По тому же телевизору, где Венди слушает рассказ о пропавшей без вести девушке, вероятно, убитой маньяком.

Американская декорация для Кубрика — это культ насилия, упоение насилием, эстетизация насилия. Поколение за поколением убивает свои семьи в жутком отеле. Потом декорация подновляется, и следы крови в фешенебельных комнатах остаются заметны только избранным.

Саундтрек фильма навязчиво вводит религиозный мотив. Оригинальную тему написали композиторы Венди Карлос и Рэйчел Эткинд (которые потом зареклись работать с Кубриком). Она основана на классической теме «Dies Irae» — «Дне гнева» из католического реквиема. Также в «Сиянии» звучат отрывки из Дьёрдя Лигети, Белы Бартока и Кшиштофа Пендерецкого — кажется, именно после фильма Кубрик авторы хорроров поняли, что атональная академическая музыка кажется кинозрителям наиболее страшной (сравните ее с синтезаторными мелодиями из «Хэллоуина»).

Но в случае Пендерецкого важен и религиозный подтекст его композиций. Одна из них, звучащая во время страшного сна Джека, называется «Лестница Иакова». Библейский Иаков увидел во сне лестницу в небо, а после боролся с Богом, требуя благословить его. Джек Торренс получил иное благословение — вечный бал мертвецов, застрявших в 4 июля 1921 года (День независимости). Время расовой сегрегации, легких мелодий, потерянного поколения, торжества американской роскоши.

После Кубрика

Как далеко Кубрик заходит в своем стремлении к деконструкции американской мифологии, можно предположить по свитеру Дэнни, который тот надел перед роковым визитом в комнату 237. На нем вышито изображение ракеты «Аполлон-11», впервые доставившей людей на Луну (режиссер как бы подмигивает сегодняшним конспирологам, уверенным, что именно Кубрик снял имитацию лунной экспедиции). Но Кубрику «Аполлон» важен по другой причине: космическая программа — это еще и фронт холодной войны. Мальчик в патриотическом свитере атакован призраком и впадает в ступор.

По еще одной легенде, Кубрик звонил Кингу среди ночи, требуя ответа: верит ли писатель в бога? Когда Кинг ответил утвердительно, режиссер с разочарованием сказал, что так и знал. Кубрик был атеистом, но верил в призраков и в иррациональность зла. Кинг был разозлен экранизацией своего романа, потому что увидел в «Сиянии» не только собственный неприятный портрет, но и покушение на свою веру в справедливость мира, человеческих отношений, американского мифа.

Те, кто в 1980-е находил фильм «холодным» и «непонятным», скорее всего, со временем изменили свое мнение. Интерпретации «Сияния» не исчерпаны 40 лет спустя. Они продолжают разворачиваться, как скрытые анфилады залов «Оверлука» (см., например, фильм Родни Ашера «Комната 237»). Новые технологические возможности и открытия, сделанные командой Кубрика, вроде того же расширенного применения стедикама c новой длительностью кадров и масштабом декораций показали, с каким масштабом можно показать камерную страшную историю. «Сияние» дало нам реалистичных призраков (как в «Шестом чувстве») и показало, как страшные лики исторической трагедии могут проглядывать сквозь жанровый аттракцион (как в «Твин Пикс», или «Ключе от всех дверей», или «Прочь»). А также задало уровень актерской игры и изощренного продакшена, едва ли представимые прежде в чисто мистическом ужастике. Наконец, это просто один из самых красивых хорроров, с идеальной цветовой палитрой и чисто кубриковской симметрией композиции кадра.

Кубрик в следующие двадцать лет снял лишь два фильма, не успев осуществить большинство своих замыслов: фильм о Наполеоне, фильм о холокосте, фильм об искусственном интеллекте. Но последним его фильмом будет другая американская сказка — «С широко закрытыми глазами». Дэнни Ллойд, который впервые увидел «Сияние» в 16 лет, станет школьным учителем и с большим семейством поселится на удаленной ферме. Шелли Дювалл по злой иронии судьбы, очевидно, живет с психическим расстройством — об этом она сама рассказала три года назад в интервью после долгого затворничества. В частности, Дювалл упомянула, что ее партнер по «Попаю» Робин Уильямс не умер и находится с ней в контакте.

Джек Николсон с тех пор не раз возвращался к ролям обаятельных мерзавцев, но все они в чем-то уступают Джеку Торренсу, включая, пожалуй, и его Джокера. Торренс явил зло не просто в человечном, а в банальном и пошлом обличии, став первым среди равных ему антигероев. Зацикленный на себе психопат, заключивший внутренний договор с дьяволом, — важный элемент кинопейзажа далеко за пределами фильмов ужасов. Также узнаваем и герой Дэнни, мальчик с паранормальными способностями. Разные версии волшебного ребенка возникают в фильмах Шьямалана, в европейском хорроре, в «Очень странных делах».

«Сияние» с годами укрепило свой статус в истории кино и культуры именно потому, что фильм говорит более сложным языком и ставит более сложные вопросы, нежели современные ему морализаторские слэшеры и семейные триллеры вроде «Полтергейста». Иногда на эти вопросы нельзя ответить однозначно, как и на множество загадок внутри фильма. Принципиальная двусмысленность, непознаваемость мира «Сияния», которую подспудно ощущает зритель, не позволяют угаснуть нашему интересу. Нас снова тянет в отель «Оверлук», где есть комната 237.

В предисловии к «Доктору Сон» Кинг снова пишет о том, как не любит и не понимает «Сияние» Кубрика; читать это сегодня даже смешно. Тем более что нынешняя экранизация сиквела — в любом случае продолжение классического фильма, а не смехотворной телепостановки, которую продюсировал сам Кинг. Достаточно сказать, что в «Докторе Сон» есть камео давно завязавшего с кино Дэнни Ллойда. Ведь мы хотим узнать, что стало с тем Дэнни: тема психического расстройства стала одной из центральных в сегодняшней поп-культуре — во многом благодаря и Кубрику. Но надо помнить, что тот Дэнни, как заметил критик Ричард Т. Джеймисон, был скорее сыном режиссера Стэнли, чем писателя Джека. Он знал, как устроены лабиринты «Оверлука» и мог переиграть отель. Удастся ли ему убедительно справиться с призраками без помощи такого автора?