Предыдущий мультфильм культового японского режиссера «Твое имя» стал самым кассовым аниме в истории. «Дитя погоды» стремится побить этот рекорд. Фильм уже очень успешно стартовал в Японии, стал первым аниме, которое вышло в широкий прокат Индии, и был выдвинут на «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».
Дитя погоды — это жительница безнадежно дождливого Токио, Хина, девушка обладающая невероятной способностью разгонять тучи. Вместе со своим другом Ходако, приехавшим в столицу из провинции, они организуют своего рода погодный бизнес и дарят жителям Токио солнце на заказ, а заодно, конечно же, проникаются друг к другу чувствами. Хотя в этом фильме много новых для Макато Синкая тем и сюжетов, как и большинство его прежних картин, «Дитя» рассказывает о поиске себя и первой любви.
Фильм вышел в российский прокат 31 октября, а его московская премьера состоялась на Большом фестивале мультфильмов, где картину представил сам режиссер.
— В ваших мультфильмах природа всегда играла важную роль. В них много построено на ее красоте, на той атмосфере, которую создает дождь, снегопад. Но в «Дитя погоды» природа выглядит почти угрожающе. Почему?
— В последние годы во всем мире происходят сильные климатические изменения. И в Японии это очень чувствуется. Например, если раньше смена времен года казалась чем-то прекрасным и завораживающим, то сейчас она чаще похожа на катастрофу. И вместо поэтических обсуждений природной красоты нам все больше приходится говорить про проблемы, связанные с экологией. Фильм отчасти об этом. В этом фильме я хотел поговорить о том, как меняется мир. И о том, что, несмотря на эти разительные перемены, нам всем все равно надо как-то жить дальше.
Первый замысел фильма появился у меня в связи с тем, что в Токио были затяжные дожди. Точно как в фильме — непрекращающийся, беспросветный дождь, которому нет конца и края. И я подумал: «Как было бы хорошо, если бы кто-нибудь мог разогнать эти тучи».
— Меняется не только погода. Вы очень точно фиксируете детали в своих фильмах, и через них можно заметить, как меняется Токио, как меняется стиль общения людей.
— Да-да, Токио меняется очень сильно. Я не знаю, так же ли сильно меняется Москва. Мне кажется, что в меньшей степени. По моим наблюдениям, европейским городам все же не так свойственны перемены. Но Токио 10 лет назад и Токио сегодня — это два совершенно разных города. Более того, у меня есть предчувствие, что в самое ближайшее время Токио переживет еще более радикальные изменения. Возможно, из-за какой-нибудь экологической катастрофы, возможно, на то будут экономические причины. В ближайшее время город разительно изменится.
— Поэтому вы так детально его изобразили в «Дитя погоды»?
— Да, я хотел запечатлеть Токио как можно подробнее и сохранить в своем фильме образ города таким, какой он сейчас.
— Фильм выглядит очень масштабным. Как долго он делался? И как много людей над ним работали?
— Бюджет на его создание был больше, чем у «Твоего имени», но при этом у нас было намного меньше времени. Основная штатная команда составляла около 100 человек, а внештатные работники в совокупности составляли 700—800 человек. На создание фильма в целом было потрачено 2,5 года, что кажется относительно долгим сроком. Но первые полтора года ушли на предпродакшен (подготовительный период: сценарий, создание раскадровки, эскизов и прочее. — Прим. ред.). Это то, что я делал почти в одиночку. А в оставшийся год уже работала большая команда. И, откровенно говоря, это очень тяжелый график. Очень плотный и насыщенный. И хотелось бы, чтобы при создании следующего фильма у нас было чуть больше свободы и чуть больше времени.
— Главный герой «Дитя погоды» ищет свое место в жизни и переживает фантастическую первую любовь. И это, несомненно, очень важные темы для молодежи, которой во многом и адресованы ваши фильмы. В то же время не сказать чтобы вы давали ей готовые рецепты.
— Ничего конкретного посоветовать и ничему конкретному научить своим фильмом я не хочу. Что мне хотелось, так это дать людям поддержку и вдохновение. Например, сейчас «Дитя погоды» могут смотреть одинокие люди, которым кажется, что они одиноки навсегда. И мне хочется им сказать: где-то в вашем будущем, возможно, появится человек, который будет значить для вас больше, чем вы сами. Показать зрителю эту другую реальность и поддержать в желании продолжать поиск себя и способов взаимодействия с миром.
— Ваше кино нередко вызывает ассоциации с прозой Харуки Мураками. Были ли книги этого писателя для вас источником вдохновения?
— Харуки Мураками лет на двадцать меня старше, его книги я начал читать еще в старшей школе. И, безусловно, стал его фанатом. Поэтому да, ассоциации не случайны. В свое время я почерпнул вдохновение и множество впечатлений из его книг. И у нас есть еще кое-что общее: Харуки Мураками, так же как и я, начинал писать книги для небольшой группы людей, а с развитием его гения их начали читать все больше и больше. Я ни в коем случае не пытался идти тем же путем, уподобляться ему, но нахожу забавным, что мы оба начинали с малого, но со временем, совершенствуя свои таланты, получили возможность работать с более широкой аудиторией.
— Раньше вы делали фильмы почти в одиночку, сейчас же у вас огромная команда. Не скучаете по тем временам?
— Мне кажется, вернуться к истокам и сделать анимационный фильм в одиночку я уже просто не смогу да и не стремлюсь. Я не настолько талантливый художник-аниматор, чтобы сейчас в одиночку сделать кино достаточно высокого качества. И если людям нравились те мои ранние фильмы, то, наверное, только потому, что они видели, как сильно я стараюсь. Сейчас же требования к кино, в особенности к его визуальной составляющей, очень высоки. Я не могу рисовать так хорошо и красиво, как это делают члены моей команды, поэтому создать действительно достойный анимационный фильм без них уже невозможно. Зато каждый раз после выхода фильма я пишу роман. Это полностью индивидуальный труд, в который я могу погрузиться целиком, хорошая смена деятельности и отличная возможность вернуться к истокам.
— В ваших фильмах огромное значение имеет небо, и вы не раз говорили о том, что в детстве любили подолгу смотреть на небо. Остается ли сейчас на это время?
— (Смеется.) Действительно, в детстве я мог смотреть на небо по несколько часов. Было столько свободы… Сейчас, впрочем, свобода тоже есть, но так долго смотреть на небо я уже не могу. Даже не потому, что что-то мешает. Часто я сам отвлекаюсь то на телефон, то на другие дела, и, к сожалению, получать от наблюдения за небом такое же наслаждение и вдохновение уже не выходит.
