В прокате идут «Паразиты» Пон Джун-хо — фильм-победитель недавнего Каннского фестиваля и чемпион корейского бокс-офиса. Рассказываем, что еще хорошего сняли в стране за последние годы и чего ждать в ближайшее время.
Отправной точкой в истории современного южнокорейского кино считается 1999 год, когда вышел боевик «Шири» — первый корейский блокбастер, не только побивший рекорды посещаемости в стране и регионе, но и навсегда изменивший баланс сил в домашнем прокате (доля корейского кино в нем с тех пор составляет почти половину). С того момента Южная Корея остается одной из немногих стран, в которых национальное кино успешно конкурирует с голливудским (этому способствуют и обязательные квоты на показ местных фильмов — c 2006 года не менее 73 дней в году). За примерами далеко ходить не надо: в 2018-м мрачное фэнтези «С Богами» собрало в Корее больше, чем «Война бесконечности», и это притом что крупнобюджетное (то есть фильмы стоимостью от 8 млн долларов) кинопроизводство в Южной Корее сейчас переживает кризис. Аудитория явно подустала от студийных блокбастеров, которых в прошлом году выпустили с полдюжины. Три амбициозных проекта — комедийная супергероика «Телекинез», полицейский чейзер (фильм-погоня) «Золотой сон» и триллер о мести «7 лет ночи» — даже не вошли в топ-10 национальных хитов года. Зато неплохо заходят экспериментальные средне- и малобюджетные фильмы (например, сделанный чуть ли не на коленке хоррор «Психиатрическая больница Конджиам»).
Очевидно, что индустрия переживает сейчас поворотный момент, и надежды на инновации связаны с более смелым и подвижным среднебюджетным и авторским кино, что доказывает прокатный успех «Экстремальной работы» и «Паразитов» — соответственно первое и третье места в десятке корейского бокс-офиса 2019 года по состоянию на конец июня. Финал «Мстителей» — на втором. «Экстремальная работа» — комедия про полицейских, которые переквалифицируются в рестораторов — вообще стоила чуть меньше 6 млн долларов («Паразиты», для сравнения, около 15).
Случай «Экстремальной работы» — фильма, находящегося на пересечении жанров (полицейское кино, комедия, производственная драма) — очень показателен для Южной Кореи. За 20 лет в национальном кино сложилась четкая система вечно актуальных тем (не путать с жанрами в западном понимании). Почти все южнокорейские фильмы кажутся мультижанровыми экспериментами, неожиданно сочетающими хоррор и социалку, мелодраму и триллер, экшен и комедию или все это разом. Рассказываем, о чем снимают сейчас в Корее и что из этого обязательно нужно смотреть.
Север и Юг
Вечно актуальная тема, неисчерпаемый источник сюжетов (и шуток) для южнокорейского кино — это, конечно, противостояние с КНДР (собственно, и «Шири» был шпионским боевиком об агентах Севера). Приветы северному брату/врагу есть и в «Паразитах». Самый смешной эпизод тут — это когда домработница пародирует пафосные выступления дикторов северокорейского ТВ (и очень похоже!).
Образ северных товарищей в южном кино всегда соответствует формуле «режим людоедский, зато люди хорошие»: они всегда твердых принципов, выдающейся внешности и роста и уж точно совершенно фантастических навыков и дисциплины. Например, безэмоциональный северокорейский офицер в исполнении Хён Бина («Кооперация») расправляется с несколькими противниками при помощи рулона туалетной бумаги. Распространенная жанровая формула — вынужденное сотрудничество интересного мужчины с Севера и харизматичного комедийного южанина («Тайное воссоединение», та же «Кооперация» или купленный Netflix «Стальной дождь», в котором происходит вообще невероятное — спасение Великого Руководителя товарища Ким Чен Ына спецслужбами Юга). Наивысшее взаимопонимание обычно достигается за обеденным столом — грех не разделить с кровным братом хрустящую куриную ножку или пару-другую тарелок рамена. В отличие от популярных западных шпионских франшиз, тут не бывает роковой женщины, ничто не должно отвлекать героев от броманса.
Практически семейные комедии «Тайная миссия» (удачное использование популярных молодых актеров) и «Шпион», как и относительно свежий хай-концепт-боевик «Частная военная компания» с бодрыми перестрелками от первого лица, продвигают всю ту же тему единения.
Отдельно стоит упомянуть свежую, 2018 года, неторопливую драму «Шпион пошел на Север». Основанный на реальных событиях 1990-х годов фильм показывает южнокорейских функционеров беспринципными негодяями, на их фоне северные коллеги выглядят скорее жертвами обстоятельств, чем источниками вселенского зла; неожиданную симпатию вызывает даже Ким Чен Ир, которого играет замечательный комик Ки Джу-бон. С другой стороны, не обошлось и без жутких кадров голода 1990-х: чумазые дети обгладывают человеческие кости на куче трупов.
И уж о совсем диких ужасах, творящихся по ту сторону 38-й параллели, нам сообщает «V.I.P.» — живописующий беспредел пхеньянской золотой молодежи, которой и полиция не указ. Хотя и тут имеется положительный северянин (выбравшийся из лап исправительно-трудовой системы и покрытый шрамами герой Пак Хи-суна), но он фигура второго плана, а на первом — отмороженный психопат, избалованный отпрыск одного из высших партийных чинов (Ли Джон-сок). Сцена издевательств над беззащитной девушкой снята натурально как партсобрание.
Маньяки
Вообще-то серийные убийства в Южной Корее — страшная редкость. Это вам не США. Но, судя по кинорепертуару, это едва ли не самая востребованная тема в остросюжетном кино страны. Еще на заре корейской культурной экспансии вышло два заметных триллера про серийные убийства — «Скажи мне что-нибудь» и «Гипноз», — но они в большей степени были подражанием западным образцам жанра. В полной мере национальные особенности охоты на маньяка проявились в раннем фильме Пон Джун-хо «Воспоминания об убийстве». Его сюжет основан на том самом редчайшем для Кореи инциденте, реальном кейсе хвасонского убийцы (дело до сих пор не раскрыто). Эклектика тут сумасшедшая: сочетание черной комедии и социалки, сентиментальность, доходящая до циничного манипулирования зрительскими эмоциями, многофигурные композиции и издевательство над зрительскими ожиданиями.
Фильм запустил в Корее моду на картины о серийных убийцах, и последователи Пона оказались куда более радикальными в деле деструкции канона. Доламывать жанр продолжил остросоциальный (и тоже снятый на основе биографии реального маньяка) «Преследователь» На Хон-джина. Главный герой (Ким Юн-сок) — сутенер, бывший коп и не самый приятный человек — ловит маньяка практически сразу, но из-за нелепой бюрократической волокиты того отпускают, и герой сам принимается разыскивать преступника. Лень, некомпетентность и стремление полицейских угодить вышестоящим чинам оказываются злом куда более страшным, чем агрессивный психопат (Ха Джон-у). Повсеместный идиотизм только усиливает реалистичность происходящего.
Вообще, в Корее наснимали целую кучу заметных картин на тему — как по реальным событиям («Голос убийцы», «Орудие смерти», «Желание», «Тень убийства»), так и по самым невероятным и изощренным сценариям («Сочувствие госпоже Месть», «Сломленный», «Полночь FM», «Осатаневшая», «Я — убийца», «Слепая», «Психометрия»). При этом еще в 2010 году была снята лучшая пародия на жанр — экстремальный боевик Ким Джи-уна «Я видел дьявола». Насилие тут смачно выставлено напоказ, тема мести возведена в абсолют, и присутствует лучший маньяк современного мирового кино в исполнении великого Чхве Мин-сика.
Сегодня жанр слегка пробуксовывает, хотя редкие жемчужины тут появляются до сих пор: триллер «Воспоминания убийцы» про решившего завязать убийцу, страдающего болезнью Альцгеймера (существует два варианта с разным монтажом и альтернативными концовками) и участник внеконкурсной программы минувших Канн «Бандит, полицейский, дьявол» (тоже по мотивам реальных событий).
Криминал и коррупция
Еще в нулевые в Корее были популярны фильмы про нелегкую долю бандитскую, дружбу и честь («Друг», «Карнавал бесчестия», «Подсолнух», «Жестокий зимний блюз») с непременными спортивными костюмами, аляповатыми рубашками, пьянками в караоке и блатной романтикой. При этом сцены перестрелок не самая сильная сторона корейского бандитского кино (в стране запрещено владение огнестрельным оружием), и стандартом жанра, скорее, считаются драки стенка на стенку с арматурой или бейсбольными битами.
Как и в классических французских комедиях про жандармов, полицейских тут часто изображают в юмористическом ключе, людьми не самыми трудолюбивыми и сообразительными — на рабочем месте они спят, ругаются, сушат носки, смачно едят лапшу и периодически спотыкаются. Обязательной является сцена преследования подозреваемого по узким кривым улочкам, а желательно и по лестницам с непременно чертыхающимся героем.
Но в последние годы в Корее наметилась устойчивая тенденция к изображению коррумпированных чиновников как главных бандитов современности. Выдающаяся кабинетная драма «Инсайдеры» У Мин-хо — колоссальная и тяжеловесная (режиссерская версия длится 3 часа) панорама пронизавшей всю государственную систему коррупции, стоящей на взаимном шантаже, кумовстве и взяточничестве. Режиссер не забыл никого — ни бандитов низшего звена, ни политиков, ни журналистов, ни владельцев корпораций-чеболей.
Об особенностях трудовых будней корейских прокуроров можно узнать из «Короля», стилистически напоминающего фильмы Скорсезе. А о том, как нелегко засадить за решетку наследника чеболя, — из «Ветерана» Рю Сын-вана.
Недоверие корейцев к власти как нельзя лучше демонстрирует триллер Ким Сон-су «Асура: Безумный город». Тут нет ни одного положительного персонажа: мэр коррумпирован, прокурор озверел от безнаказанности, полицейский — на побегушках у мэра-отморозка. На втором плане — массовка уличных бандитов. Жестокое зрелище, моментами напоминающее «Выборы» Джонни То. Еще одно недавнее напоминание о То — «Сторонник» Ли Хэ-ёна, ремейк «Нарковойны», сделанный по голливудским лекалам, на экспорт.
Хотя продуктом культурного экспорта в гангстерском жанре служат в основном мрачные криминальные драмы («Желтое море», «Безымянный гангстер», «Новый мир»), зрительским успехом в Корее пользуются фильмы комедийно-авантюрной направленности: «Воры», «Молодые копы» или упомянутая выше «Экстремальная работа». Недавно в корейский прокат вышел «Да здравствует король!» Кан Юн-сона — история бандита, который идет в политику.
Кстати, вышедший два года назад дебют Кан Юн-сона «Криминальный город» стал народным хитом. Эта совсем не глянцевая, жестокая и душевная одновременно (такой бы могла быть киноверсия «Улиц разбитых фонарей») картина вывела в первый актерский эшелон Ма Дон-сока, харизматичного артиста, прежде прозябавшего на второстепенных ролях, а теперь у него выходит по пять фильмов в год.
История
Чаще всего действие корейских исторических фильмов происходит в период государства Чосон (1392—1897). Эти пять столетий считаются классическим периодом корейской культуры, во время которого полностью сформировалась национальная идентичность; жизнь практически каждого чосонского монарха нашла отражение в кино.
Вообще, корейцы очень любят снимать фильмы про личную жизнь правителей, часто шокирующую («Король и шут», «Ледяной цветок», «Коварство»), и дворцовые интриги («Маскарад», «Читающий лица», «Фэншуй»). В редком фильме о борьбе за власть отсутствует сцена кровавой расправы над предателями или резни во дворце. Иногда для экранизаций выбирают неоднозначные, даже, можно сказать, позорные, периоды истории. «Подменные войска» — история о том, как простые крестьяне помогают юному наследнику престола добраться до основных частей армии, после того как его отец отбыл в Китай за подмогой. «Крепость Намхансансон» — практически процедурал, во время которого монарх и министры сидят в осажденной маньчжурами крепости и обсуждают, что делать — сдаваться или ждать подкрепления. «Садо» — душераздирающая история о том, как обезумевший король изощренно убил своего сына.
В последние годы во всех жанрах наметился явный уклон в сторону семейного кино, которое можно посмотреть с детьми и с бабушкой, и вот в прокат выходит познавательная историческая картина о скрепах «Язык нации» — история создания корейской письменности, где самый любимый корейским народом актер Сон Кан-хо играет самого любимого монарха Седжона.
Абсолютный национальный рекорд посещаемости и сборов, продержавшийся пять лет, поставил военный боевик о почитаемом священном герое, адмирале Ли Сунсине «Битва за Мёнрян» Ким Хан-мина. «Спаситель отечества», как его называют в Корее, один из немногих флотоводцев в мировой истории, не проигравший ни одного сражения. «Битва за Мёнрян» особенно упирает на то, что подвиг великого стратега был бы невозможен без помощи простых людей, и даже имеется душераздирающая сцена, практически идентичная эпизоду из «Белого солнца пустыни»: отважный мужчина на корабле ради общего дела готов пожертвовать собой, а на берегу бессильно мечется его любимая. Образцово-патриотическое кино!
Золотой век корейской государственности закончился после аннексии полуострова Японией в 1910-м. Разумеется, фильмов о героическом сопротивлении оккупантам в стране снято немало — как о националистическом подполье вообще («Убийство», «Секретный агент», «Битва при Фэнудун»), так и о конкретных героях («Донджу: Портрет поэта», «Пак Ёль»). Для нас же особый интерес представляет чисто развлекательное кино, в котором оккупация становится экзотическим фоном. Лучшие примеры — кимчи-вестерн про поиски сокровищ в Маньчжурии «Хороший, плохой, долбанутый» и эротический триллер «Служанка».
О событиях Второй мировой войны размашисто рассказывал эпос «Мой путь». Выдуманная история с большой долей драматизации и исторических допущений, зато образцовый боевик с лучшей сценой танковой битвы в истории кино, снятой великим оператором Ли Мо-гэ.
Еще один эффектный (и относительно свежий) фильм о 1940-х — раскритикованный японскими СМИ «Кунхам: Пограничный остров» Рю Сын-вана, история массового побега с острова-тюрьмы (присутствует сцена с эффектным разрезанием флага Императорской армии Японии).
Если речь заходит о периоде корейской войны, разделившей страну надвое, первым делом вспоминают великую классику недавнего прошлого — «38-ю параллель» Кан Джэ-гю (историю двух братьев, попавших на фронт) и «Линию фронта» Чан Хуна (жестокую хронику бесконечного сражения за одну буквально пропитанную кровью высоту, ежедневно переходящую из рук в руки).
1980-е —десятилетие политической конфронтации студентов, рабочих и левой интеллигенции с диктаторским режимом. Демонстрации, репрессии, пытки и чистки. О кровавом подавлении волнений в Кванджу рассказывают «18 мая» и корейский выдвиженец на «Оскар-2017» «Таксист». Обе ленты показывают военных безжалостными исполнителями приказов, а простых людей ставят перед сложным выбором — спасать свою жизнь или проявить гражданскую ответственность и примкнуть к протестующим.
О том, что сотрудникам спецслужб ничто человеческое не чуждо, можно узнать из триллера «Национальная безопасность», который скрупулезно и со всеми подробностями воспроизводит хронику допросов политического активиста в тюрьме 1985 года. Об особенностях сотрудничества полицейского детектива с сотрудником нацбезопасности на пороге великих перемен 1987 года, когда после волнений и последовавших за ними президентских выборов страна перешла от диктатуры к демократии, рассказывает драма «Обычный человек».
О событиях, непосредственно приведших к смене режима, говорит многофигурная постановка «1987», вышедшая в 2017-м, как раз к 30-летию Шестой республики. Действующие лица большой истории тут показаны без плакатности. Например, прокурор, отказавшийся подписывать поддельное заключение о смерти замученного на допросе студента, сделал это не из-за убеждений, а с похмелья. Действия нелепых функционеров, пронырливых журналистов, отважных подпольщиков и обычной студентки, так и не успевшей влюбиться, приводят к массовым протестам и мощному единению нации.
А свежая «Великая битва» воспевает ратный подвиг совсем дремучей древности — сражение VII века (тогда на Корейском полуострове существовало несколько разрозненных государств). По сути, это корейские «300 спартанцев». Осажденная во много раз превосходящими силами противника (китайцев) крепость держит оборону, а ее защитники демонстрируют, как и положено, мужество отвагу и смекалку. Седьмое место в десятке главных хитов корейского проката 2018 года (между «Человеком-муравьем и Осой» и «Черным клановцем»).
Ужасы
Поскольку в хорроре особо ценятся новизна идеи и мастерство исполнения, поначалу корейские ужасы сложно было назвать самобытными. Перелом случился в середине нулевых. В 2006-м выходит «Вторжение динозавра» Пон Джун-хо, нарушающее все западные конвенции жанра: чудище в полный рост показывали уже в первые минуты фильма, а остальное время было посвящено комическим злоключениям дисфункционального семейства, спасающего младшую дочь из логова монстра (непременные издевательства над тупой и коррумпированной властью тут также присутствуют). Фильм стал настолько популярным, что монстр-кемуль, похожий на головастика-переростка, превратился в Корее в мем и объект пародий.
В последние годы внезапно стала популярной тема чосонских ужасов («Монструм», «Прорыв», сериал «Королевство»). Подвижки в сторону католического мистицизма тоже начались еще в конце нулевых (см. живописную вампирскую «Жажду» Пак Чхан-ука, снятую по мотивам «Терезы Ракен» Золя) и продолжились в 2010-е («Черные священники» про экзорцизм и новейшая «Божественная ярость» про то же).
Международный хит последних лет «Поезд в Пусан» (2016), снятый бывшим аниматором Ён Сан-хо, доказал, что зомби-хоррор тоже может быть если не вполне семейным, то поистине народным кино. Уже заявлено в производство продолжение с многообещающим названием «Полуостров», так что, возможно, мы увидим и северокорейских зомби.
Микробюджетный хоррор «Психиатрическая больница Конджиам», снятый в эстетике found footage (найденной пленки), берет не оригинальностью формального решения, а мастерски нагнетает жути и саспенса.
Но настоящим шоком стал мистический хоррор На Хон-джина «Вопль» (2016), остающийся пока эталоном жанра. Невообразимо соединив корейский и непальский шаманизм с живыми мертвецами, ловко переходя от сельской комедии к вязкому кошмару, от которого спасения нет, фильм оставляет зрителя в оцепенении и недоумении.
Мелодрамы и народное кино
Насколько жестоки корейские триллеры, настолько же слезоточивы мелодрамы. В нулевые в стране были популярны дичайшие ромкомы, где лирических героев постоянно тошнило (пьянство — это одновременно и бич Южной Кореи, и основа национальной идентичности): «Секса круглый ноль», «Дрянная девчонка», «Два лица моей девушки».
Отклик в зрительских сердцах находили и мелодрамы с фэнтезийным элементом («Домик у моря», «Небесный почтальон», «Красота внутри», «А теперь я иду встретиться с тобой»).
О невыносимой нерушимости семейных отношений тоже имеется комедия — «Семейка бумеранг», описывающая феномен возвращения взрослых детей в родительский дом на ПМЖ. Бытовые конфликты, взаимная неприязнь и непонимание поколений разыгрываются, как правило, вокруг обеденного стола.
Из нетипичного в мелодраме 2010-х — редкое по нынешним временам выступление в жанре секс-комедии «Девушка за работой» и «Моя обычная история любви», ромком, который к финалу превращается в нечто совсем неожиданное (обойдемся без спойлеров).
Фантастика, фэнтези и эксперименты
По мере развития национальной киноиндустрии корейцы пытались осваивать жанр sci-fi, но неудачно («2009: Стертая память» , «Город будущего»). Костюмные фэнтези (вроде «Бишунмо» или «Беспокойного») тоже в основном показывали слабые результаты в прокате, поэтому с фантастическим направлением продюсеры старались не связываться.
Немного иначе сложилась ситуация с фильмами-катастрофами. Отлично собравший на родине и в окрестностях «2012: Цунами» (2009) укрепил продюсерскую веру в подобные картины, и вскоре свет увидели триллер «Сумасшедший» (2012) про эпидемию гельминтоза в отдельно взятом городе, жители которого повально заражаются паразитами и самоубиваются, и слегка мелодраматичный «Вирус» (2013).
Пока японцы только собираются снимать своих «Атомных самураев», корейцы уже сняли «Пандору» (2016) об аварии на вымышленной атомной станции, явно тоже вдохновленную фукусимской катастрофой. Также готовится к прокату комедийный боевик «Выход» о взрослом неудачнике, спасающем свою студенческую любовь от наполнивших город ядовитых газов.
Скрытый шедевр — подростковое фэнтези «Исчезнувшее время», увы, не выдержавшее конкуренции с «Фантастическими тварями» (не помогло и участие популярного артиста Кан Дон-вона). Это удивительная и неожиданная сказка о потерянном времени и взрослении, и там тоже вроде бы имеется маньяк, а может быть, и нет — финал картины неоднозначен. Как и во многих других корейских фильмах, тут удивительно органично смотрятся дети-актеры. Индустрия выращивает будущих звезд, давая им небольшие роли главных героев в детстве. Это, с одной стороны, позволяет лучше раскрывать характеры персонажей, с другой — дает юным артистам возможность составить внушительное резюме.
И, конечно, вновь упомянем дилогию Ким Ён-хва «С Богами» (2017—2018), ставшую недавней сенсацией проката. Загробное фэнтези и одновременно семейная драма о мести и прощении — еще одно народное кино, удачно сменившее обертку. В фильмографии Ким Ён-хва также имеется спортивная драма «Мистер Гоу» про гигантскую гориллу-бейсболиста, которая делает карьеру в корейской лиге, а в планах есть супергеройское кино на основанной Стэном Ли студии POW! Entertainment и космическая фантастика «Луна». Да, вероятно, космос все же будет покорен корейскими режиссерами: кроме «Луны», готовятся съемки sci-fi-приключений «Космический корабль „Победа“» и драмы о застрявших на орбите космонавтах «Возвращение».
