Режиссер «Зеленой книги»: «Я не планировал фильм о том, что расизм — зло»

Фильм «Зеленая книга» снят по мотивам реальной истории Тони Валлелонги, белого водителя из Род-Айленда, вопреки своим предрассудкам подружившегося с чернокожим пианистом-виртуозом, которого он возил по всей Америке на гастроли (в фильме нам показывают гастроли по южным штатам). Неотесанного Валлелонгу играет Вигго Мортенсен, его работодателя и пассажира по кличке Док — Махершала Али. Дело происходит в 1960-х, во времена расовой сегрегации, и название «Зеленая книга» отсылает к одноименному справочнику, в котором указывались мотели, закусочные и заправки, где обслуживали афроамериканцев.

— Когда я говорила с Вигго Мортенсеном, он признался, что очень долго сомневался и не хотел вообще браться за роль, мол, италоамериканца должен играть актер с итальянскими корнями. Как вы его переубедили?

— Слушайте, Вигго — мой любимый актер. То, что я видел в «Пороке на экспорт», только подтверждает: он может все и даже больше. «Зеленая книга» — это просто цветочки в плане сложности актерской задачи по сравнению с фильмом Кроненберга. Я не итальянец, но я вырос на Род-Айленде, так сказать, в сердце италоамериканской культуры и чувствовал себя наполовину итальянцем. Род-Айленд и Бронкс — не вижу разницы.

Так что с самого начала я был уверен: Вигго справится. Кроме того, у меня всегда так, я тяготею к нестандартным кастинговым решениям. В «Тупой и еще тупее» я хотел Джеффа Дэниелса, и ассистент по актерам мне говорит: вы чего, он же даже не комедийный актер. Но именно поэтому он мне и был нужен!

— «Зеленая книга» совсем не похожа на все, что вы делали раньше. Кроме того, это ваш сольный проект. Значит ли, что с плохими шутками покончено? Вы еще будете работать вместе с вашим братом Бобом?

— У моего брата умер сын от передозировки наркотиками. И Боб больше не хотел снимать. Ему нужно было время. А я наткнулся на Боба Карри, который записал историю Валлелонги, и решил, что попробую, пока Боб приходит в себя, сделать что-то новое.

— Когда вы взялись за «Зеленую книгу», в которой, конечно, много комического, но тема-то серьезная, не было ли вокруг вас разговоров недоброжелателей? Вроде куда он лезет?

— Вообще не особо, но какие-то гадости до меня изредка доходили. Больше всех сомневался я сам. Особенно боялся отказа Вигго, типа он не захочет работать с таким придурком, как Фаррелли. Кстати, пока мы не начали репетировать, ничего смешного в сценарии я не находил. Так всем и говорил: снимаю свою первую драму. И вот на пробной читке, как только Вигго и Махершала открыли рот, стал очевиден комедийный потенциал этой истории. Команда ржала в голос, честно.

— Вы говорите, что это ваша первая драма. Но, знаете, один из моих любимейших фильмов — «Тупой и еще тупее». И не только потому, что он дико смешной, но и потому, что там блестящая драматургия, он очень человечный и настоящий.

— Класс, спасибо, я прям чувствую себя Орсоном Уэллсом, а ведь это мой первый серьезный фестиваль (разговор происходит на кинофестивале в Цюрихе. — Прим. ред. ). Вы знаете, мы с братом начинали работать под крылом братьев Цукер. И я обожаю их фильмы, они очень смешные. Но я считал, что зритель смеется бездумно, ему плевать на героев. Типа если показывают падающий самолет, то мы ни на секунду не сомневаемся, что это понарошку. Так вот я всегда мечтал снимать смешно, но и взаправду. Чтобы все-таки было немного страшно за пассажиров этого терпящего бедствие авиалайнера, понимаете?

В «Тупом и еще тупее» мы решили опробовать эту теорию. Помните сцену, когда Джим Керри пытается уговорить Джеффа Дэниелса поехать в Аспен? А потом внезапно грустнеет и начинает объяснять на полном серьезе, что его жизнь говно и он страшно одинок. В этот момент представитель студии остановил съемку и заявил: что ж вы делаете, это ведь комедия! А я ему ответил: чувак, через две минуты герой Джима продаст мертвую птичку слепому мальчику в инвалидном кресле, так что это в наших же интересах, чтобы зритель ему все-таки слегка симпатизировал и все простил.

— «Зеленая книга» — первый в вашей карьере фильм, основанный на реальных событиях. Вы испытывали какие-то трудности в связи с этим? Может, на стадии написания сценария?

— Да, мне было нелегко. Я все время пытался перегнуть палку. Даже не с шутками, а просто чересчур драматизировал. И мои соавторы часто меня одергивали: э, Пит, полегче, это перебор, мы тут не «Звездные войны» пишем. Кстати, все, что вы видите в картине, случилось в реальности, кроме сцены в магазине мужской одежды. Нам нужна была кульминация, что-то, что окончательно открыло бы глаза герою Вигго. Я долго искал и совершенно случайно наткнулся на этот чудовищный расистский закон. На Юге афроамериканцам нельзя было примерять одежду в магазине. Либо бери и покупай наобум, либо уходи. И я понял: бинго, то, что нужно.

— А сцена с туалетом?

— О, это правда. Так все и было. Док выступал по приглашению элиты, они аплодировали его игре, но не разрешали пользоваться туалетом в своих фешенебельных домах. Вообще на самом деле у Тони и Дока было два турне — мы их объединили в фильме. Незадолго до смерти Тони его сын попросил рассказать всю историю под запись, потому что знал: это готовый фильм. И мы все время сверялись с этим видео.

— А как вы придумали название?

— Тоже благодаря этому любительскому фильму. В какой-то момент Тони там говорит: ну, пришлось полистать «Зеленую книгу». А я никогда не слышал про этот справочник. И никто не слышал. Мы погуглили и поняли: вот он, лейтмотив. Это открытие мы сделали, когда три четверти сценария было уже написано. До этого фильм назывался «Письма к Долорес», и меня так бесило это название. Оно такое глупое.

— Почему?

— Ну, может быть, это сексизм, но так по-идиотски может называться только слезливая мелодрама для женщин. Какой нормальный мужик пойдет смотреть фильм с таким названием? Знаете, фильм «Филомена» Фрирза? Нормальное же кино. Но почти пять лет я отказывался его посмотреть, хотя меня упрашивала жена, только из-за названия. «Филомена»... Чего?!

— Вы говорили, что прочитали первый драфт этой истории аж четыре года назад. За время работы над фильмом много чего случилось — например, Трамп. Вы думали о том, насколько ваш фильм стал из-за этого актуальнее, насколько он сегодня резонирует с реальностью?

— Знаете, что я вам скажу? Четыре года назад тоже все было, откровенно говоря, так себе. Но Трамп — это, разумеется, вишенка на торте. Тем не менее я не планировал снимать важный актуальный фильм о том, что расизм — зло. Я  просто хотел снять фильм по классной истории. Которого, кстати могло бы и не быть, потому что чувак, который предложил мне «Зеленую книгу», опоздал 11 сентября 2001-го на 5 минут на самолет до Нью-Йорка. Это к вопросу о том, что и до Трампа Америке было о чем переживать.

Конечно, это фильм о трагедии чернокожих. Но и о дискриминации вообще. Кто-то из швейцарских журналистов мне сказал утром: «У нас „Зеленую книгу“ будут воспринимать в контексте миграционного кризиса». Я, с одной стороны, порадовался, конечно. Круто же снять универсальную историю. Но про себя подумал: «Миграционный кризис в Швейцарии? Чувак, ты о чем вообще, оглянись вокруг!» Швейцария мне очень напоминает Штаты в 1960-е годы. Народу непривычно мало, никакого трафика, люди ментально еще не потеряли невинность. Очень комфортная и благополучная жизнь тут в горах.

Теперь что касается месседжа фильма. Вот герой Махершалы в какой-то момент говорит: благородство всегда побеждает. Типа правда восторжествует рано или поздно. Хотелось бы верить, но на часах-то, считай, 2020-е, а торжеством и не пахнет! Короче, не мой девиз.