Поговорили с актрисой о сексуальной революции XIX века, строгих мужчинах и о том, как правильно звонить в рестораны.
В новой биографической драме «Колетт» активная защитница прав женщин Найтли играет писательницу Сидони-Габриэль Колетт — одну из самых ярких и эпатажных фигур французской Прекрасной эпохи (последнее десятилетие XIX — первое десятилетие XX веков). Начав как литературный негр на службе у своего мужа, писателя и музыкального критика Анри Готье-Виллара, Колетт в итоге сама становится звездой литературной сцены и убежденной феминисткой.
В интервью КиноПоиску Найтли рассказывает, почему довольно древняя история свободной писательницы и ее супруга-эксплуататора кажется ей очень современной.
«Колетт»— Вы знали, кто такая Сидони-Габриэль Колетт, до работы над фильмом?
— По правде, нет. Я слышала о книге «Жижи» и читала в свое время «Шери. Конец Шери». Колетт я всегда представляла себе такой, как на известном фото — с вьющимися волосами и ярким макияжем. Прочитала сценарий и подумала: «Вот это да! Хорошая история, черт побери!» Ее бисексуальность была для меня открытием. И потом, муж — он же присвоил ее книги о Клодине, публиковал их под своим именем!
— Ну, может, он и не такой уж злодей был, а просто типичный продукт своей эпохи?
— А что, скажете, сейчас таких мало? Я знаю очень много совершенно магнетических мужчин, но иметь с ними какие-то отношения — упаси боже! С другой стороны, Вилли не только выдавал ее книги за свои, но и был гением коммерции, ведь именно Вилли сделал из Колетт настоящий бренд и раскрутил их вдвоем как звездную пару. Может показаться, что это только для нашего времени характерно, а оказывается, что сто лет назад было все то же самое.
Что меня в Колетт восхищает, так это то, что она ушла от мужа, не дожидаясь, пока станет жертвой, разорвала отношения, как только поняла, куда все идет. Это ж какое мужество надо было иметь! Она не боялась бросить вызов общепринятой морали. Хотя что я говорю? Французская Прекрасная эпоха была настоящим переворотом — в культурном, социальном и сексуальном плане. Особенно отрывались в богемном кругу, к которому принадлежали Колетт и ее муж. Они находились в самом эпицентре этого взрыва.
На съемках фильма «Колетт»— А вы верите в открытый брак?
— Открытый брак? А почему нет?! Для некоторых людей это работает.
— С вашей героиней муж обращается достаточно жестко, особенно когда хочет ее заставить писать романы. А к строгим режиссерам вы как относитесь?
— Да они почти все строгие, и это совершенно нормально. С любым человеком можно сработаться, если только он тебя не оскорбляет и не унижает. Вот с этим никогда нельзя мириться.
— Обрести свой собственный голос Колетт помогла именно ее слава. А вы к своей славе как относитесь?
— Мешает она мне. Когда у меня получается вести обычную, нормальную жизнь, то я самый счастливый человек.
«Колетт»— Но все-таки и вам слава что-то дала...
— Нет, ну конечно. Если звонишь, например, в ресторан, и тебе говорят, что мест нет, а потом ты говоришь свое имя, и все сразу меняется, то это круто! Но все равно бывает и так, что ты себя называешь, а мест все равно нет. Какой тогда, спрашивается, смысл во всей этой популярности? (Смеется.)
— Считаете ли вы себя феминисткой?
— Для меня с самого начала это был вопрос решенный. Например, я с детства была очень спортивной и хорошо играла в футбол и регби, но очень быстро поняла, что карьеры в этих видах спорта мне не видать. В то время даже профессиональных лиг для женщин в этих видах спорта не было. Именно тогда я впервые столкнулась с неравенством между мужчинами и женщинами. Но тогда об этом вообще не принято было говорить, это считалось несправедливым по отношению к мужчинам.
«Колетт»— Почему же об этом все-таки заговорили?
— Просто в какой-то момент эта тема перестала быть запретной. Помню, в один прекрасный день одна журналистка вдруг сказала: «Какое, к черту, равноправие? Нет никакого равноправия! Почему мы все так долго об этом молчали?» Вот тогда и начались дискуссии, но началось все именно с журналистов. Например, я могу сорвать себе голос, крича о чем-то, но никто меня не услышит, если ваша журналистская братия меня не поддержит.
— Когда 15 лет назад вы снимались в «Пиратах Карибского моря», каким вы представляли свое будущее?
— Именно таким, каким оно и оказалось: я играю роли, о которых тогда мечтала.
