Титры часто воспринимаются как никому не нужное неудобство, но кино без них уже невозможно представить. Вспоминаем, как титры превратились в еще одно выразительное средство кино, перестали им быть и снова стали полем творческих экспериментов.
Казалось бы, титры — вспомогательная вещь, техническая необходимость, коллективная подпись людей, работавших над фильмом, а также всякая дополнительная информация, обязательная к указанию, но мало кому из зрителей интересная. Это примерно то же, что титульные и последние страницы книги, где указаны выходные данные, копирайты, имена редакторов, переводчиков и корректоров. Но если в книге эту информацию обычно пролистывают не замечая, то в кинотеатре это сделать невозможно. Поэтому довольно быстро на студиях сообразили, что у титров может быть не только техническая функция. Перечни фамилий можно оформить так, чтобы они подготавливали зрителя к тому, что последует дальше. И уже в немом кино продюсеры быстро перешли от стандартных карточек-виньеток к стилизациям.
Поначалу фантазия в основном ограничивалась игрой со шрифтами, но уже в этом жанре появились мини-шедевры дизайнерского искусства вроде экспрессионистских титров к «Кабинету доктора Калигари» или «Носферату» с затейливым шрифтом в стиле ар-нуво. Первые анимированные титры сделали тоже в Германии — они предваряли мультфильм «Приключения принца Ахмеда» Лотти Рейнигер. Впрочем, подобные эксперименты тогда еще были большой редкостью.
«Приключения принца Ахмеда», фрагмент открывающих титров
Если представить киносеанс как переход из яви в кинематографическое сновидение, то можно заметить: титры принадлежат к двум этим мирам одновременно. Имена актеров и творческой группы относятся к реальности, указывают на то, что мир, который мы вот-вот увидим, искусственно создан. Но при этом фильм уже начался, еще до завязки сюжета. В звуковом кино на начальных титрах начинает звучать музыкальный саундтрек, обычно главная тема фильма, и часто уже возникает образный ряд в виде картинок или статичных кадров, на фоне которых появляются фамилии. В «Касабланке», к примеру, титры идут на фоне карты мира, на которой сразу после имени режиссера показывают Париж и Марокко, разъясняя контекст. Разумеется, в старом Голливуде появились свои клише: чтобы настроить зрителя на нужный лад, титры мелодрам оформляли цветочными узорами, а готические шрифты обычно предваряли фильм ужасов. Приемы были те же, что у дизайнеров афиш и прочей рекламной продукции, да и занимались ими те же самые люди.
«Касабланка», открывающие титры
Расцвет титровального искусства случился в середине ХХ века. Благодарить за него нужно телевидение: как и прочие новшества того времени, пышные начальные сцены появились потому, что на ТВ такого не было, а зрителей нужно было завлекать в кинотеатры. В фильме Хичкока «На север через северо-запад» анимированные надписи перемещаются по расчерченной стене, как лифты в небоскребе (с небоскреба и начинается сюжет). Психоделические титры «Головокружения» оформлены при помощи спиралей — главного визуального мотива фильма, герой которого боится высоты. Обе сцены созданы Солом Бэссом, который стал главной знаменитостью в своей специфической профессии.
«На север через северо-запад», открывающие титры
Другой специалист — Морис Байндер, работавший над «Доктором Ноу», первым фильмом об агенте 007. С тех пор длинные титры — обязательный атрибут картин про Бонда, такой же, как заглавная песня в исполнении известного музыканта (она-то на титрах и звучит). Байндер создал четырнадцать из них, вплоть до «Лицензии на убийство».
«Доктор Ноу», открывающие титры
Но и после его смерти традиция продолжилась, а вид изнутри пистолетного дула, придуманный для «Доктора Ноу», стал так же обязателен для Бонда, как водка с мартини. Более минималистичные, но тоже эффектные титры делали в Италии для спагетти-вестернов. Дизайнер Иджинио Лардани создал броское вступление к фильмам «долларовой трилогии» Серджио Леоне.
«За пригоршню долларов», открывающие титры
Прямо противоположными вещами занимались в середине века серьезные европейские режиссеры. Годар стал одним из тех, кто открыл тенденцию к минимализму. Заглавие «На последнем дыхании» было написано строгим белым шрифтом на черном фоне. Так же предпочитали начинать свои фильмы Антониони, Феллини и другие режиссеры, и такой лаконизм стал знаком авангарда, который, в отличие от голливудских спектаклей, не разменивается на такие глупости, как оформление титров. Наверняка именно этим приемом вдохновился Вуди Аллен, выросший на модернистском европейском кино. В каждой из сорока его работ, начиная с «Энни Холл», он использует один и тот же зачин: джазовая или классическая музыка, шрифт Windsor Light Condensed белым по черному, имена главных актеров записаны в алфавитном порядке (по-другому только в «Интерьерах», вышедших на следующий год после «Энни Холл»).
Внимание к титрам стало частью режиссерского почерка не только у Аллена. Годар позже отказался от строгого монохрома в пользу цветных поп-артовых титров (например, в «Безумном Пьеро» в цветах французского флага).
«Безумный Пьеро», открывающие титры
С изобретательных китчевых титров обычно начинает свои работы Педро Альмодовар. Например, в «Женщинах на грани нервного срыва» (художник Хуан Гатти) они стилизованы под вырезки из глянцевых журналов. Надписи от руки использовались в движении «Догма-95», которое из пижонства запретило себе любой постпродакшен, включая дизайн титров («Идиоты», «Торжество»), и так же поступает кореец Хон Сан-су, чью последовательность в этом вопросе можно сравнить с Вуди Алленом. В Голливуде внимательнее прочих к титрам относится Дэвид Финчер. В «Семи» мы видим кадры с руками таинственного серийного убийцы за работой — так с самого начала задана детективная интрига. Лицо преступника нам не видно, да и в сюжете его преступления пока не появились (как полагается в фильме ужасов, монстра покажут только ближе к концу). Похожий принцип есть и в «Игре», где подборка старых фотографий намекает на содержание сюжета, а в начале «Бойцовского клуба» мы перемещаемся по мозгу главного героя, еще не догадываясь, что все действие на самом деле разворачивается именно в его воображении.
«Семь», открывающие титры
Дизайн титров для «Семи» создал Кайл Купер, один из самых авторитетных профессионалов в этой области. Но сейчас Купер занимается в основном не фильмами, а сериалами. А в кино вступительные титры как постоянный прием вышли из употребления. Если раньше на экране подписывали только десяток главных актеров и основную съемочную группу, то со временем стало принято указывать всех, включая водителей, поваров и офисных сотрудников продюсерских компаний (соответствующие требования появились в договорах). Поэтому уже в 1970-е титры стали переносить в конец фильма, а сокращенные начальные — пускать прямо поверх изображения и совмещать с сюжетной экспозицией, экономя время. На финальном «барабане» (в современных блокбастерах он может вертеться минут десять) зрители выходят из зала, так что его редко пытаются слишком усердно украсить, за редкими исключениями вроде неудачных дублей Джеки Чана и послетитровых сцен в «Пиратах Карибского моря» и комиксах Marvel.
Заняв прочное место в самом конце, финальные титры превратились в сигнал того, что кино закончилось и можно возвращаться в нормальную жизнь. И некоторые режиссеры используют его как структурный элемент. «Необратимость» Гаспара Ноэ и «Помни» Кристофера Нолана, рассказанные задом наперед, начинаются с «барабана», сразу же указывая на свой необычный принцип изложения сюжета. Мы понимаем, что фильм начинается с конца, еще не увидев никаких событий. В арт-фильмах вроде «Благословенно ваш» Апитчатпона Вирасетакула и «И горы сдвигаются с места» Цзя Чжанкэ титры неожиданно возникают в середине, как будто их повествование происходит само по себе, не связанное правилами рассказывания историй. А Михаэль Ханеке в «Скрытом» помещает на фон титров разгадку сюжета, так что ее узнает только внимательный зритель, который не побежит к выходу из зала, увидев фамилии съемочной группы.
Закрывающие титры «Скрытого»
Вступительных титров теперь зачастую нет вообще — фильм начинается сразу же после логотипов компаний и иногда заглавия картины (но даже оно не является обязательным). Если в коммерческих фильмах они появляются, то в качестве дополнительного аттракциона. Например, в двух фильмах Зака Снайдера — «Рассвете мертвецов» и «Хранителях», где длинные (5—6 минут) интро рассказывают предысторию сюжета под песни Джонни Кэша и Боба Дилана соответственно. Обе эти сцены — целые фильмы в фильме, и титры для них служат, скорее, только удобным поводом.
Интро «Хранителей»
Сами же фамилии и предуведомления превратились в набор информации, которую необходимо опубликовать, но которую никто не читает, вроде лицензионных соглашений, инструкций на этикете продуктов и страницы с тиражом и адресом типографии. Даже в сериалах, где сохранилась традиция начальных титров, их обычно проматывают (недавно у Netflix появилась для этого специальная кнопка). И только Гаспар Ноэ заставляет нас обратить внимание на собственную подпись.
Титры «Экстаза»
Во «Входе в пустоту» начальные титры представляют собой набор огромных мигающих надписей, способных вызвать приступ эпилепсии. Так же сделано и в «Экстазе», где титры еще и появляются в середине (чтобы их точно нельзя было не заметить) в ритме звучащей танцевальной музыки, стилизованные под несуществующие логотипы. В эпоху, когда даже имена актеров помнят не очень хорошо, не говоря уже о режиссерах и операторах, такое настойчивое предъявление фамилий возможно только в качестве нарциссического жеста.
