На студии Люка Бессона Томас Винтенберг снял драму о гибели российской подводной лодки.
Трагедия, произошедшая с атомной подводной лодкой «Курск» 12 августа 2000 года, хорошо знакома россиянам. Все 118 членов экипажа погибли из-за аварии на борту и дальнейшего отказа принимать иностранную помощь. В 2002 году вышла книга британского журналиста Роберта Мура «Время умирать», посвященная катастрофе. Мур — маститый публицист, сделавший имя на репортажах о развале Советского Союза на канале ITN. Права на экранизацию книги приобрела компания Europa, принадлежащая Люку Бессону. Адаптацией занялся Роберт Родат, американский сценарист, номинант на «Оскар» за «Спасение рядового Райана». Фильм должен был стать англоязычным дебютом датского режиссера Мартина Зандвлиета, чья военная драма о разминировании Дании после немецкой оккупации «Моя земля» номинировалась на «Оскар» как лучший иностранный фильм. Казалось бы, собирался приличный проект.
Однако Зандвлиет променял «Курск» на триллер «Аутсайдер», и Бессону пришлось заменить его. Режиссерское кресло занял другой датчанин — Томас Винтерберг, известный драмами «Охота», «Коммуна» и работой с Ларсом фон Триером. Возможно, кто-то из продюсеров решил, что фильм Винтерберга «Субмарино» — история о подводной лодке. Есть версия, по которой приписанный к главной роли Маттиас Шонартс, снимавшийся у Винтерберга в костюмной драме «Вдали от обезумевшей толпы», уговорил датчанина взяться за проект. В итоге постановщик снял свою самую мейнстримовую и выбивающуюся из прочих работ картину.
«Курск»Миша, сын подводника Михаила Аверина (Шонартс), гордится, что смог провести под водой 57 секунд. Мать Миши, Татьяна (Леа Сейду), снова беременна и весело бегает за мальчиком по квартире, лишь отдаленно напоминающей российскую (фильм снимали во Франции, Бельгии и Норвегии). С зарплатой снова перебои, а у одного из подводников намечается свадьба. Товарищи продают свои часы, чтобы заплатить за праздник. Отмечают с размахом, пьют водку. Затем «Курск» отправляется на учения, одна из торпед взрывается, и начинаются мытарства жен подводников, пытающихся выудить информацию из армейских чинов, а также попытки бравого британского военного Дэвида Рассела (Колин Фёрт) спасти оставшихся в живых членов экипажа. Кстати, режиссер не демонизирует российское правительство — он просто его не упоминает.
Есть такой термин «зловещая долина» — ощущение неприязни, вызываемое человекоподобными роботами (или сгенерированными на компьютере людьми) у живого человека. Мы на бессознательном уровне анализируем малейшие отклонения изображения от человека и как бы отталкиваем подделку. Драма Томаса Винтерберга «Курск» — редкое проявление эффекта «зловещей долины» в кино. В ней все кажется похожим и узнаваемым, но все не то. Авторы фильма удивительно халтурно обращаются с российскими реалиями, перенося в них типичные для западного кино драматургические приемы вроде продажи часов. В церкви во время венчания хор исполняет песню про гуляющий ветер, у Сейду на голове косы с вплетенными в них цветами, среди героев мелькают Лео и Ники, выпуск новостей называется «Картина», а в ожидании спасения моряки пьют водку. Остро не хватает шапки-ушанки как предмета, выбивающегося из контекста, но эту роль исполняет дубленка героини Сейду, как будто выхваченная из скандинавского магазина. Проданные часы исполняют роль чеховского ружья на стене. Колин Фёрт исполняет роль звезды класса А, призванной побыть в кадре — ему совершенно нечего играть.
Винтерберг пытается рассказывать историю «Курска» с точки зрения подводников, их жен и нескольких военных чинов как с российской, так и с иностранной стороны. Дважды упоминается «Титаник». Это к нему единственный приличный российский батискаф «Мир» спускает богатых иностранцев, а на спасение своих подводников будет послан аппарат классом хуже (и в итоге ничего не добившийся). Ветеран шведского кино Макс фон Сюдов отдувается в образе чиновника-бюрократа. Но в итоге попытки показать, как бюрократия тормозила спасение «Курска», сильно притормаживают сам фильм, поскольку Родат не Аарон Соркин и писать яркие диалоги не умеет. Напряжение исчезает, не успев появиться.
Вот что говорит Томас Винтерберг: «О трагедии „Курска“ я знал лишь поверхностно, но одно хорошо запомнил: стук изнутри по обшивке подлодки, этот зов на помощь». Сценарий Родата режиссер считает гениальным, но изменения внести пришлось. «Например, у главного героя в реальности не было детей, а в нашем фильме у него есть сын и еще один на подходе. Нам хотелось снять портрет солдат с „Курска“ и 71 ребенка, оставшегося без отцов. Так что мы комбинировали». Безусловно, было бы странно ожидать от художественного фильма документальной точности, и в пресс-релизе это неоднократно упоминается. Самому фильму не хватает фигуры Скептика из мюзикла «Лето», который бы порой доставал табличку со словами «Этого не было».
Наверное, если бы отечественные кинематографисты взялись за фильм о трагедии в Нью-Йорке в сентябре 2001-го, результат можно было бы сравнить с «Курском». Конечно, фильм Винтерберга заставит кого-то из зрителей открыть статью в «Википедии» и прочитать о погибших. Но какими людьми они были, из «Курска» узнать невозможно. Здесь они лишь набор штампов «семейный человек», «толстый кок», «говорливый технарь». А штампы не жалко.
Томас Винтерберг на съемках фильма «Курск»«Курск» куплен для российского проката, но появится ли он в нем, пока не сообщается.
