Как отрезало: Новый сериал о России без секса

Автор скандальных фильмов «Борис Годунов» и «Ее звали Муму» Владимир Мирзоев сейчас работает параллельно над двумя сериалами-антиутопиями. Первые эпизоды одного из них, «Этюды о свободе», уже вышли. Другой — «Неправильные», предназначенные исключительно для интернет-аудитории — снимается прямо сейчас. Мы побывали на площадке этого неподцензурного веб-проекта и насмотрелись всякого.

Маленькая квартира на окраине Москвы. Спальня. В постели мужчина и женщина — Ирина Вилкова и Евгений Буслаков. Он кричит: «Надя, я чокнутый!» — и пытается заняться с ней сексом. Надя сопротивляется, отталкивает его, плачет и убегает из комнаты. Это один из ключевых эпизодов веб-сериала Владимира Мирзоева «Неправильные». И это не совсем то, что вы подумали. Дело в том, что у Нади нет гениталий. А вот у Коли, ее мужа, как раз есть. В мире будущего, где происходит действие «Неправильных», такие мужчины считаются генетическими уродами, их сразу изолируют. Надя боится Колиной аномалии, называет ее змеей, а еще больше боится, что гениталии Коли обнаружат власти, и его заберут в загадочную Северную Терру. Звучит смешно, как пародийная антиутопия, но на съемочной площадке у Владимира Мирзоева все играют серьезно и с ненормативной лексикой. К примеру, описанную выше постельную сцену Вилкова, по ее признанию, старалась сыграть как кульминационный эпизод  «Сияния», где Джек Николсон гонится за женой с топором.

«Достоинство веб-сериала в том, что не нужно договариваться с телеканалами о показе, — поясняет Мирзоев. — В России ведь телеканалы подцензурные, они существуют в каком-то своем, изолированном мире — мире начальства, людей, которые диктуют, что можно и что нельзя показывать. Они действуют внутри определенной парадигмы, и эта парадигма задана не обществом, не зрителем. Это очень узкая зона, нормальному человеку там делать нечего. Поэтому телевидение, каким мы его знали, умирает, пусть здесь эта смерть и будет более медленной, чем в других странах. Веб-сериал — это пространство свободы, потому что он может быть любым. Никто не может сказать нам, что такая-то речь не должна звучать и такие-то темы лучше не трогать».

Проблема в том, что веб-сериалы у нас пока не окупаются, поэтому в «Неправильных» все работают почти бесплатно. Режиссер рассуждает о том, что продукция Netflix и Amazon делается с другими бюджетами, потому что у сервисов есть налаженная система распространения продукции через платную подписку. В России пока веб-сериалы, как говорит Мирзоев, дело волонтерское, неконкурентоспособное.

Фильм «Ее звали Муму», несмотря на громкую премьеру на ТНТ, тоже не окупился, хотя и вернул часть затраченных на производство средств. Поэтому Мирзоев ищет альтернативные источники финансирования, например краудфандинг. «Это способ убрать все лишние звенья, посредников между аудиторией и авторами фильма. У меня аудитория — несколько тысяч человек. Я уверен, что будущее за экономикой доверия, что зрители, которые доверяют мне и моему проекту, заранее покупают просмотр. Они платят три доллара за то, что увидят через полгода, но знают, что их никто не обворовал, не перераспределил их деньги».

Ночь, старый завод в Москве. Железная дорога среди цехов. Дымовые машины устилают ее туманным шлейфом, он преломляет холодный свет прожекторов. Вдоль дороги быстро идет человек. Это Коля, который устал быть угрозой благополучию своей семьи и решил бежать. На мониторе Мирзоева не кадр — произведение искусства, ничем не уступающее по изобразительному совершенству картинке «Лобстера», который первым приходит на ум при знакомстве с сюжетом и эстетикой «Неправильных» (в антиутопии Йоргоса Лантимоса репродукция тоже находилась под строгим контролем властей, но, скорее, поощрялась: не нашедшие себе пару граждане превращались в животных).

Мирзоев «Лобстера» видел и оценивает очень высоко, но предлагает посмотреть на форму антиутопии шире. «Что такое антиутопия? Это будущее общества, в котором все процессы запустились назад. Это архаичное будущее, осуществленная архаика. Общество, которое не справилось. Бывает, что человек строит карьеру, старается как-то жить, а потом срывается. Это катастрофа. То же может произойти с обществом. Общество утрачивает культуру, цивилизованный вид, проваливается в архаику. Это происходит с Россией: мы развернулись, пошли вспять. Это не катастрофа, которую мы предчувствуем, а катастрофа, которая с нами происходит. И это не обязательно „Безумный Макс“ и не обязательно треш. Катастрофа может быть эстетически стильной. Фашизм же вот обладает своим стилем, но он оказался катастрофой для мира».

Ира Вилкова бежит по улице, за ней гонятся похожие на гангстеров парни. Их костюмы как раз как из «Безумного Макса». Все персонажи одеты в советскую одежду периода с 1940-х по 1970-е годы (решение одновременно экономичное и оригинальное) и в таких сочетаниях, которые выглядят скорее футуристично, чем старомодно. Хулиганы валят Вилкову на груду кирпичей, срывают одежду, но потом разочарованно отходят. Вилкова сидит одна на кирпичах, ее платье в клочьях, лицо ничего не выражает.

«В ней есть то, что я всегда ищу в актере. Я хочу, чтобы актер был соавтором, а не материалом в моих руках, — говорит Мирзоев. — Чтобы был единомышленником, а не просто талантливым человеком. Когда я нахожу такого человека, мне уже не хочется с ним расставаться».

Вилковой не раз придется обнажаться в кадре: в мире, где нет секса, нагота стала привычной. Но Надя все равно чувствует, что в ее теле есть какой-то революционный потенциал. По словам актрисы, она искала для роли вдохновение в советских фильмах 1920-х годов, которые пытались создать на экране нового человека, и в фильмах 1930-х, превращавших этих новых людей в бесполую массу. Ну, и в «Метрополисе» Фрица Ланга, конечно.

«Моя героиня пытается распознать в себе чувственную составляющую, потому что у нее не такой муж, как у всех, — говорит Вилкова. — Она пытается понять, кто из тех, кого она знает, относится к изгоям, и это для нее превращается в шпионскую игру. Она бесполое существо, это можно только нафантазировать. Провокационное поведение Нади придает роли внутреннюю энергию, но, с другой стороны, наше общество движется к асексуальности, чувствовать становится немодно и несовременно. Для меня основной смысл этой роли — показать возвращение к чувственности. И я могла бы согласиться на два высокооплачиваемых сериала, но я выбрала эту работу, потому что здесь разрушаются многие табу, которых все больше в нашем обществе».

Надя, героиня Вилковой, работает в роддоме, куда приносят младенцев... аисты. За младенцами очередь, их не хватает. Странный мужчина просит Надю как-нибудь устроить так, чтобы ему ребенок достался вне очереди, дает ей деньги. Надя обещает помочь.

Среди эпизодических персонажей «Неправильных» не только пернатые. Есть еще мертвая балерина, спаривающиеся игрушечные бегемотики, полицейский, в душе которого «живет царица Тамара», и пожилая женщина в платочке, рассказывающая в телеэфире о том, что «никогда не было так благостно, как сейчас». Играют все это Елена Коренева, Михаил Тройник, Кирилл Казаков, Сергей Беляев и Юлия Салмина.

Премьера сериала запланирована на осень и состоится в социальной сети «МирТесен».